– Корабль покидать запрещаю! – прокричал Брок. – Немедленно наведи здесь порядок, Пенниуорт, или отправишься на берег следом за этим содомитом Майклмасом. Уберите его к чертям с моего клипера! – Он круто повернулся назад к Кулуму: – Скоро я с тобой поговорю!
– Я бы хотел поговорить прямо сейчас.
– Еще одно слово, прежде чем я буду готов, и я сотру тебя в порошок.
Кулум последовал за Броком вниз и пожалел, что рядом нет Тай-Пэна. О Боже, как я смогу справиться с этим человеком? И почему нам обязательно нужно было попасть в этот проклятый шквал?
Тесс стояла у двери своей каюты. Она робко улыбнулась и сделала книксен, но Брок прошел мимо, открыл дверь главной каюты и с треском захлопнул ее за собой.
– О, дорогой, да поможет нам Господь, – сквозь слезы сказала Тесс Кулуму.
– Не волнуйся. С нами все будет в порядке. – Кулум старался, чтобы голос его звучал ровно; ему отчаянно хотелось иметь под рукой пистолет. Он подошел к кофель-планке, выдернул из нее кофель-нагель и жестом показал Тесс, чтобы она вернулась в каюту. – Не тревожься. Он дал священную клятву. Он обещал.
– Давай убежим, пока еще есть возможность, – взмолилась она.
– Теперь бежать нельзя, дорогая. Не тревожься. Лучше все решить сейчас. Мы должны поговорить с ним.
– Стало быть, ты проворонила Тесс и позволила этому щенку одурачить тебя, а? – говорил Брок.
– Да. – Лиза пыталась сдержать охватившую ее панику. – Я приглядывала за ней, как положено, и я никогда не думала, что... но они сбежали, и это моя вина. Только они женаты, дружок, и мы ничего не...
– Это уж мне решать, клянусь Богом! Что произошло с Гортом?
Она рассказала ему все, что знала.
– Горт сам вызвал Дирка Струана, – повторила она. Ее сердце сжималось от страха. Не только за себя, но еще больше за Тесс и Кулума. И за мужа. Если Тайлер вот так выйдет против этого дьявола, он не жилец на этом свете. – Это все Горт, Тайлер. Он называл Тай-Пэна ужасными именами. И ударил его плетью. Прямо на глазах у всех ударил. Я говорила Горту подождать – приехать сюда и послушать, что ты скажешь, – но он ударил меня и ушел.
– Что?!
Она убрала волосы, открыв правое ухо. Оно раздулось и почернело, внутри запеклась кровь. – До сих пор болит так, что просто ужас – Она расстегнула блузку. На груди темнели огромные кровоподтеки. – Он сделал это. Твой сын. Он сущий дьявол, и ты сам это знаешь.
– Господи, Лиза. Если он... если бы я знал... тогда оно и к лучшему, что он умер. Но не от руки наемного бандита и не без почетного поединка, клянусь Богом.
С искаженным от гнева и боли лицом, он подставил кружку под бочонок с элем, и Лиза возблагодарила Бога за то, что у нее хватило предвидения сменить старый бочонок на свежий.
– Доктор уверен насчет женской болезни? У этого юного мерзавца?
– Болезни у него нет, и он не мерзавец. Он твой зять.
– Знаю. Будь он проклят!
– Тайлер, прости их. Я умоляю тебя. Он славный юноша и ужасно любит Тесс, и она так счастлива, и...
– Придержи язык! – Брок залпом проглотил пиво и со стуком поставил кружку на стол. – Это все дело рук Дирка. Я знаю. Мне назло! Сначала он задумал убить моего старшего сына, а потом отнял у меня радость выдать мою дочку замуж честь по чести. Будь он проклят! Даже это Струан отнял у меня! – Он запустил кружкой в перегородку. – Мы похороним Горта в море сегодня.
– Тайлер. милый, – начала Лиза. Она коснулась его руки. – Тайлер. милый, это еще не все. Я должна сказать тебе что-то. Ты должен простить их... тебе есть что прощать. Нагрек...
– А?
– Горт рассказал мне, что ты и он сделали с Нагреком. Это ужасно, но он... он заслужил такой конец. Потому что он спал с Тесс. По-настоящему. Но Кулум не знает, кажется. И твоя дочь спасена от ужасной участи.
Мышцы вокруг пустой глазницы Брока начали бешено подергиваться:
– Что ты сказала?
– Это правда, Тайлер, – ответила Лиза, и ее боль прорвалась наружу. – По крайней мере, дай им шанс. Ты же поклялся перед Богом. И Бог помог нам с Тесс, дружок. Прости их. – Она обхватила голову руками и разрыдалась.
Губы Брока шевелились, но из них не вылетало ни звука. Он грузно поднялся на ноги, пересек коридор и в следующую секунду уже стоял перед Кулумом и Тесс.
Он увидел ужас в глазах Тесс. Это причинило ему боль и ожесточило его.
– Ты решила пойти против моего желания. Три месяца, я сказал. Но ты...
– О, Па... о, Па...
– Мистер Брок. Позвольте, я...
– Закрой рот. Скоро ты получишь слово! Но ты, Тесс, предпочла сбежать, как дешевая красотка. Очень хорошо. Попрощайся со своей матерью. Ты навсегда уйдешь из нашей жизни и отправишься на берег с мужем.
– О, Па, пожалуйста, выслушай.
– Отправляйся! Я хочу поговорить с ним.
– Я не уйду! – закричала Тесс в истерике. Она схватила кофель-нагель. – Ты не тронешь его. Я убью тебя!
Он выхватил кофель-нагель у нее из рук прежде, чем она даже успела сообразить, что он сделал какое-то движение.
– Вон, и на берег. – Брок видел себя словно в кошмарном сне. Он всем сердцем хотел простить, хотел, чтобы она обняла его, но какая-то черная, порочная тень его самого гнала его вперед, не давая остановиться, и он не мог ей противиться. – Вон, клянусь Богом!
– Все хорошо, дорогая, – сказал Кулум. – Иди и собирай вещи.
Двигаясь спиной вперед, она вышла из каюты и заторопилась прочь.
Брок пинком закрыл за ней дверь.
– Я поклялся дать тебе довольно места и спокойную гавань. Но это было, когда ты собирался жениться как положено.
– Выслушайте, мистер Брок...
– Нет, это ты послушай, клянусь Богом, а не то я раздавлю тебя, как клопа. – Из угла его рта спустилась ниточка слюны. – Я спросил тебя честно, как мужчина мужчину, устраивают ли тебя три месяца. Ты сказал, да. Но ты нарушил свое слово. Я же сказал: «Будь откровенен, парень».
Кулум промолчал. Он молился, чтобы у него достало сил, и понимал, что проиграл свой поединок с Броком. Но он еще попробует, клянусь Богом, он еще попробует...
– Нарушил или нет?
– Да.
– Тогда, думается мне, я свободен от своей клятвы.
– Могу я говорить теперь?
– Я не закончил. Но, даже хотя ты пошел обманным путем, вы женаты. Ты ответишь мне на один вопрос? Как перед Богом? Тогда мы будем квиты.
– Конечно. – Кулум хотел рассказать Броку о болезни, о публичном доме, о главной причине всего случившегося.
– Как перед Богом?
– Да. Мне нечего скрывать, и...
