— Он спрашивает, как вы ими пользуетесь и как вы их делаете, эти зажигательные стрелы? Они отличаются от тех наших, которые использовали против нас на галере в Осаке?
Блэксорн стал объяснять, начались обычные утомительные прерывания и переспрашивания. К этому времени он уже привык, что они так невероятно дотошны в вопросах о войне, но считал утомительным объясняться через переводчика. Даже при том, что Марико была прекрасным переводчиком, она редко точно переводила то, что он сказал. Длинный ответ всегда сокращался, некоторое из того, что говорилось, конечно, слегка изменялось, и возникало непонимание. И тогда приходилось пускаться в ненужные повторения.
Но без Марико, он чувствовал, он никогда бы не стал для них столь ценным. «Только знания удерживают меня здесь, а не в яме, — напомнил он себе, — но это не проблема, потому что еще надо многое им сказать и выиграть сражение, настоящее сражение, и победить. До тех пор ты в безопасности. И ты собираешься вернуть корабль. И возвратиться домой. Целым и невредимым».
Он взглянул на мечи Бунтаро и его телохранителя, потрогал свои, почувствовал масляную теплоту пистолета и понял, что он никогда не будет в безопасности в этой стране. Ни он, ни кто-нибудь другой, даже Торанага.
— Анджин-сан, Бунтаро-сан спрашивает, если он пришлет вам завтра своих людей, вы сможете им показать, как делаются эти стрелы?
— Где мы можем достать смолу?
— Я не знаю, — Марико устроила перекрестный допрос, чтобы выяснить, где она обычно встречается, на что похожа, как пахнет и чем ее можно заменить. Потом она долго разговаривала с Бунтаро. Фудзико сидела все время молча, ее глаза глядели и уши слушали, не пропуская ничего. Служанки, легко управляемые малейшим движением ее веера, постоянно меняли пустые бутылочки саке на полные.
— Мой муж говорит, что обсудит это с господином Торанагой. Может быть, где-нибудь в Кванто и есть смола. До этого мы о ней никогда не слышали. Если нет смолы, то у нас есть густое масло — китовое, — которое может заменить смолу. Он спрашивает, вы пользуетесь боевыми ракетами, как китайцы?
— Да. Но они считаются очень ценным оружием, его применяют в случае осады. Турки пользовались ими, когда воевали против рыцарей Сент-Джона на Мальте. Ракеты используют обычно для того, чтобы вызвать пожар и панику.
— Он просит рассказать подробней об этой битве.
— Это было сорок лет тому назад, в самом большом… — Блэксорн остановился, его мозг заработал. Это была самая большая осада, которую пережили в Европе. Шестьдесят тысяч турок-мусульман, сливки Оттоманской империи, выступили против шести сотен христианских рыцарей, поддерживаемых несколькими тысячами мальтийских союзных войск, в заливе у их большого укрепленного замка Святого Эльма на небольшом островке Средиземноморья. Рыцари успешно противостояли шестимесячной осаде и, что вообще невероятно, вынудили врага с позором отойти. Эта победа спасла все Средиземноморское побережье и, таким образом, и христианство от опустошения ордами неверных.
Блэксорн внезапно понял, что эта битва дает ему один из ключей к Осакскому замку: как окружить его, как атаковать, как прорваться через ворота и как захватить замок.
— Вы продолжаете, сеньор?
— Это было сорок лет назад, на самом большом внутреннем море у нас в Европе, Марико-сан, Средиземном море. Это была просто осада, как и много других осад, о ней не стоит и говорить, — соврал он. Это знание было бесценно, конечно, его не стоило выдавать так легко, совсем не сейчас. Марико много раз объясняла, что Осакский замок неумолимо стоит между Торанагой и победой. Блэксорн был уверен, что решение проблемы с Осакой может дать ему обратный пропуск в Европу, со всеми богатствами, которые только могут потребоваться в этой жизни.
Он заметил, что Марико чем-то обеспокоена.
— В чем дело, сеньора?
— Ничего, сеньор, — она начала переводить то, что он сказал. Но он понял, что она догадалась, что он что-то скрывает. Его отвлек запах тушеного мяса.
— Фудзико-сан?
— Хай, Анджин-сан?
— Сокузи ва мадака? Куаку ва… сазо куфуку де оро, нех? — Когда ужин? Гости проголодались.
— Ах, гомен насаи, хи га курете кара ни итасимасу. Блэксорн увидел, как она показала на солнце, и понял, что она сказала: «После заката». Он кивнул и хмыкнул, что японцы сочли за вежливое: «Спасибо, я понял». Марико снова повернулась к Блэксорну:
— Моему мужу хотелось бы, чтобы вы рассказали ему о битвах, в которых участвовали.
— Они все в том руководстве по военному делу, Марико-сан.
— Он говорит, что прочитал его с большим интересом, но там содержатся только краткие данные. В ближайшие дни он хочет узнать обо всех ваших сражениях. А об одном сейчас, если вы не возражаете.
— Они все в военном руководстве. Может быть, завтра, Марико-сан, — ему нужно было время, чтобы обдумать ослепившую его мысль об Осакском замке и этой битве, ему надоело разговаривать, он устал от перекрестного допроса, но больше всего он хотел есть.
— Пожалуйста, Анджин-сан, может быть, вы расскажете снова, еще раз, для моего мужа?
Он услышал в ее голосе осторожный намек, мольбу и сжалился над ней:
— Конечно. Какая из них, по-вашему, ему понравится?
— Та битва в Нидерландах. Около Зеландии — вы это так произносите?
— Да, — сказал он.
И он начал рассказывать о битве, которая была похожа на все другие битвы, в которых люди гибли из-за ошибок и глупости командиров.
— Мой муж говорит, что здесь не так, Анджин-сан. Здесь командиры очень хорошие, или они очень быстро гибнут.
— Конечно, моя критика распространяется только на европейских командиров.
— Бунтаро-сама говорит, он расскажет вам как-нибудь на днях о наших войнах и наших командирах, особенно о господине Тайко. Честный обмен на вашу информацию, — сказала она уклончиво.
— Домо, — Блэксорн сделал легкий поклон, чувствуя, что глаза Бунтаро впиваются в него: «Что на самом деле хочет от меня этот сукин сын?»
* * *
Обед оказался сущим наказанием. Для всех. Еще на выходе из сада, когда они переходили на веранду для еды, появились дурные предзнаменования.
— Извините меня, Анджин-сан, но что это? — показала Марико. — Мой муж спрашивает, что это такое, вот там?
— Где? Ах, это! Это фазан, — сказал Блэксорн. — Господин Торанага прислал его мне вместе с зайцем, которого мы приготовили по-английски и съели — по крайней мере я, хотя там было достаточно для всех.
— Спасибо, но… мы, мой муж и я, мы не едим мяса. Но почему фазан висит там? При такой жаре, не надо ли его убрать и приготовить?
— Вот так и надо готовить фазана. Вы вешаете его, чтобы мясо дошло.
— Что? Таким образом? Извините меня, Анджин-сан, — сказала она, вспыхнув, — извините, но это быстро сгниет. Тем более он еще в перьях и не… очищен.
