— Спасибо, я скоро буду, — Торанага ненадолго задумался, потом поманил Блэксорна, на этот раз по-дружески: — Анджин-сан, отправляйтесь с Нага-саном. Он покажет вам вашу комнату. Спасибо за ваши советы.
— Я благодарен вам, что выслушали меня. Спасибо за ваши слова. Я постараюсь стать терпеливым и полезным вам.
— Благодарю вас, Анджин-сан, — Торанага смотрел, как он кланялся и уходил. Когда они остались одни, он повернулся к Марико:
— Ну, что вы думаете?
— Две вещи, господин. Во-первых, его ненависть к иезуитам безмерна, даже сильнее его неприязни к португальцам, так что это козырь для вас, который можно использовать против кого-то из них или против обоих, если вам это будет нужно. Мы знаем, что он смел, так что он бесстрашно отразит любую атаку с моря. Во-вторых, деньги все еще его цель. В его оправдание, из того, что я узнала, деньги единственная реальная вещь, которую чужеземцы используют для достижения прочной власти. Они покупают земли и положение, — даже их королева действует как купец и покупает корабли и земли, вероятно. В остальном они не очень отличаются от нас, господин, за исключением этого. А также тем, что они не понимают власти, что война есть жизнь, а жизнь есть смерть.
— Христиане мне враги?
— Я так не считаю.
— А португальцы?
— Я думаю, что они поглощены только своей прибылью и распространением слова Божьего.
— Христиане — мои враги?
— Нет, господин. Хотя некоторые из ваших врагов могут быть христианами — католиками или протестантами.
— Вы не думаете, что Анджин-сан мой враг?
— Нет, господин, я считаю, он уважает вас и в свое время станет вашим фактическим вассалом.
— А христиане? Кто из них мои враги?
— Господа Харима, Кийяма, Оноши и некоторые другие самураи, которые стали выступать против вас.
Торанага засмеялся.
— Да, но священники воздействуют на них, как считает Анджин-сан?
— Мне так не кажется.
— Эти трое выступят против меня?
— Я не знаю, господин. Раньше они были друзьями-противниками по отношению к вам. Но если они станут на сторону Ишидо, это кончится очень плохо.
— Вероятно, вы правы. Марико, вы ценный советник. Вам трудно быть христианкой-католичкой, другом с врагом, выслушивать вражеские идеи.
— Да, господин.
— Он поймал вас, да?
— Да. Но, по правде говоря, он прав. Я не исполнила того, что вы приказали. Я оказалась втянута в полемику между вами. Пожалуйста, примите мои извинения.
— Это будет продолжаться, и вам будет все труднее. Может быть, еще труднее.
— Да, господин. Но лучше знать обе стороны медали. Многое из того, что он сказал, оказывалось верным — например, что мир разделен испанцами и португальцами, о священниках, занимающихся контрабандой, хотя в это почти невозможно поверить. Вам не стоит сомневаться в моей лояльности, господин. Как бы плохо ни пришлось, я всегда выполню свой долг по отношению к вам.
— Спасибо. Но вас очень интересует то, что сказал Анджин-сан, да? Благодарю вас, Марико-сан, я очень дорожу вами как советником. Может быть, разрешить вам развестись с Бунтаро?
— Что?
— Ну?
«О, быть свободной! — запела ее душа. — О, Мадонна, быть свободной! Помни, кто ты, Марико. И не забывай, что „любовь“ — это слово чужеземцев».
Торанага следил за ней в полном молчании. Москиты спиралью летели на дым ладана и стрелой улетали в безопасное место. «Да, она сокол, — думал он, — но против какого „зверя“ бросить мне ее?»
— Нет, господин, — сказала Марико. — Благодарю вас, не стоит беспокоиться.
— Анджин-сан странный человек, не правда ли? Его голова полна несбыточными планами. Бессмысленно рассматривать возможность атаки на наших друзей португальцев или на их Черный Корабль. Верить в этот вздор — что уже через год у меня будет четыре боевых корабля.
Марико заколебалась.
— Если он говорит, что военно-морской флот будет, господин, то я верю, что это возможно.
— Невероятно, — горячо сказал Торанага, — но вы совершенно правы, он — наш козырь против других, он и его боевой корабль. Абсолютно немыслимо, но как заманчиво. Как сказал Оми: «Сейчас нам нужен этот иностранец, чтобы учиться у него». И еще много чего нужно узнать, особенно от него, да?
— Да.
— Пришло время открыть империю, Марико-сан. Ишидо закроет ее плотно, как устрицу. Если бы я снова стал президентом Совета регентов, я бы заключил договора со всеми государствами, если только они дружественные. Я бы посылал наших людей учиться у других народов, посылал бы послов. Королева, правящая мужчинами, была бы хорошим почином. К королеве я послал бы женщину-посла, если бы нашел достаточно умную и хитрую.
— Она должна быть очень смелой и очень умной, господин.
— Да. Это будет опасное путешествие.
— Все путешествия опасны, — сказала Марико.
— Да, — Торанага переключился на другую тему. — Если Анджин-сан уплывет со своим кораблем, набитым золотом, вернется ли он обратно? Сам, по своей воле.
Спустя некоторое время она сказала:
— Я не знаю.
Торанага решил не давить на нее сейчас.
— Благодарю вас, Марико-сан, — сказал он дружески, отпуская ее, — я хочу, чтобы вы присутствовали на собрании, переводили то, что я скажу, для Анджин-сана.
— Все, господин?
— Да. И сегодня вечером, когда вы войдете в Чайный Домик покупать контракт Кику, возьмите с собой Анджин-сана. Прикажите его наложнице сделать все, что полагается. Он нуждается в поощрении, так ведь?
— Хай.
Когда она уже была у седзи, Торанага сказал:
— Как только появится связь между Ишидо и мною, вы получите развод.
Ее рука замерла на перегородке, она слегка кивнула благодаря, но не оглянулась. И закрыла за собой дверь.
Торанага несколько мгновений сидел, наблюдая за дымом благовоний в курильнице, потом встал и вышел в сад, чтобы зайти в уборную. Зажужжали москиты, Торанага рассеянно прихлопнул их рукой, продолжая думать о соколах и ястребах, зная, что даже самые большие соколы ошибаются, вот и Ишидо допустил ошибку, и Кири, и Марико, и Оми, и даже Анджин-сан.
* * *
Сто пятьдесят офицеров расположились ровными рядами, впереди сидели Ябу, Оми и Бунтаро. Марико сидела на коленях сбоку, около Блэксорна. Торанага, сопровождаемый личными телохранителями, прошел и сел на отдельную подушку, лицом к остальным. Он ответил на их поклоны, потом кратко проинформировал их о содержании пришедшего сообщения и выложил им, в первый раз при всех, свой окончательный план военных действий. Он снова не упомянул о том, что касалось секретных и тщательно планируемых восстаний, и тот факт, что наступление будет вестись по северной, а не по южной прибрежной дороге. И, к общей радости, так как все его военачальники были довольны, что наконец наступил конец неопределенности, он сказал им, что, когда прекратятся дожди, он произнесет условные слова «Малиновое небо», которые и означают наступление. — Тем временем, я думаю, Ишидо незаконно соберет новый Совет регентов. Я ожидаю, что меня незаконно обвинят в предательстве и против меня объявят незаконно войну. — Он наклонился вперед, его левый кулак характерным жестом упирался в бедро, правая вцепилась в рукоятку меча. — Слушайте. Я подтверждаю свою верность завещанию Тайко и признаю своего племянника Яэмона как Квампаку и наследника Тайко. Мне не нужны другие земли, мне не нужны новые посты. Но если изменники нападут на меня, я должен буду защищаться. Если они обманут Его Императорское Высочество и попытаются взять власть в стране, мой долг защищать императора и изгнать дьявола. Так?
