– Могу я предложить кое-что, мистер Струан? – спросил Эликсен, высокий светловолосый человек, известный своей молчаливостью.
Струан кивнул:
– Разумеется.
– Может быть, одному из нас следует попробовать пробраться на Вампоа и дать им знать, что здесь происходит. Оттуда быстрая лорка смогла бы добраться до нашего флота у Гонконга. На тот случай, если нас окружат и отрежут от реки, как в прошлый раз.
– Отличная идея, – поддержал его Вивиен, человек высокого роста, с бледным лицом и вдрызг пьяный. – Давайте все пойдем добровольцами. Кто плеснет мне еще виски? Вот спасибо, дружок.
Тут все опять заговорили хором и начали спорить о том, кто должен пойти добровольцем, и лишь через некоторое время Струану удалось их утихомирить.
– Это была идея мистера Эликсена. Если он не возражает, почему не предоставить ему эту честь?
Все высыпали в сад и оттуда наблюдали, как Струан и Брок проводили Эликсена через площадь к лорке, которую Струан предоставил в его распоряжение. «Знаменосцы» не обратили на них никакого внимания, если не считать издевательского смеха и тыканья пальцами в их сторону.
Лорка заскользила вниз по течению.
– Может быть, мы видим этого парня в последний раз, – заметил Брок, провожая ее взглядом.
– Не думаю, что они его тронут. Иначе я ни за что не отпустил бы его.
Брок хмыкнул.
– Для иностранца он, как будто, малый ничего. – Вместе с Гортом он направился в свою факторию. Остальные торговцы заспешили к себе.
Струан расставил вооруженную охрану в саду и у задней двери фактории, которая выходила на Хог Стрит. Когда каждый занял отведенное ему место, он поднялся к себе наверх.
Мэй-мэй в спальне не было. А Гип тоже.
– Где мисси?
– Моя знать нет, масса. Моя колова чилло видеть нет никак.
Он обшарил каждый уголок здания, но Мэй-мэй и ее служанка исчезли, растаяли бесследно, словно никогда и не появлялись в этом доме.
Глава 5
Струан спустился в сад. Время близилось к полуночи. Воздух застыл неподвижно, наполненный гнетущей тишиной. Струан знал, что большинство торговцев сейчас спят в одежде, положив оружие рядом с собой. Сквозь щель в воротах парка он посмотрел на «знаменосцев». Некоторые из них спали, другие негромко переговаривались у костра, разожженного на площади. Ночь была холодной. По реке скользили редкие тени.
Струан отошел от ворот и начал в раздумье бродить по парку. Куда же, черт побери, подевалась Мэй-мэй? Он был уверен, что она не стала бы покидать поселение без особой на то причины. Может быть, ее сумели как-то выманить наружу. Может быть... дьявольщина, оборвал он себя, не смей даже думать об этом. Но он знал, что богатейший военачальник Китая, увидев ее хотя бы раз, не колеблясь ни секунды, постарался бы завладеть ею – силой, если понадобится.
Через боковую стену парка переметнулась тень, и в то же мгновение в руке Струана блеснул нож.
Это оказался незнакомый ему китаец – короткий тщедушный человечек со сломанными зубами, лицо которого вытянулось и пожелтело от курения опиума. Дрожащей рукой он протянул Струану лист бумаги. На бумаге стоял оттиск печати Дзин-куа, его личной печати, которой он пользовался только для больших контрактов и документов особой важности.
– Масса, – мягко проговорил китаец, – твоя ходить моя следом. Один.
Струан колебался. Выходить ночью из-под защиты стен поселения, да еще одному, было опасно. Более того, безрассудно.
– Нет можно. Дзин-куа сюда ходить можно.
– Нет мозна. Ходить моя следом. – Китаец ткнул пальцем в печать: – Дзин-куа хотеть, быстла лаз-лаз. Да-да, быстла.
– Завтра, – сказал Струан. Китаец покачал головой:
– Сичас. Лаз-лаз, ясна?
Струан понимал, что печать Дзин-куа могла попасть в чужие руки, и все это легко может оказаться ловушкой. В то же время он не осмеливался взять с собой Маусса или кого-то другого из своих людей, потому что его встреча с Дзин-куа должна была остаться в тайне от всех. И чем скорее он увидит старика, тем лучше.
Он внимательно рассмотрел бумагу при свете фонаря и убедился, что печать настоящая.
– Можно, – кивнул он наконец.
Китаец подвел его к боковой стене и перебрался на ту сторону. Струан последовал за ним, готовый в любой миг отразить предательское нападение. Китаец заторопился вдоль стены и повернул на Хог Стрит. К своему глубокому изумлению, Струан увидел, что улица совершенно пуста. Тем не менее он все время ощущал на себе пристальный взгляд чьих-то невидимых глаз.
В конце Хог Стрит китаец повернул на восток. Там их ожидали два паланкина с занавешенными окнами. Стоявшие рядом носильщики дрожали от страха.
Их ужас еще больше усилился, когда они увидели Струана.
Шотландец забрался в один паланкин, его проводник – в другой. Кули тут же подхватили их и засеменили по улице Тринадцати Факторий. Затем они повернули на юг, в узкий пустынный переулок, где Струан никогда раньше не был. Очень быстро он потерял всякое направление и откинулся на спинку сиденья, проклиная себя за глупость. Однако при этом какая-то часть его сознания радостно предвкушала встречу с опасностью. Через некоторое время кули остановились в узком грязном проходе между высокими, глухими стенами домов. По проходу, заваленному гниющим навозом, в поисках пищи рыскала паршивая собака.
Проводник дал носильщикам какие-то деньги и, подождав, когда они растворятся в темноте, постучал в неприметную, низкую дверь. Дверь открылась, и он отошел в сторону, пропуская Струана вперед. Струан знаком приказал ему входить первым, потом настороженно последовал за ним и оказался в вонючей конюшне, где его ждал другой китаец с фонарем в руке. Новый провожатый молча повернулся и не оглядываясь зашагал к двери в дальнем конце. Из конюшни они попали в огромный склад, поднялись наверх по шатким ступе ням, потом по другой лестнице спустились еще в один склад. В темноте под ногами сновали крысы.
Струан знал, что они находятся где-то недалеко от реки – его чуткое ухо уловило плеск воды и поскрипывание швартовых. Готовый к любым неожиданностям, он пробирался меж тюков, мешков и ящиков, придерживая ладонью рукоятку ножа, лезвие которого он спрятал в рукаве.
Человек с фонарем нагнулся, проходя под какими-то ящиками, и подвел его к полускрытой двери в стене. Он тихо постучал, потом открыл ее.
– Халлоа, Тай-Пэн, – раздался голос Дзин-куа. – Долго, однако, не виделись.
Струан вошел. Это оказался еще один склад, тускло освещенный свечами и весь заставленный дощатыми ящиками и заваленный покрытыми плесенью рыболовными сетями.
– Халлоа, Дзин-куа, – с облегчением выдохнул он. – Давно не виделись.
Дзин-куа был глубоким стариком, хрупким, крошечным. Его кожа напоминала пергамент. Тонкие пряди седой бороды спускались на грудь. Его одежда была богато расшита, шапочку украшали драгоценные камни. На ногах – расшитые туфли на толстой подошве. Длинная косичка блестела словно отполированная. Длинные ногти на мизинцах защищали расшитые драгоценностями чехольчики.
