Синдерс бросил быстрый взгляд на Армстронга. Тот щелкнул зажигалкой, прикурил сигарету и стал в свете пламени изучать бумажку. Синдерс перевел взгляд вверх, на судно. Там, у трапа, стоял Суслев и не сводил с них глаз.
— Видать, он на самом деле сильно разозлился. Хорошо. — На лице у Синдерса промелькнула улыбка. — Очень хорошо.
Именно он с одобрения сэра Джеффри отдал приказ нанести внезапный визит на «Иванов», чтобы попытаться лишить русских связи — и самоуспокоенности — и тем самым оказать давление на «Артура» и агентов «Севрина» в надежде, что это заставит их проявить себя. «И „крота“ у нас в полиции, — мрачно добавил сэр Джеффри. — Ведь Брайан Квок не может быть тем шпионом, о котором упоминается в бумагах АМГ, не так ли?»
И Синдерс с ним согласился.
Армстронг погасил зажигалку. После недолгого колебания он сказал:
— Ты бы лучше собрал подразделение, Малькольм. Довольно уже тут околачиваться. Верно, мистер Синдерс?
— Да-да, теперь можно уезжать.
Сунь послушно вышел. Армстронг наблюдал за стоящим на палубе Суслевым.
— Вы… э-э… вы ведь читаете по-русски, сэр, да?
— Да, читаю. А что?
Армстронг передал ему бумажку, осторожно держа её за края.
— Это выпало у Суслева из кармана.
Синдерс так же осторожно взял бумажку, не спуская, однако, глаз с Армстронга.
— Вы не доверяете старшему агенту Суню? — негромко спросил он.
— Доверяю. О да. Но китайцы есть китайцы, а это написано по-русски. Я по-русски читать не умею.
Синдерс нахмурился. Через секунду он кивнул. При свете зажигалки он дважды внимательно пробежал глазами бумажку и вздохнул.
— Это сводка погоды, Роберт. Жаль. Если только она не зашифрована, это лишь метеорологическая сводка. — Он осторожно сложил бумагу по тем же сгибам. — Ценность могут представлять отпечатки пальцев. Возможно, это шифровка. На всякий случай я передам листок нашим шифровальщикам.
Синдерс снова устроился в машине поудобнее. В бумаге говорилось:
Сообщите «Артуру», что в ответ на его просьбу применить к предателю Меткину «срочное мероприятие номер один» отдан приказ о немедленном перехвате в Бомбее. Второе: встреча с американцем перенесена на воскресенье. Третье и последнее: папки АМГ остаются «приоритетом номер один». «Севрин» должен приложить максимум усилий, чтобы добиться успеха. Центр.
«Ну и что это за американец? — гадал Синдерс. — И кто должен встретиться с ним: „Артур“ или кто-то другой? Капитан Суслев? Такой ли он безобидный, как кажется? И кто из американцев? Бартлетт, Чолок, Банастасио или кто-то ещё? А может, Питер Марлоу, этот англо-американский писатель-всезнайка с его любопытными измышлениями?
Вступали ли Бартлетт и Чолок в контакт с Центром в июне этого года в Москве? Был или не был вместе с ними Питер Марлоу, который якобы случайно оказался там, где намечалась совершенно секретная встреча иностранных агентов?
Или этот американец никакой не приезжий, а живет здесь, в Гонконге?
Может, Роузмонт? Или Лэнган? И тот и другой прекрасно подошли бы.
Есть над чем подумать.
Например, кто этот четвертый? Кто эта „очень-очень важная персона“, стоявшая над Филби? Куда ведут эти нити? В „Книгу пэров“ Берка?
[313]
Или может быть, в чей-то замок или даже дворец?
Кто эта таинственная фрау Грессерхофф, которая приняла второй звонок Кернана, а потом растаяла в воздухе как дым?
И как быть с проклятыми папками? Как быть с проклятым АМГ и проклятым Данроссом, который, черт побери, строит из себя умника…»
Было уже около полуночи. Данросс с Кейси, довольные, сидели рядом в забранной стеклом передней части парома «Голден ферриз», который уверенно поворачивал к пристани на коулунской стороне. Ночь была хороша, хотя тучи нависали так же низко. Открытая часть палубы была по-прежнему закрыта от дождя брезентом, но там, где они сидели, видимость оставалась хорошей и в распахнутое окно врывался соленый морской ветерок.
— Как вы думаете, снова будет дождь? — нарушила Кейси уютное молчание.
— О да. Но я, конечно, надеюсь, что до конца завтрашнего дня не хлынет ливень.
— Все эти ваши скачки! Неужели они имеют такое значение?
— Для всех гонконгских янь — да. Для меня — и да, и нет.
— Я поставлю все, что у меня есть, на Ноубл Стар.
— Я бы не стал этого делать, — сказал он. — Всегда надо чуть подстраховываться.
— Некоторые пари не подстраховывают, — глянула на него Кейси.
— Некоторые пари нельзя подстраховать, — с улыбкой поправил он.
Как ни в чем не бывало, он взял её руку в свою и положил к себе на колени. Это прикосновение было приятно обоим. Они в первый раз по-настоящему коснулись друг друга. Все время, пока они шли от отеля «Мандарин» к парому, Кейси хотелось взять его за руку. Но она поборола этот порыв, а теперь сделала вид, что не заметила, как их руки переплелись, хотя инстинктивно придвинулась чуть ближе.
— Кейси, вы так и не дорассказали про Джорджа Тоффлера. Вы его уволили?
— Нет, я этого так и не сделала, хотя собиралась. Когда контрольный пакет оказался у нас, я пришла к нему на совет директоров. Он, конечно, рвал и метал, но к тому времени я уже знала, что никакой он не герой, и выяснила о нем ещё кое-что. Он лишь помахал у меня перед носом моим письмом относительно денег, которые был мне должен, и стал кричать, что я никогда не получу их, никогда. — Она пожала плечами. — Я действительно так их и не получила, но получила его компанию.
— И что с ним сталось?
— По-прежнему крутится, по-прежнему надувает кого-то. Слушайте, давайте не будем больше о нем? У меня от этого может сделаться несварение желудка.
Он рассмеялся.
— Выкинули это из головы! Восхитительная ночь, верно?
— Да.
Ужин в Драконовом зале, на самом верху многоэтажного отеля, прошел безупречно. Филе «шатобриан», немного картофеля фри, салат и крем-брюле на десерт. Пили «Шато Лафит».
— Что-нибудь отмечаем? — спросила она.
— Просто благодарность вам за Первый центральный Нью-Йорка.
— Иэн! Они согласились?
— Мэртаг обещал попробовать.
Они с Мэртагом всего за несколько секунд определили условия сделки, при которой банк берется предоставить возможное, по мнению Кейси, финансирование: сто двадцать процентов стоимости обоих судов, пятьдесят миллионов — возобновляемый фонд.
