Старик грубо захохотал.
— Я могу только сказать вам, господин, что часы были не праздные. Я так не уставал многие годы.
Торанага посмеялся вместе с ним.
— Тогда нам следует вознаградить ее. Ваше здоровье очень важно для меня. Могу я послать ей подарок в знак моей благодарности?
— Ах, Торанага-сама, вы так добры, — Хиро-Мацу стал серьезным. — Вы могли бы вознаградить нас всех, господин, сразу же покинув это осиное гнездо и вернувшись в свой замок в Эдо, где ваши вассалы могут защитить вас. Здесь вы открыты. В любой момент Ишидо может напасть на вас.
— Я уеду. Сразу же, как закончится собрание Совета регентов. — Торанага повернулся и подозвал склонившего голову португальца, который терпеливо сидел в его тени. — Вы переведете мне сейчас, мой друг?
— Конечно, господин. — Священник с выбритой тонзурой на голове вышел вперед, с привычной грацией на японский манер стал на колени около помоста. Его лицо было худощавым, как и вся фигура, глаза темные и блестящие, вокруг него ощущался свет спокойной безмятежности. На нем было таби и просторное кимоно, которое казалось сросшимся с ним. Четки и резной серебряный крест висели у пояса. Он приветствовал Хиро-Мацу как равный, потом с удовольствием поглядел на Блэксорна.
— Мое имя Мартин Алвито из общества Иисуса, кормчий. Господин Торанага просил меня переводить для него.
— Сначала скажите ему, что мы враги и что…
— Все в свое время, — спокойно прервал его отец Алвито. Потом он добавил: — Мы можем разговаривать по-португальски, по-испански или, конечно, на латыни — как вы пожелаете.
Блэксорн не видел священника, пока тот не выступил вперед. Он был скрыт помостом и другими самураями. Но он ждал его, так как Родригес предупреждал о нем, и то, что он увидел, ему не понравилось: легкая элегантность, аура силы и природная властность иезуитов. Он думал, что священник много старше, учитывая его влиятельное положение и то, как говорил о нем Родригес. Но они были практически ровесниками, он и иезуит. Может быть, священник был несколькими годами старше.
— На португальском, — сказал он, надеясь, что этот язык может дать ему некоторое преимущество. — Вы португалец?
— Я имею честь быть им.
— Вы моложе, чем я ожидал.
— Сеньор Родригес очень добр. Он оказал мне больше доверия, чем я заслуживаю. Вас он описал очень точно. Так же как и вашу смелость.
Блэксорн увидел, как он повернулся и бегло и любезно заговорил с Торанагой, и это еще больше расстроило его. Хиро-Мацу, один из всех людей в комнате, слушал и внимательно все рассматривал. Остальные как каменные уставились в пространство.
— Сейчас мы начнем. Будьте любезны слушать все, что говорит господин Торанага, не прерывая, — начал отец Алвито. — Потом вы отвечаете. С этого момента я буду переводить почти одновременно с тем, как вы произнесете фразу, так что, пожалуйста, отвечайте с большой осторожностью.
— С какой стати? Я не доверяю тебе.
Отец Алвито немедленно перевел все, что он сказал, Торанаге, и тот заметно рассердился.
«Осторожней, — подумал Блэксорн, — он играет с тобой, как кошка с мышкой! Три золотые гинеи против ломаного фартинга, что он может подловить тебя когда захочет. Независимо от того, правильно или нет он переводит, ты должен произвести хорошее впечатление на Торанагу. Это, может быть, твой единственный шанс».
— Вы можете быть уверены, что я переведу все, что вы скажете, как только могу точнее, — голос священника был мягкий, совершенно уверенный. — Это двор господина Торанаги. Я официальный переводчик Совета регентов, верховного правителя Торанаги и верховного правителя Ишидо. Господин Торанага многие годы доверяет мне. Я предполагаю, что вы будете отвечать правдиво, потому что вы человек, по-видимому, очень проницательный. Я также скажу, что я не отец Себастио, который, возможно, чересчур ревностен и, к несчастью, не очень хорошо говорит по-японски и к тому же не имеет большого опыта жизни в Японии. Ваш внезапный приезд лишил его божьего милосердия, он позволил своему личному прошлому захватить его — его родители, братья и сестры вырезаны самым жестоким образом в Нидерландах вашими соотечественниками — людьми принца Райского. Я прошу у вас прощения за него и взываю к вашему состраданию. — Он по-доброму улыбнулся. — Японский синоним слова «враг» — «теки». Вы можете пользоваться им, если хотите. Если вы покажете на меня и используете это слово, господин Торанага точно поймет, что вы имеете в виду. Да, я ваш враг, Джон Блэксорн. Полностью. Но не ваш убийца. Это вы сделаете сами.
Блэксорн видел, как он объясняет Торанаге, что он сказал, и, услышал слово «теки», произнесенное несколько раз, подумал, действительно ли оно обозначает «враг». «Конечно, так, — сказал он себе. — Этот священник не похож на того».
— Пожалуйста, на время забудьте, что я существую, — сказал отец Алвито. — Я только переводчик, не более. — Отец Алвито сел, повернулся к Торанаге, вежливо поклонился.
Торанага сказал что-то короткое. Священник начал переводить одновременно, на несколько слов запаздывая, его голос был жутким отражением модуляций и внутреннего значения.
— Почему вы враг Тсукку-сана, моего друга и переводчика, который не имеет врагов? — Отец Алвито добавил, объясняя: — Тсукку-сан — мое прозвище, так как японцы не могут произнести моего имени. У них в языке нет звуков «л» или «ц». Тсукку — переиначенное японское слово «тсуаку» — переводить. Пожалуйста, ответьте на вопрос.
— Мы враги, потому что наши страны воюют.
— Да? А какая ваша страна?
— Англия.
— Где это?
— Это островное королевство, тысяча миль к северу от Португалии. Португалия — часть полуострова в Европе.
— Сколько времени вы воюете с Португалией?
— С тех пор, как Португалия стала вассалом Испании. Это случилось в 1580 году, двадцать лет назад. Испания завоевала Португалию, а с Испанией мы воюем почти 30 лет.
Блэксорн заметил удивление Торанаги и его вопросительный взгляд на отца Алвито, который спокойно смотрел в пространство.
— Что он говорит? — резко спросил Блэксорн. Отец Алвито не ответил и продолжал переводить, как и раньше.
— Ты говоришь, Португалия часть Испании?
— Да, господин Торанага. Вассальное государство. Испания завоевала Португалию, и теперь они фактически одна страна с одним королем. Но португальцы служат испанцам по всему земному шару, а в Испанской империи с ними не считаются.
Наступило долгое молчание. Потом Торанага обратился прямо к иезуиту, который улыбался и отвечал в пространство.
— Что он говорит? — резко спросил Блэксорн. Отец Алвито не ответил, но переводил, как и прежде, почти одновременно, виртуозно копируя интонации.
Торанага ответил прямо Блэксорну, его голос был суров.
— Что я сказал, тебя не касается. Когда я захочу, чтобы ты что-то знал, я тебе скажу.
