Убийца аккуратно положил пистолет на пол и медленно отошел в сторону. Я мельком взглянула в дверной проем, из которого были видны въездные ворота и второй этаж магазина с крышей. Поняли ли остальные, что у нас тут происходит, и что собираются делать? — подумала я.
Выстрелы с улицы, в принципе, вообще не должны были быть слышны. Я отшвырнула с дороги пистолет и захлопнула дверь, краем глаза следя за убийцей. Тот внезапно бросился на пол, выкинув вперед правую руку, и перекатился. Я отшатнулась, паля из револьвера ему по ногам. Что-то ударило мне в плечо, обожгло. Я присела и вкатила очередную пулю бандиту в грудь. Так получилось. Я не хотела его убивать, но и не хотела, чтобы он убил меня.
Несколько секунд я слушала тишину, затем встала и включила свет. Убийца лежал на спине, раскинув руки. Вдруг шевельнулся, закашлялся, разрывая рубашку на груди. Я рванулась вперед и прижала его к полу, приставив дуло револьвера к его лбу. Взглянула в место, куда угодила пуля, и увидела вмятину на титановой пластине, защищавшей грудь.
— Подстраховался, засранец, — процедила я и вырубила его ударом рукоятки револьвера. Сверху по лестнице осторожно спускалась Лариса.
— Женя, все в порядке? Ты его поймала?
— Поймала, ага, — выдохнула я, глядя на свое плечо — из него торчало зазубренное метательное лезвие. Поскольку я шевелила рукой и крови вытекло немного, ни крупные сосуды, ни нервы, ни сухожилия не были повреждены. Лезвие вошло параллельно мышечным волокнам, поэтому ущерб был минимален.
— Ой, ты ранена, — изумленно промолвила Лариса, разглядывая мое плечо.
— Я заметила, — буркнула я, переворачивая убийцу на живот.
— Тебе очень больно? Я врача вызову, — сцепив руки на груди, проговорила Лариса, не зная, что ей делать. — Господи, у тебя же кровь течет!
— Такое случается, — флегматично заметила я, — не обращай внимания.
— Как не обращать? — возмутилась Лариса и вскрикнула, заметив, сколько крови натекло из простреленных ног киллера. — У него тоже кровь!
— Спокойно, он выживет, — жестко сказала я, связывая бандиту руки. — Поздравляю, Лариса, убить тебя наняли настоящего профессионала. Наверняка его услуги стоят дорого. Кто-то очень желает твоей смерти.
— Я что, должна прыгать от счастья по этому поводу? — недовольно нахмурилась она.
— Нет, но принять к сведению и не проявлять больше легкомыслия, — ответила я.
Закончив связывать руки, я вытащила из армейских ботинок бандита нейлоновые шнурки и перетянула ими ему ноги выше ран, чтобы он не истек, чего доброго, кровью. После я занялась собой. Лариса сбегала и принесла аптечку. Я, разом приложив всю силу, выдернула лезвие, заткнула рану бинтом и немного посидела, приходя в себя.
— Что, больно? — со слезами в голосе спросила Лариса.
— Нет. Знаешь, мне даже понравилось, — выдавила я из себя, изображая на лице улыбку.
— Ой, я не могу на это смотреть. Женя, тебе надо в больницу! — выкрикнула Лариса, закрывая глаза руками.
— Не время сейчас в больницу, — буркнула я. — Рана пустяковая. Главное — вывезти тебя отсюда и спрятать. Кстати, где Альбина Германовна?
— Да ей недавно позвонили, сказали — что-то с сестрой случилось. Вроде в аварию попала, — проговорила Неделькина. Она опустила немного ладони и подглядывала за тем, что я делаю. — Альбина Германовна обещала вернуться обратно к вечеру, ужин приготовить.
— Что-то она задерживается, и твоего мужа нет, — заметила я.
Вынув из ножен на голени нож, я раскрутила колпачок на ручке и вытряхнула из полости нитки, пару иголок, специальный сверхпрочный липучий пластырь, шприц-тюбик с кровоостанавливающим веществом антисептического действия. Быстро обработала рану, чтобы не текла кровь.
— Нет, ты что, хочешь зашивать рану? Я этого не перенесу, — запричитала Лариса, ерзая на диване.
— Позвони домработнице и мужу, спроси, когда они будут, — велела я Неделькиной, спуская с плеча цыганское платье. — Кстати, зашивать рану сейчас, имея спецсредства, совсем не больно. Времена Рэмбо, когда шили по живому, прошли. — Я показала Ларисе пластырь, оторвала квадрат требуемой длины. Тот, в свою очередь, легко разделился на две полоски, которые я прилепила по обе стороны от раны. Затем взяла нитку с иголкой и прошила неприлипающую кайму пластыря, сделав что-то вроде корсета, стянувшего рану. — Вот видишь, плевое дело. В больнице бы заштопали, хоть не гляди. А так даже шрама почти не останется. — Поверх корсета я налепила другую нашлепку, пропитанную заживляющей мазью.
— А почему так в больнице не делают? — спросила Лариса, завороженно следя за моим лечением.
— Потому что дорого, — пояснила я и прикрикнула: — Звони!
И телефон домработницы, и телефон Степана Неделькина оказались отключенными.
— Вот это уже действительно странно, — вздохнула я, усадив бандита спиной к дивану. По тому, как изменилось его дыхание, было ясно, что он приходит в себя.
— Эй, солнышко, открой глазки, — с ядовитой сладостью в голосе попросила я киллера и закатила ему звонкую пощечину.
Он открыл глаза и посмотрел на меня зверем.
— Ну и как вы докатились до жизни такой? — весело спросила я.
— А пошла ты… — рявкнул бандит, указав соответствующий адрес.
— Однако, грубоват, — оскалилась я. — Лариса, а у вас в доме есть какие-нибудь инструменты, например, ножовка по металлу, стамеска, молоток, дрель?
— Да, есть, — кивнула она с готовностью. — Степа недавно купил такой прикольный чемоданчик, там все есть. Я сейчас принесу.
Я посмотрела на бандита. Сомнений не было — это тот, чью фотографию и личное дело я нашла в Интернете, боевой пловец Черноморского флота, майор спецназа Коренев Артур Эдуардович.
— Может, все-таки побеседуем?
Бывший спецназовец только плотнее поджал губы.
— Лариса, захвати еще соль! — крикнула я вдогонку, а Кореневу доверительно шепнула: — Знаешь, у меня времени полно. Если надо, я даже сдеру с тебя кожу и медленно поджарю паяльной лампой.
— Засунь себе паяльную лампу знаешь куда? — усмехнулся он в ответ.
Я тщательно обыскала его одежду. Кроме десятка метательных приспособлений, обнаружила еще удавку и мобильный телефон.
— Разобравшись с нами, ты, наверно, должен был позвонить заказчику, — я помахала мобильником перед его носом, но не дождалась ответа. С улицы послышался звук подъехавшей машины.
Я выглянула в окно и увидела, что за решеткой в сгущающихся сумерках остановилась «Газель» Виктора Шалво. Пока он не начал сигналить, я, поправив платье и натянув парик с косынкой, выскочила во двор. Виктор даже выглянул из окошка, дивясь, что за цыганка к нему бежит.
— Эй, мне Женю надо!
— Энкельт! Са хан лагт, Виктор, — громко крикнула я. А пока он не вступил в переговоры, вбежала в домик охраны. Охранники, скорчившись, валялись на полу. На лицах следы побоев. Я проверила пульс — живы, но вырублены какой-то химией. Оставив их, я нашла на пульте кнопку открывания ворот и впустила «Газель». Виктор подъехал к крыльцу, развернулся, заглушил двигатель и вышел.
