— Эй, красавица, мне погадай! — позвал он меня, сверкая золотыми зубами. Я подошла. Он протянул мне обе руки. На безымянном пальце у него поблескивало обручальное кольцо. Я взяла его правую руку и спросила:
— Как звать, джигит?
— Карапет меня звать, — оскалился мужик. Его левая рука скользнула по моей талии.
— Но, но! — воскликнула я. — Меня нельзя трогать, иначе дар пропадет.
Карапет захохотал, спросив, что я девственница, что ли.
— Ага, девственница, — кивнула я и переключила внимание на его ладонь. — Так, Карапет, вижу, ты женат и жена тебе уже надоела.
— Да, конечно, надоела. Пилит все время! — воскликнул он. — А ты как узнала?
— Я все вижу, дар, — пояснила я. — У тебя есть молодая любовница.
— Эй, об этом не надо, — опасливо оглядываясь, прошептал Карапет. — Слышишь, никому не говори, я тебе десять рублей дам.
— Десять мало, я еще самое важное не сказала, — ответила я. — Давай сто рублей, у тебя линия жизни прерывается, беда будет. Позолоти ручку, скажу.
— Вот пятьдесят рублей, говори, — отозвался прижимистый Карапет, сунув мне мятую бумажку.
— В твою возлюбленную влюбился один могущественный человек, — сообщила я ему с таинственным видом. — Он сказал своим людям: «Поймайте этого Карапета и надругайтесь над ним».
— Да что ты говоришь? Как так надругаться? — зачастил испуганный мужчина. — Кто он? Скажи. Я его сам зарежу, как барана.
— Давай тыщу за имя, — велела я. Цена Карапету показалась из ряда вон выходящей.
— Эй, совсем уже наглая, что ли! — возмутился он. — Дам сто рублей, а? Хочешь сто рублей?
— Нет, не хочу сто рублей. Давай тыщу, — потребовала я непреклонно, — не хочешь — не надо.
— Ой, подожди, подожди, — он отстранил меня, посмотрел через улицу на девушку, прогулочным шагом шествующую по тротуару. В девушке я признала Ларису. Помимо воли мои зубы злобно стиснулись. Так, пока меня нет, моя клиентка тут прогуливается, наплевав на все запреты. Затем я посмотрела на Карапета внимательнее. Он глядел на Ларису не как мужчина, восхищенный красотой женщины или с желанием, а как стервятник, узревший добычу. Не он ли один из тех, кто наблюдает за коттеджем?
— Богатый дом, — пробормотала я, с прищуром взглянув на коттедж, — может, там не такие жлобы и заплатят за хорошее гадание хорошую цену.
— А тебя даже туда не пустят, там охрана. — Карапет достал замусоленный блокнотик и, не стесняясь меня, прилежно записал в него время, сверившись с часами. Напротив времени он написал: «жена вернулась». Рядом с этой записью имелись старые: «жена вышла» и «домработница уехала на такси». Мои догадки подтверждались. Спустившись с крыльца кафе, я заторопилась к коттеджу.
— Эй, слышишь, ты мне не сказала имя! — закричал вслед Карапет.
— А ты мне забыл заплатить! — крикнула я в ответ.
— Ну скажи, чего ты, я дам денег! — продолжал орать Карапет, однако я не слушала. На моих глазах Лариса прошла к калитке коттеджа. Я рванулась следом и была придавлена закрывавшейся калиткой.
— Ну, куда прешь! — выкрикнул гневно охранник.
— Гадаю, всю правду расскажу, — пропищала я в ответ, тщетно стараясь освободиться. — Вам грозит беда. Над домом нависла опасность. Злые люди замыслили лихое.
— Пропустите ее! — потребовала Лариса, стоявшая где-то рядом за калиткой.
— Да это воровка. Степан Богданович запретил пускать их племя, — возразил охранник, — я не хочу проблем.
— Хочешь, я расскажу о твоем будущем? — спросила я у охранника, державшего дверь.
— Давай о прошлом лучше, так ты набрехать не сможешь.
— Да легко, — буркнула я, поправляя платье.
Неделькина, стоявшая рядом, смотрела на меня во все глаза, но не узнавала.
Я наплела охраннику и о его прошлом, и о будущем и переключилась на Ларису.
Поразмыслив, Неделькина решила провести меня в дом, велев охранникам оставаться на месте.
— Перед выходом обязательно обыщу, — предупредил старший из охранников, которому я гадала, — так что не смей ничего трогать! Поняла?
— Как тут не понять, — ответила я с улыбкой.
Мы с Неделькиной вошли в дом. На душе у меня сразу стало легче.
— Ну, рассказывай, какая мне опасность угрожает?! — требовательно спросила Неделькина.
— Твоя телохранительница, Женя. Опасайся ее, — расширив глаза, прошептала я. — Она узнает, что ты в ее отсутствие выходила из дома, сойдет с ума и убьет тебя топором.
— Нет, не может быть! — распахнула глаза Неделькина. — Женя не может так поступить.
Я сняла косынку, парик и обычным голосом сказала:
— Лариса, ты что, не понимаешь, мы не в бирюльки играем, я же запретила тебе выходить.
У Ларисы не было слов. С трудом совладав с собой, Неделькина спросила:
— Женя, это что, правда ты?
— Куда ты ходила? — спросила я, водя по помещению детектором «жучков».
— Я, я немного погуляла, — невинно ответила Лариса, моргая. — Ты позанавесила все окна, в доме стало, как в гробу. Я просто не могла здесь долго находиться.
— Господи, что за бред! — сорвалась я. — Вокруг дома притаилась куча головорезов, а тебе надумалось прогуляться!
— Я никого не заметила, — нахмурила лоб Неделькина. — Вроде не было головорезов. И что думаешь, они прямо среди бела дня на улице нападут? Там полно людей.
— Меня только что чуть не взорвали, — проговорила я со сдерживаемой яростью в голосе. Стоя на стуле, я проверяла подозрительную лепнину над зеркалом. В ней легко можно было замаскировать камеру или микрофон. — Видишь, их не стеснило, что на дворе день, а вокруг люди. Уверена, если прикажут, они прямо сейчас пойдут на штурм дома.
— Надо позвонить в милицию, — предложила Неделькина.
— И что мы им скажем? Подозрения в расчет не берутся, — ответила я. — Охранять они вас не станут. У вас и так собственная охрана имеется. Единственный выход пока — спрятаться. Вот Каримова арестуют…
— Где нам прятаться? Мне скоро рожать! — истерически воскликнула Лариса, перебив меня.
— У меня есть местечко, только надо незаметно выбраться из дома, — сказала я, убирая детектор. В комнате прослушки не обнаружилось. Значит, не успели поставить. Хоть что-то положительное. — А насчет родов не беспокойся, — повернулась я к Неделькиной, — нас обучали делать это. Я прочитала методичку. Ничего сложного.
— Ну мне сразу прямо легче стало, — с издевкой выпалила Лариса. — А если инфекция или пуповина обмотается вокруг ребенка? Я смотрела телевизор, это не так уж легко.
— Положись на меня, — бросила я и аккуратно выглянула в окно, спрашивая себя мысленно, как же все-таки покинуть дом. Под наблюдением наверняка вся территория особняка. Грим не поможет. Вынести Ларису в чем-нибудь? Я посмотрела на Ларису, потом на тумбочку для обуви у входа, сделанную в виде сундука, обитого полосами железа, стилизованного под старину. Из передней его части выдвигались полочки, и на них ставилась обувь гостей, чтобы не мозолила глаза. Перегородки внутри сундука можно было сломать, запихнуть внутрь Ларису…
