Торанага спросил:
— Вы не согласны с Оми-саном о длительности войны?
— Нет. Но разве… — Нага замолчал.
— Продолжайте, Нага-сан. Говорите прямо!
Нага промолчал, его лицо побледнело.
— Вам приказано продолжать!
— Хорошо, господин. Мне пришло на ум, что, — он опять остановился, потом сказал торопливо, — разве это не возможность для вас стать сегуном? Если вам удастся взять Киото и получить мандат, почему бы не собрать новый Совет? Почему не просить императора назначить вас сегуном? Это было бы лучше всего для вас и для всего государства, — Нага попытался изгнать страх из своего голоса, так как он тем самым замышлял измену против Яэмона, а большинство присутствующих здесь самураев — Ябу, Оми, Игураши и особенно Бунтаро — были открыто лояльны. — Я считаю, вы должны быть сегуном! — Он, оправдываясь, посмотрел на остальных. — Если эта возможность осуществится… Оми-сан, вы правы в том, что война обещает быть долгой, но я говорю, господин Торанага должен взять власть, добиться ее! Продолжительная война погубит империю, снова разделит ее на тысячи частей! Кто хочет этого? Господин Торанага должен быть сегуном. Дать империю Яэмону, господину Яэмону можно, только сначала обезопасив государство! Другой возможности не будет… — Его голос замер, он постарался встать так, чтобы обезопасить себя от удара в спину, напуганный тем, что сказал, одновременно радуясь тому, что сказал вслух то, что давно уже думал.
Торанага вздохнул:
— Я никогда не стремился стать сегуном. Сколько раз я должен это говорить? Я поддерживаю моего племянника Яэмона и уважаю волю его отца Тайко, — он посмотрел на окружающих, переводя взгляд с одного лица на другое. Остановился на Нате. Юноша вздрогнул. Но Торанага сказал с добротой в голосе, снова приманивая его к себе. — Твое усердие и молодость одни извиняют тебя. К сожалению, многие более старые и мудрые думают, что это мои притязания. Это не так. Есть один путь остановить этот вздор — привести к власти господина Яэмона. И это я намереваюсь сделать.
— Да, отец. Благодарю вас, — в отчаянии сказал Нага.
Торанага перевел взгляд на Игураши:
— Что вы посоветуете?
Одноглазый самурай почесался.
— По мне, я только солдат, не советник, но я бы посоветовал «Малиновое небо», если мы не можем воевать на наших условиях, как говорил Оми-сан. Я воевал в Синано много лет назад. Это плохая страна, а господин Затаки тогда был с нами. Я бы не хотел снова воевать в Синано и никогда бы не стал воевать против Затаки. А если вы подозреваете господина Маеду, то как вы можете планировать выиграть битву, если вас может предать ваш самый важный союзник? Господин Ишидо выставляет против вас две, три сотни тысяч человек и еще держит сотню тысяч для охраны Осаки. Даже с ружьями у нас не хватает людей для наступления. Но укрывшись за горами, используя ружья, мы сможем держаться вечно, если произойдет так, как говорит Оми-сан. Мы могли бы держать перевалы. У вас достаточно риса — разве не Кванто поставляет его для половины страны? Ну, а в-третьих, наконец, мы можем прислать вам столько рыбы, сколько вам будет надо. Вы будете в безопасности. Пусть господин Ишидо и этот дьявол Джикья приходят; если случится так, как сказал Оми-сан, то скоро враги будут есть друг друга. Если нет, держите наготове «Малиновое небо». Человек умирает за своего господина только однажды в жизни.
— Кто-нибудь хочет добавить? — спросил Торанага. Никто не ответил. — Марико-сан?
— Мне не место говорить здесь, господин, — ответила она. — Я уверена, что было сказано все, что должно быть сказано. Но, может быть, мне позволят спросить от имени всех ваших советников, которые присутствуют здесь. Как вы думаете, что должно произойти?
Торанага умышленно медленно подбирал слова:
— Я считаю, что произойдет то, что предсказал Оми-сан. С одним исключением: Совет не будет бессилен. У него будет достаточно влияния, чтобы собрать главные силы союзников. Когда кончатся дожди, они будут брошены на Кванто в обход Идзу. Будет проглочено Кванто, потом Идзу. Только после моей смерти дайме начнут воевать друг с другом.
— Но почему, господин? — отважился спросить Оми.
— Потому что у меня слишком много врагов. Я владею Кванто, я воевал более сорока лет и никогда не проигрывал сражений. Они все боятся меня. Я знаю, что первые падальщики объединятся, чтобы погубить меня. Позже они перебьют друг друга, но сначала они объединятся, чтобы убить меня, если смогут. Хорошо запомните, все вы, что только я — единственная реальная угроза Яэмону, даже если я и не угрожаю ему. В этом вся ирония. Они все считают, что я хочу быть сегуном. Я — нет. Это другая война, которая мне вовсе не нужна.
Нага нарушил молчание:
— Тогда что вы собираетесь делать, господин?
— Да?
— Что вы собираетесь делать?
— Очевидно, приму план «Малиновое небо», — сказал Торанага.
— Но вы сказали, что они съедят нас?
— Они бы съели, если бы мы дали им время. Но я не собираюсь давать им его. Мы начнем войну тотчас же!
— Но идут дожди!
— Мы придем в Киото мокрыми. Горячими, потными и мокрыми. Неожиданность, мобильность, смелость, время выигрывают войны, не так ли? Ябу-сан был прав. Ружья проложат путь через горы.
* * *
В течение часа они обсуждали планы и возможности крупной войны во время сезона дождей — неслыханная вещь в военной стратегии. Потом Торанага отпустил их, за исключением Марико, приказав Наге привести к нему Анджин-сана. Он посмотрел, как они расходились. Внешне они все были воодушевлены, так как решение уже было объявлено. Особенно Нага и Бунтаро. Только Оми оставался сдержанным и задумчивым. Торанага не обратил внимания на Игураши, так как знал, что на самом деле старый солдат будет делать то, что приказал Ябу, потому он отпустил Ябу как союзника, конечно, ненадежного, но все-таки заложника. «Оми — один достойный внимания из них, — подумал он. — Хотел бы я знать, сообразил ли он уже, что я собираюсь делать?»
— Марико-сан, узнайте аккуратно, сколько стоит контракт куртизанки.
Она прищурилась:
— Кику-сан, господин?
— Да.
— Прямо сейчас, господин?
— Сегодня вечером это было бы прекрасно, — он поглядел на нее спокойными глазами. — Это не для меня, может быть, для одного из моих командиров.
— Я думаю, цена может зависеть от того, кто это будет.
— Я тоже так думаю. Но установите цену. Девушка, конечно, имеет право отказаться, если пожелает, когда будет названо имя самурая, но скажите ее владелице, что я не думаю, что девушка так невоспитанна, что не оправдает мой выбор. Скажите владелице также, что Кику — госпожа первого класса в Мисиме, а не в Эдо, Осаке или Киото, — Торанага добродушно добавил: — Так что я думаю, что мне придется платить по ценам Мисимы, а не Эдо или Осаки.
