— Это мистер Сунь. Можно переговорить с вами? — сказал Армстронг.
— Конечно, конечно! — произнес Суслев с деланной веселостью. Этого китайца он раньше не видел. Холодный взгляд, исполненное ненависти землистое лицо. — Прошу за мной, — пригласил он и добавил по-русски Борадинову, который прекрасно говорил по-английски: — Ты тоже. — Потом снова обратился к Армстронгу, продолжая изображать хорошее настроение: — Кто будет победителем в пятом забеге, суперинтендент?
— Хотел бы я знать, сэр.
Суслев провел полицейских в небольшую кают-компанию рядом со своей каютой.
— Садитесь, садитесь. Разрешите предложить чаю или водки? Вахтенный, чаю и водки!
И то и другое быстро принесли. Суслев широким жестом разлил водку, хотя оба полицейских вежливо отказались.
— Прозит, — добродушно улыбнулся он. — Ну и что же случилось?
— Похоже, один человек из вашего экипажа занимался шпионской деятельностью, направленной против правительства Её Величества, — вежливо сообщил Армстронг.
— Этого не может быть, tovarich! Зачем такие шутки, а?
— Он задержан. Правительство Её Величества действительно весьма огорчено.
— Это мирное торговое судно. Вы знаете нас уже много лет. Ваш суперинтендент Кросс следит за нами не первый год. Мы шпионажем не занимаемся.
— Сколько членов экипажа сейчас на берегу, сэр?
— Шестеро. Послушайте, мне неприятности не нужны. У меня их и так в этом рейсе хватает: ни в чем не повинный моряк убит неиз…
— Ах да, покойный майор КГБ Юрий Бакян. Ему очень не повезло.
Суслев изобразил сдерживаемый гнев.
— Его звали Воранский. Я ничего не знаю ни о каком майоре. О ком вы говорите? Я ничего об этом не знаю, ничего.
— Конечно. Ну а когда ваши матросы вернутся из увольнения, сэр?
— Завтра, к закату.
— Где они сейчас?
— На берегу, в увольнении, — усмехнулся Суслев. — Наверное, с какой-нибудь девицей или в баре, где им ещё быть? С девицей, а? И прекрасно проводят время.
— Прекрасно проводят время не все, — сухо заметил Армстронг. — По крайней мере одному из них приходится сейчас далеко не сладко.
Суслев смотрел на него и злорадствовал. «Блефуешь? Не выйдет: Меткина больше нет».
— Да полно вам, суперинтендент. Ничего я не знаю ни о каком шпионаже.
Армстронг выложил на стол фотографии размером восемь на десять
[312]
. На одной из них Меткин шёл в ресторан, на другой его задерживали, на третьей — заталкивали в «черную марию». И ещё снимок анфас — лицо, охваченное ужасом.
— Kristos! — ахнул Суслев, превосходно играя свою роль. — Дмитрий? Не может быть! Ещё один незаконный арест! Я поставлю мое прави…
— Ваше правительство уже поставлено в известность через посла в Лондоне. Майор Николай Леонов признался в шпионской деятельности.
Теперь Суслев был потрясен по-настоящему. Он и предположить не мог, что Меткин расколется так быстро.
— Кто? Как вы сказали?
— Майор Николай Леонов из вашего КГБ, — вздохнул Армстронг. — Это его настоящее имя и звание. Он был политическим комиссаром на вашем судне.
— Да… да, это верно, но его… его имя Меткин, Дмитрий Меткин.
— Вот как? Вы не против, если мы проведем обыск на судне? — осведомился Армстронг, вставая.
Суслев пришел в ужас, Борадинов тоже.
— О, конечно, я против, — произнес запинаясь Суслев. — Да, суперинтендент, извините, но я заявляю официальный протест и дол…
— А с чего бы вам протестовать, если ваш корабль — мирное торговое судно и шпионажем не занимается?
— Мы находимся под защитой международного права. Если у вас нет ордера на обыск, то…
Армстронг сунул руку в карман, и душа Суслева ушла в пятки. Официальному ордеру он обязан будет подчиниться, и тогда все кончено, потому что улик найдется гораздо больше, чем эти полицейские могли даже надеяться.
Должно быть, им выболтал что-то важное этот проклятый сукин сын Меткин. Из горла рвался яростный вопль, а радиограммы — зашифрованные и расшифрованные — жгли карман. Лицо Суслева побелело. Борадинов застыл без движения.
Армстронг вынул руку из кармана: в ней была лишь пачка сигарет. Остановившееся сердце Суслева снова забилось, хотя он еле справлялся с накатившей тошнотой.
— Matyeryebyets! — пробормотал он.
— Что вы сказали, сэр? — как ни в чем не бывало переспросил Армстронг. — Что-нибудь случилось?
— Нет-нет, ничего.
— Не желаете английскую сигарету?
Суслев еле сдерживался, руки так и чесались вмазать наглому типу за то, что тот провел его. На лице и на спине выступил пот. Трясущимися пальцами он взял сигарету.
— Все это… это ужасно, а? Шпионаж, обыски, угрозы.
— Да. Может быть, вы окажете нам любезность и уйдете завтра, а не во вторник?
— Это невозможно! Нас что, травят, как крыс? — взревел Суслев, ещё не решив, как далеко стоит заходить. — Мне придется поставить в известность мое правительство и…
— Пожалуйста. И сделайте одолжение, сообщите, что при осуществлении шпионской деятельности задержан майор КГБ Леонов и что ему предъявлено обвинение в соответствии с Законом о неразглашении государственной тайны.
Суслев утер с лица пот, стараясь оставаться спокойным. Только понимание того, что Меткин, по всей вероятности, мертв, помогало сохранить присутствие духа. «Но что ещё он успел рассказать? — рвался изнутри крик. — Что ещё?!» Он перевел взгляд на стоявшего рядом бледного Борадинова.
— Вы кто? — резко спросил Армстронг, перехватив этот взгляд.
— Первый помощник Борадинов, — произнес русский сдавленным голосом.
— Кто новый комиссар, капитан Суслев? Кто назначен вместо мистера Леонова? Кто старший партийный руководитель на судне?
Лицо Борадинова стало пепельным, а Суслев был рад, что часть давления переместилась на кого-то другого.
— Ну, так кто же?
— Он, — буркнул Суслев. — Первый помощник Борадинов.
Армстронг тут же устремил ледяной взгляд на Борадинова.
— Назовите, пожалуйста, ваше полное имя.
— Василий Борадинов, первый помощник, — запинаясь, произнес тот.
— Очень хорошо, мистер Борадинов, вы отвечаете за то, чтобы судно вышло в море самое позднее в полночь в воскресенье. Я официально предупреждаю, что у полиции есть основания опасаться нападения на вас триад — китайских бандитов. Ходят слухи, что оно намечено на раннее утро понедельника — сразу после полуночи. Слухи ходят упорные. Очень упорные. В Гонконге полно китайских бандитов, а русские отняли у китайцев немало их земли. Мы опасаемся за вашу безопасность и здоровье. Полагаю, это политическое… а?
