— Вам не следовало просыпаться, нет, не в это время ночи, Тора-чан! Скоро уже будет рассвет, и, я полагаю, вы поедете на охоту в горы с вашими соколами, не так ли? Вам нужно поспать!
— Да, Кири-чан! — Торанага с чувством похлопал ее по широкой пояснице.
— Пожалуйста, не зови меня Кири-чан! — засмеялась Кири. — Я старая женщина, и мне нужно оказывать массу уважения. Другие ваши дамы создают мне много неудобств с этим. Киритсубо-Тошико-сан, если вы будете так добры, мой господин Ёси Торанага-нох-Чикитада!
— Вот видишь, Хиро-Мацу. И спустя двадцать лет она все еще пытается командовать мной.
— Извини, но более чем тридцать лет, Тора-сама, — сказала она гордо. — И вы тогда были такой же послушный, как и теперь!
Когда Торанаге было двадцать лет, он был заложником у деспотического правителя Икава Тададзаки, господина Суруга и Тотоми, отца нынешнего Икавы Джикья, который был врагом Ябу. Самурай, ответственный за хорошее поведение Торанаги, только что взял второй женой Киритсубо. Ей было тогда семнадцать лет. И этот самурай, и Кири, его жена, с большим уважением относились к Торанаге, давали ему мудрые советы, и потом, когда Торанага восстал против Тададзаки и присоединился к Городе, он пошел за ним вместе с большим войском и смело сражался на его стороне. Позже, в сражении за столицу, муж Кири был убит. Торанага спросил ее, не станет ли она одной из его жен, и она с радостью приняла это предложение. В те годы она не была толстой, но была такой же заботливой и умной. Ей тогда было девятнадцать лет, ему двадцать четыре, и она была центром его дома. Очень проницательная и способная, Кири многие годы вела его хозяйство и держала дом без бед и огорчений.
«Настолько без огорчений, насколько только может это сделать женщина», — подумал Торанага.
— Ты толстеешь, — сказал он, не упоминая, что она уже была толстая.
— Господин Торанага! Перед господином Тодой! О, простите, я должна совершить сеппуку — или, по крайней мере, побрить голову и стать монахиней, а я-то думала, что я такая молоденькая и стройная! — Она расхохоталась. — Ну ладно, я толстозадая, но что я могу сделать? Просто я люблю поесть, и это проблема Будды и моя карма, не так ли? — Она предложила чаю. — Вот. Теперь я ухожу. Вы не хотели бы, чтобы я прислала госпожу Сазуко?
— Нет, моя предусмотрительная Кири-сан, нет, спасибо тебе. Мы немного поговорим, и я лягу спать.
— Спокойной ночи, Тора-сама. Приятного сна без сновидений. — Она поклонилась ему и Хиро-Мацу и вышла. Они попробовали чай.
Торанага сказал:
— Я всегда жалею, что мы не имели сына, Кири-сан и я. Однажды она забеременела, но не выносила. Это было, когда мы были в битве за Нагакуде.
— Ах вот оно что.
— Да.
Это было как раз после того, как диктатор Города был умерщвлен, когда генерал Накамура — будущий Тайко — пытался собрать всю власть в своих руках. В то время исход событий был сомнителен, так как Торанага поддержал одного из сыновей Короги, законного наследника. Накамура выступил против Торанаги около маленькой деревушки Нагакуде, его силы были разбиты, окружены, и он проиграл битву. Преследуемый новой армией, которой теперь на стороне Накамуры командовал Хиро-Мацу, Торанага с большим искусством отступил и избежал новой ловушки. Уйдя в свои родные провинции, он сохранил армию снова готовую к битве. У Нагакуде погибло пятьдесят тысяч человек, очень немногие из них были людьми Торанаги. К чести будущего Тайко, надо сказать, что он прекратил гражданскую войну против Торанаги, хотя и мог ее выиграть. Битва при Нагакуде была единственной, которую проиграл Тайко, и Торанага был единственным генералом, который когда-либо побеждал его.
— Я рад, что мы никогда не встретились в битве, господин, — сказал Хиро-Мацу.
— Да.
— Ты бы победил.
— Нет. Тайко был самым великим из генералов и мудрейшим, искуснейшим из всех.
Хиро-Мацу улыбнулся.
— Да. За исключением тебя.
— Нет. Ты не прав. Вот поэтому я и стал его вассалом.
— Я сожалею, что он умер.
— Да.
— И Города — он был прекрасным человеком, не так ли? Столько хороших людей погибло. — Хиро-Мацу неосознанно повернулся и покрутил свои потертые ножны. — Ты должен выступить против Ишидо. Это вынудит каждого дайме выбрать, на чьей стороне воевать, раз и навсегда. Мы быстро победим. Тогда ты сможешь разогнать Совет и стать сегуном.
— Я не стремлюсь к этой чести, — резко сказал Торанага. — Сколько раз я должен тебе это говорить?
— Прошу прощения, господин. Но я чувствую, что это было бы лучше всего для Японии.
— Это измена.
— Кому, господин? Измена Тайко? Он мертв. Его последней воле и завещанию? Это только кусок бумаги. Мальчишке Яэмону? Яэмон — сын крестьянина, узурпировавшего власть, присвоившего наследство генерала, родственников которого он погубил. Мы были союзники Городы, потом вассалы Тайко. Да. Но они оба мертвы.
— Ты бы посоветовал это, если бы был одним из регентов?
— Нет. Но я не один из регентов, и я очень этому рад. Я только ваш вассал. Я выбрал свое место год назад. Я сделал это свободно.
— Почему? — Торанага никогда не спрашивал его раньше об этом.
— Потому что вы человек, потому что вы Миновара и потому что вы поступаете умно. То, что вы сказали Ишидо, было правильно: мы не такой народ, чтобы нами управлял Совет. Нам нужен вождь. Кого мне выбрать из пяти регентов, чтобы служить? Господина Оноши? Да, он очень мудрый человек и хороший генерал. Но он христианин и больной, его плоть сгнила от проказы, так что он воняет на пятьдесят шагов. Господин Суджийяма? Он самый богатый дайме в стране, его семья такая же древняя, как и ваша. Но он трусливый ренегат, и мы знаем его вечность. Господин Кийяма? Умный, смелый крупный военный и старый товарищ. Но он тоже христианин; и я думаю, мы имеем достаточно богов в своей стране, чтобы не быть столь высокомерными, чтобы поклоняться только одному. Ишидо? Я не люблю эту предательскую крестьянскую падаль все то время, что я знаю его, и единственная причина, по которой я не убил его, это — что он верный пес Тайко. — Его жесткое лицо расплылось в улыбке. — Так что ты видишь, Ёси Торанага-нох-Миновара, ты не даешь мне других шансов.
— А если я не последую твоему совету? Если я буду манипулировать Советом регентов, даже Ишидо, и приведу Яэмона к власти?
— Что бы ты ни сделал, это будет разумно. Но все регенты хотят твоей смерти. Это верно. Я выступаю за немедленную войну. Немедленную. Прежде чем они изолируют тебя. Или, что более вероятно, убьют.
Торанага подумал о своих врагах. Они были сильны и многочисленны.
Возвращение в Эдо заняло бы у него три недели, если ехать по Токкайдской дороге, главной транспортной артерии, которая шла берегом между Эдо и Осакой. Плыть на корабле было более опасно и, может быть, более долго, если только не воспользоваться галерой, которая может идти против ветра и приливов.
