Азадэ сердито вскинулась:
– Это разве помощь? Как Эрикки вообще мо…
– Азадэ! – резко оборвал ее Эрикки. – Где твои манеры? Помолчи. Хан разговаривал со мной, не с тобой. Это мой план он хочет знать, а не твой.
– Извините, пожалуйста, простите меня, – тут же попросила она прощения, искренне чувствуя себя виноватой. – Да, ты прав, я приношу извинения вам обоим, пожалуйста, простите меня.
– Когда мы женились, ты поклялась слушаться меня. Эта клятва все еще в силе? – грубо спросил он в бешенстве оттого, что она едва не разрушила его план, потому что он увидел, как лицо Хакима перекосилось от гнева, а хан был нужен ему спокойным, а не взвинченным.
– Да, Эрикки, – тут же ответила она, все еще потрясенная словами Хакима, потому что они перекрывали все пути, кроме одного, который она выбрала, а этот выбор приводил ее в ужас. – Да, безоговорочно, при условии, что ты не покинешь меня.
– Безоговорочно, да или нет?
Образы Эрикки замелькали в ее голове, его нежность, и любовь, и смех, и все то доброе и хорошее, что было, вместе со спящей в глубине жестокостью, которая никогда не касалась ее, но готова была коснуться любого, кто будет угрожать ей или встанет у него на пути: Абдоллы, Джонни, Хакима – особенно Хакима.
Безоговорочно, да, хотелось ей сказать, только если это не против Хакима, только если ты не оставишь меня. Его взгляд буравил ее. Впервые Азадэ почувствовала, что боится его. Она пробормотала:
– Да, безоговорочно. Я умоляю тебя не покидать меня.
Эрикки повернулся к Хакиму:
– Я принимаю то, что ты сказал, спасибо. – Он снова сел. Азадэ поколебалась мгновение, потом опустилась рядом с ним на пол, положив руку ему на колени, желая быть в контакте с ним, надеясь, что это поможет ей прогнать свой страх и злость на себя за то, что она была так несдержанна. Наверное, я схожу с ума, подумала она, Аллах помоги мне…
– Я принимаю правила, которые ты установил, Хаким-хан, – тихо заговорил Эрикки. – Но и в этом случае я все равно не стану рассказывать тебе свой пл… Погоди, погоди, погоди! Ты поклялся, что поможешь мне, если я не подвергну вас риску, и я этого не сделаю. Вместо этого, – осторожно продолжал он, – вместо этого я представлю тебе гипотетический подход к плану, который мог бы удовлетворять всем твоим условиям. – Бессознательно его рука начала поглаживать ее волосы и шею. Она почувствовала, как напряжение отпускает ее. Эрикки смотрел на Хакима, оба мужчины были готовы взорваться в любой момент. – Пока нормально?
– Продолжай.
– Скажем, гипотетически, что мой вертолет находится в идеальном состоянии, что я лишь притворялся, что никак не могу его завести, чтобы сбить всех с толку и приучить всех к мысли о том, что вертолетные двигатели постоянно запускаются и глохнут, скажем, что я солгал про топливо и его в вертолете хватит на час полета, что с легкостью позволит добраться до границы, и…
– Так оно там есть? – невольно спросил Хаким, видя, что с этой идеей открываются новые варианты.
– Ради нашей гипотетической ситуации, скажем, да. – Эрикки почувствовал, как ладонь Азадэ крепче сжала его колено, но притворился, что не заметил этого. – Скажем, через минуту или две, прежде чем все мы отправимся спать, я скажу тебе, что хочу попробовать запустить их еще раз. Предположим, я бы так и сделал, двигатели запустились бы и проработали достаточно, чтобы прогреться, а потом снова бы заглохли, никто бы не стал расстраиваться – на все воля Аллаха. Все бы подумали, этот сумасшедший никак не успокоится, почему он не бросит свое бесполезное дело и не даст нам спокойно поспать? Затем я бы запустил двигатели, дал бы полный газ и поднялся в небо. Гипотетически меня бы здесь не было уже через несколько секунд. При условии, что охранники не откроют по мне огонь, и при условии, что рядом не будет врагов, «зеленых повязок» или полицейских с автоматами у ворот или за оградой.
Хаким коротко выдохнул. Азадэ слегка шевельнулась. Шелк ее платья издал тихий шорох.
– Я молю Аллаха, чтобы такая небылица могла стать реальностью, – сказала она.
– Это было бы в тысячу раз лучше, чем машина, в десять тысяч раз лучше, – сказал Хаким. – Ты смог бы проделать весь путь в темноте?
– Смог бы, если бы у меня была карта. Большинство пилотов, которые работают какое-то время в определенной местности, обычно держат довольно подробную ее карту у себя в голове. Конечно, все это выдумки.
– Да-да, именно. Ну что ж, пока что все в порядке с твоим несуществующим планом. Ты мог бы бежать таким путем, если бы смог нейтрализовать врагов во внутреннем дворе. Теперь, гипотетически, как быть с моей сестрой?
– Моя жена не участвует ни в каком побеге, реальном или гипотетическом. У Азадэ нет выбора: она должна остаться по своей воле и ждать эти два года. – Эрикки увидел изумление Хакима и почувствовал под пальцами, как Азадэ мгновенно взбунтовалась. Но он не позволил своим пальцам нарушить свои ритмичные поглаживания ее волос и шеи, успокаивая ее, обманчиво убаюкивая, и продолжал тем же ровным тоном: – Она обязана остаться во исполнение своей клятвы. Она не может уехать. Ни один человек, который любит ее, я в первую очередь, не позволит ей отказаться от ислама из-за двух лет. По сути, Азадэ, выдумка это или нет, я запрещаю это. Понятно?
– Я слышу, что ты говоришь, муж мой, – процедила она сквозь зубы, настолько обозленная, что едва могла говорить. Она проклинала себя за то, что попалась в его ловушку.
– Ты связана своей клятвой на два года, потом ты сможешь свободно уехать. Это приказ!
Она подняла на него глаза и мрачно сказала:
– Может, через два года мне и не захочется уезжать.
Эрикки положил свою огромную ладонь ей на плечо, слегка обхватив пальцами ее шею.
– Тогда, женщина, я вернусь и вытащу тебя отсюда за волосы. – Он произнес это так тихо и с такой злобой, что она замерла. Через мгновение она опустила глаза и посмотрела на огонь, все еще прижимаясь к его ногам. Он оставил свою руку лежать у нее на плече. Она не попыталась убрать ее. Но он знал, что она кипит от возмущения, ненавидит его. И все равно он знал, что ему было необходимо сказать то, что он сказал.
– Пожалуйста, извините меня, я на секунду. – Голос Азадэ был холоден как лед.
Оба мужчины проводили ее взглядами.
Когда они остались вдвоем, Хаким спросил:
– Она подчинится?
– Нет, – ответил Эрикки. – Нет, если только ты не запрешь ее, да даже и тогда… Нет. Она приняла решение.
– Я никогда, никогда не позволю ей нарушить свою клятву или отречься от ислама, ты должен понять это, даже… даже если мне придется убить ее.
Эрикки взглянул на него.
– Если тронешь ее, ты покойник… если я буду жив.
Трущобы на севере Тебриза. 22.36. В темноте первая волна «зеленых повязок» ринулась к двери в высокой стене, вышибла замки и ворвалась во внутренний двор, поливая все вокруг из автоматов. Хашеми и Роберт Армстронг находились на противоположной стороне площади в относительной безопасности в припаркованном грузовике. Другая группа бросилась в проулок, чтобы отрезать пути к отступлению.
