Другая возможность: полностью сделаться вассалом Торанаги. Отдать ему свой план. Попросить его вести ружейный полк — для его славы. Но вассал никогда не ожидает, что господин наградит его за его службу или даже признает ее: служить — это обязанность для самурая, а быть самураем — это бессмертие. Это было бы самым лучшим путем, самым лучшим, — подумал Ябу. — Могу ли я действительно быть его вассалом? Или Ишидо?
Нет, это неблагоразумно. Союзник — да, вассал — нет.
Хорошо, тогда, в конце концов, чужеземцы его единственное достояние. Оми опять прав».
Он почувствовал, что успокоился, а потом, когда пришло время и посыльный принес известие, что корабль загружен, он пришел к Хиро-Мацу и узнал, что потерял и чужеземцев.
Он вскипел, когда пришел на пристань.
— Оми-сан!
— Да, Ябу-сама?
— Приведи сюда вожака чужеземцев. Я беру его в Осаку. Что касается остальных, то позаботься, чтобы они были под присмотром, пока я буду отсутствовать. Я хочу, чтобы они были в порядке и хорошо себя вели. Сажай их в яму, если сочтешь нужным.
С того самого момента, как прибыла галера, ум Оми был в смятении и был полон беспокойства о безопасности Ябу.
— Позвольте мне поехать с вами, господин. Может быть, я могу помочь.
— Нет, нет, сейчас я хочу, чтобы ты присмотрел за чужеземцами.
— Ну, пожалуйста, может быть, я хотя бы чем-нибудь малым смогу отплатить за вашу доброту ко мне.
— В этом нет необходимости, — сказал Ябу с большей добротой, чем ему бы хотелось. Он помнил, что увеличил жалованье Оми до трех тысяч коку и его владения из-за драгоценных металлов и ружей. Которые теперь исчезли. Но он видел, как озабочен юноша, и чувствовал невольную теплоту к нему.
«С такими подданными я вырежу всю империю», — пообещал он себе. — «Оми будет начальником в одном из моих войск, когда я верну себе мои ружья».
— Когда война начнется — ну, тогда для тебя будет очень важная работа, Оми-сан. Теперь иди и приведи чужеземца.
Оми взял с собой четырех стражников и Муру как переводчика.
* * *
Блэксорн был вырван из сна. Ему потребовалась целая минута, чтобы голова прояснилась. Когда туман отступил, он увидел, что на него смотрит Оми.
Один из самураев снял с него одеяло, другой тряс его, пока он не проснулся, два других несли тонкие, устрашающие на вид бамбуковые палки. Мура держал короткий моток веревки.
Мура встал на колени и поклонился.
— Конничи ва — Добрый день.
— Конничи ва. — Блэксорн вынудил себя опуститься на колени, и, хотя он был голый, он поклонился с такой же вежливостью.
«Это только вежливость, — сказал себе Блэксорн. — Это их обычай и их понимание хорошего воспитания, так что в этих поклонах нет никакого позора. На наготу не обращают внимания, и это тоже их обычай, и в этом тоже нет никакого стыда».
— Анджин, пожалуйста, одевайся, — сказал Мура.
— Анджин? А, я теперь вспомнил. Священник говорил, что они дадут мне имя Анджин — мистер кормчий — когда я заслужу его.
«Не гляди на Оми, — предупредил он себя. — Еще нет. Не вспоминай деревенскую площадь, Оми, Круука и Пьетерсуна. Всему свое время. Вот что ты поклялся перед Богом сделать: каждому делу свое время. Возмездие будет моим».
Блэксорн увидел, что его одежда опять была вычищена, и благословил того, кто сделал это. Он выполз из своей одежды в банном домике, словно она была зачумлена. Он заставил три раза тереть себе спину. Самой грубой губкой и пемзой. Но он все еще чувствовал жжение мочи.
Он отвел глаза от Муры и посмотрел на Оми. Он почувствовал странную радость от того, что его враг был жив и находится рядом.
Он поклонился, так как увидел такие же поклоны, и задержал голову склоненной.
— Конничи ва, Оми-сан, — сказал он. Не было позора в том, чтобы говорить на их языке, не было стыдно сказать «добрый день» или поклониться первым по их обычаю.
Оми поклонился в ответ.
Блэксорн заметил, что поклон был не совсем такой же, но в данный момент этого было достаточно.
— Конничи ва, Анджин, — сказал Оми. Голос был вежливый, но недостаточно.
— Анджин-сан!
Блэксорн глядел прямо на него. Их характеры столкнулись, и характер Оми проявился, как при игре в карты или кости. «Где ваши манеры?»
— Конничи ва, Анджин-сан, — сказал Оми наконец с легкой улыбкой.
Блэксорн быстро оделся: свободные панталоны с гульфиком, носки, рубашка и пальто. Его длинные волосы были связаны в плотную косичку, а борода пострижена ножницами, одолженными ему парикмахером.
— Так, Оми-сан? — спросил Блэксорн, когда оделся, чувствуя себя лучше, но слишком охраняемым, желая, чтобы он мог уже пользоваться большим количеством слов.
— Пожалуйста, руки, — сказал Мура. Блэксорн не понял и показал это знаками. Мура вытянул свои руки и изобразил связывание их вместе.
— Руки, пожалуйста.
— Нет. — Блэксорн сказал это непосредственно Оми и покачал головой. — В этом нет необходимое сказал он по-английски, — совсем нет необходимости. Я дал свое слово. — Он старался, чтобы голос его звучал мягко и увещевающе, потом добавил грубо, копируя Оми: — Вакаримасу ка, Оми-сан? Ты понял?
Оми засмеялся. Потом сказал:
— Хай, Анджин-сан. Вакаримасу. — Он вдруг повернулся и исчез.
Мура и другие посмотрели на него, удивленные. Блэксорн вышел за Оми на солнце. Его ботинки были вычищены. Прежде чем он смог надеть их, служанка «Онна» оказалась уже на коленях и помогла ему.
— Спасибо, Хаку-сан, — сказал он, вспомнив ее настоящее имя.
«Как будет по-японски „спасибо тебе“?» — подумал он. Они прошли через ворота, Оми шел впереди. «Я за тобой, проклятый негодяй, подожди немного! Вспомни, что ты обещал себе? Он не клялся перед собой. Клятва для слабых или глупцов. Разве не так?
Всему свое время. Хватит того, что ты за ним. Ты знаешь это хорошо, и он знает это. Не ошибайся, он знает это достаточно хорошо.»
* * *
Четыре самурая встали по бокам Блэксорна, когда он спускался с холма, пристань была еще скрыта от него, Мура шел отдельно на расстоянии десяти шагов, Оми впереди.
«Они собираются упрятать меня обратно под землю? — спрашивал он себя. — Почему они хотели связать мне руки? Разве Оми не сказал вчера? Боже мой, неужели это было вчера? „Если ты будешь хорошо себя вести, можешь не сидеть в яме. Если ты будешь вести себя хорошо, завтра из ямы возьмем еще одного“. Может быть. Еще может быть. Разве он не говорил этого? Я себя плохо вел? Интересно, что с Крууком? Парень был жив, когда его относили в дом, где раньше жила команда судна».
Блэксорн чувствовал себя сегодня лучше. Баня, сон и свежая пища начали благотворно сказываться на нем. Он знал, что, если будет аккуратен и сможет отдыхать, спать и есть, то через месяц будет способен пробегать и проплывать милю, командовать кораблем во время битвы и вести его вокруг света.
