— Вы придумали это бегство, эту хитрость, вместе с Анджин-саном?
— Так случилось, что он очень умен и точно определяет время. Луна освещала его путь, море благоприятствовало ему, и никто не допустил ошибок. Но почему неприятель не потопил его, я не знаю. На то была воля Господа.
— Воля Господа? — спросил Феррьера. Он смотрел на галеру у них за кормой и не поворачивался.
Они были достаточно далеко от выхода из гавани, в стороне от пути на Осаку, галера в нескольких кабельтовых сзади, не было видно ни одного корабля. Большинство весел на галере были на время подняты на борт, оставалось только несколько для спокойного хода, пока основная часть гребцов восстанавливала силы.
Родригес не обращал внимания на адмирала Феррьеру. Он был занят Торанагой. «Я рад, что мы на стороне Торанага», — сказал себе Родригес. Во время гонки он внимательно рассмотрел его, радуясь такой редкой возможности. Глаза Торанаги видели все, он наблюдал за артиллеристами и парусами, за стрелками с ненасытным любопытством, задавая через Марико вопросы морякам или помощнику капитана: «Зачем это? Как заряжается пушка? Сколько пороха? Как вы стреляете? Зачем эти канаты?»
— Мой хозяин говорит, может быть, это была просто карма. Вы знаете, что такое карма, кормчий?
— Да.
— Он благодарит вас за то, что воспользовался вашим судном. Теперь он вернется опять на свое собственное.
— Что? — Феррьера тут же повернулся к ним. — Мы прибудем в Эдо задолго до галеры. Мы будем рады, если господин Торанага останется на борту.
— Мой господин говорит, что вам больше не стоит беспокоиться. Он вернется на своем собственном корабле.
— Пожалуйста, попросите его остаться. Я рад его обществу.
— Господин Торанага благодарит вас, но желает сразу же перейти на свой корабль.
— Очень хорошо, делай, как он говорит, Родригес. Посигналь им и спусти баркас. — Феррьера был разочарован. Он хотел посмотреть Эдо и получше познакомиться с Торанагой, так как многое в его будущем было связано с ним. Он не верил в то, что Торанага говорил о способах избежать войны. «Мы на стороне этих обезьян против Ишидо, хотим мы этого или нет. И мне это не нравится». — Я буду жалеть, что лишусь общества господина Торанаги. — Феррьера вежливо поклонился. Торанага поклонился в ответ и что-то коротко сказал.
— Мой хозяин благодарит вас.
Родригесу она добавила:
— Мой хозяин говорит, что он наградит вас за галеру, когда вы вернетесь с Черным Кораблем.
— Я не заслужил. Это была только моя обязанность. Простите, пожалуйста, что я не встаю со своего кресла — нога болит, вы понимаете? — ответил Родригес, кланяясь. — Идите с Богом, сеньора.
— Спасибо, кормчий. Вам того же.
Ощупью спускаясь по лестнице за Торанагой, она увидела, что боцман Пезаро командует баркасом. По коже у нее побежали мурашки, и ее чуть не вырвало. Она усилием воли удержала спазм, благодарная Торанаге за то, что он велел им всем покинуть этот корабль.
— Хорошей погоды и счастливого пути, — пожелал им Феррьера. Он помахал рукой, приветствие было возвращено, и после этого спустили баркас.
— Уйдешь вниз, только когда вернется баркас, а эта сучья галера скроется из виду, — приказал он главному артиллеристу.
На юте он остановился перед Родригесом и указал на галеру.
— Ты всю жизнь будешь жалеть, что оставил его живым.
— Это в руках Бога. Англичанин «приемлемый» кормчий, если вы сможете переступить через свою религию, мой адмирал.
— Я учел это.
— И?
— Чем скорее мы будем в Макао, тем лучше. Засеки время, Родригес. — Феррьера спустился вниз.
Нога Родригеса болезненно пульсировала. Он сделал глоток из меха для грога. «Феррьера может отправиться в ад, — сказал он себе. — Но, ради Бога, только после того, как мы доберемся до Лиссабона».
Ветер слегка изменил направление, облака достигли лунного нимба, недалеко шел дождь, рассвет испещрил небо. Он все внимание отдал своему кораблю, парусам и его положению. Полностью успокоившись, он посмотрел на баркас. И наконец на галеру.
Родригес выпил еще рому, довольный, что его план сработал так хорошо. Даже и пистолет выстрелил, что и решило все дело. И он был доволен своим решением.
«Я должен был это сделать и я это сделал. Тем не менее, англичанин, — сказал он себе. — Адмирал прав. С тобой в рай пришла ересь».
Глава двадцать девятая
— Анджин-сан?
— Хай? — Блэксорн выбирался из глубокого сна.
— Вот еда. И чай.
Какой-то момент он не мог вспомнить, кто он и где он. Потом узнал свою каюту на борту галеры. Столб света пронизывал темноту. Он чувствовал себя хорошо отдохнувшим. Барабанный бой не был слышен, и даже в глубоком сне его чувства подсказали ему, что якорь брошен и его корабль в безопасности, недалеко от берега, а море спокойно.
Он увидел служанку, несущую поднос, Марико рядом с ней — рука ее больше не на перевязи, — а он лежит в койке кормчего, той же самой, что и во время плавания с Родригесом из деревни Ааджиро в Осаку, и теперь она была почти такой же, кстати, как его собственная койка в каюте на «Эразмусе». «Эразмус»! Было бы прекрасно снова вернуться на него и повидаться с ребятами.
Он с наслаждением потянулся и взял чашку зеленого чая, предложенную Марико.
— Спасибо. Это прекрасно. Как ваша рука?
— Намного лучше, спасибо. — Марико согнула ее, чтобы показать, как она работает. — Ранена была только мякоть.
— Вы выглядите гораздо лучше, Марико-сан.
— Да, мне теперь лучше.
Когда она на рассвете вернулась с Торанагой на судно, то была близка к обмороку.
— Лучше оставайтесь наверху, — сказал он ей. — Болезнь пройдет тогда быстрее.
— Мой господин спрашивает, почему выстрелил пистолет?
— Это была только шутка, игра двух кормчих, — сказал он ей.
— Мой хозяин выражает свое восхищение вашим искусством в морском деле.
— Нам повезло. Луна помогла. И команда была изумительная. Марико-сан, вы не могли бы спросить капитана, знает ли он эти воды? Извините, но скажите Торанаге-сама, что я не могу больше без сна. Или, может быть, мы можем лечь в дрейф на часок или около того? Я должен поспать.
Он смутно помнил, как она говорила ему, что Торанага сказал, что он может пойти вниз, так как капитан-сан вполне может справиться, потому что они поплывут в прибрежных водах и не будут выходить в море.
Блэксорн опять потянулся и открыл иллюминатор каюты.
Скалистый берег был в двухстах ярдах с небольшим.
— Где мы?
— У берега провинции Тотоми, Анджин-сан. Господин Торанага хотел поплавать и дать отдохнуть гребцам несколько часов. Завтра мы будем в Анджиро.
