Книга Русский роман, или Жизнь и приключения Джона Половинкина, страница 8. Автор книги Павел Басинский

Разделитель для чтения книг в онлайн библиотеке

Онлайн книга «Русский роман, или Жизнь и приключения Джона Половинкина»

Cтраница 8

Нанятый дальним родственником князя графом Б. адвокат приложил немало стараний, чтобы Чернолусского признали умалишенным на момент совершения убийства. Курослепов, закрыв глаза на служебный долг, ему в том помогал. Однако на суде Сергей Львович повел себя столь вызывающе, так откровенно дерзил судье и обвинению, что суд и присяжные единогласно вынесли обвинительный вердикт.

В пересыльной тюрьме князь скончался от разрыва аорты. Африкан Егорович ненамного пережил своего хозяина. По крайней мере, он умер не в проклятом княжеском доме, а в имении графа Б., приютившего несчастного старика вместе с безумной матерью.

Курослепов вышел в отставку. Он бросил пить, женился на молодой вдове с ребенком и от скуки пописывает научные статьи в юридические журналы. Впрочем, лишенный литературного таланта, он нанимает для этого бедных писателей, которые на бумаге воплощают его мысли.

Эти статьи касаются вопросов исключительно профессиональных, как, например, «О травлении человека собакою. Из заметок уездного следователя». Но одна его статейка, опубликованная в нижегородском журнале «Криминалист», вызвала споры в столичной прессе. Она называлась «Романический характер преступления и методы его расследования».


Мисс Маргарет Шарп, бригадир образцово-показательной бригады стюардов и стюардесс, без стука вошла в кабину пилотов.

— Что случилось, Марго? — осторожно спросил командир.

— В хвостовой части, сэр, двое русских достали гигантскую бутылку водки и опорожнили ее.

Командир поморщился.

— Что я должен делать?

— Уверена, вы знаете, сэр.

Мисс Шарп сердито вышла из кабины.

— Черт! — взорвался командир. — Теперь эта старая дева не успокоится, пока я не сообщу в Шереметьево о пьяных русских! Над нашим рейсом уже смеется вся шереметьевская милиция! Но русские объявили сухой закон…

— Вы можете не сообщать, — напомнил второй пилот.

— Тогда она сообщит обо мне куда следует. Я не хочу себе лишних неприятностей.


До прилета в Москву оставалось три часа. Джон пребывал в том состоянии опьянения, когда не привычный к алкоголю молодой организм еще не разобрался, как ему отвечать на сильнейшее отравление. Все пассажиры казались невыразимо прекрасными, а тесные стены самолета раздвинулись до размеров вселенной. Барский выглядел трезвым, но на вопросы отвечал медленно, долго думая над их смыслом.

— Солженицын великий человек, — говорил он, — но не слишком умен. Все великие деятели не слишком умны. Им нельзя надолго задумываться. Задумаешься и перестанешь действовать.

— Лев Сергеевич, где мы сейчас находимся?

— Не понял.

— Я хочу сказать: где мы сейчас пролетаем?

Барский посмотрел в иллюминатор. За стеклом стремительно темнело.

— Где-то над Белоруссией…

— А что там сейчас делают?

— Пьют, Джонушка.

Через полчаса Джон снова поинтересовался, где находится самолет.

— Мы пересекли границу с Россией, — важно прокомментировал Барский, сверившись с черным иллюминатором.

— А что там сейчас делают?

— Пьют, — не задумываясь отвечал Барский.

— Все?!

— Все до одного.

— Боже, как грустна наша Россия! — всхлипнул Джон и немедленно заснул, издавая протяжные стоны и пуская пузыри, похожие на «бубль-гум».

Глава шестая
Максим Максимыч

Уронив голову и мрачно глядя на землю, начальник районного отделения уголовного розыска Максим Максимович Соколов сидел на краю громадного пня, оставшегося от спиленной двухсотлетней ветлы. В ее рваное треугольное дупло девятилетний Максимка Соколов забирался еще в первый свой приезд в Малютов с отцом на ярмарку кооператоров. Он смотрел сухими немигающими глазами и курил седьмую папиросу «Прибой» подряд. В мясистых губищах капитана папироса сгорала после трех затяжек.

Над трупом молодой женщины, убитой ранним осенним утром середины октября 1977 года в городском парке культуры и отдыха имени Горького, колдовали эксперт-криминалист Семен Семенович Тупицын, сухопарый мужчина пенсионного возраста, и молодой следователь Илья Феликсович Варганов, присланный в РОВД из Города в целях укрепления кадров и еще не смирившийся с этим несправедливым поворотом судьбы. На лице следователя было скучающее выражение, словно убийство отвлекало его от более важных дел.

— Поразительный случай, — говорил Тупицын, сидя на корточках и изучая труп. — Первый в моей практике…

— Не вижу ничего удивительного, — возражал Варганов. — Обычное убийство с помощью, скорее всего, шнура. Удавление, оно же задушение. Смерть наступила в результате искусственной асфиксии. Одежда жертвы в порядке, следовательно, на изнасилование не похоже. В сумочке деньги, сто пятьдесят три рэ с копейками, на левой руке золотое кольцо, в ушах сережки. Ограбление тоже исключаем. Судя по внешности, дамочка привлекала повышенное мужское внимание. Одежда на ней новая, праздничная. Отсюда можем допустить, что она пришла на свидание. Встретились, повздорили, ну и… Как говорится, ищите мужчину.

— Удавление, говорите? — Тупицын помотал головой. — Нет, голубчик, это не удавление. Странгуляционная борозда идет вверх и не замкнута. А при удавлении она идет горизонтально и бывает замкнутой. Это не удавление, а повешение. К тому же, как медэксперт, я ответственно заявляю, что причиной смерти была не асфиксия. При искусственном нарушении дыхания лицо жертвы приобретает синюшный цвет, вываливается язык, происходит непроизвольное выделение мочи и кала. А эта — взгляните! — точно заснула. Смерть была мгновенной, жертва даже не успела испугаться. Конечно, вскрытие покажет, но вот мое предварительное мнение: смерть наступила в результате разрыва шейных позвонков и продольного мозга.

— Повешение? — удивился Варганов. — Ближайшее дерево отсюда в десяти метрах! Если девушку, как вы говорите, повесили, зачем было тащить тело сюда, на видное место?

— Вот! — торжествующе воскликнул Тупицын. — И это еще не все. В процессе повешения, добровольного или принудительного, мгновенной смерти не бывает. Мучения длятся четыре-пять минут, сердце продолжает биться, мозг работает. Жертва переживает страшные физические страдания. Поэтому лица висельников представляют собой зрелище не для слабонервных. Для того чтобы разорвались шейные позвонки, тело должно не просто повиснуть в петле — оно должно упасть с некоторой высоты. Кстати, именно так и поступали в некоторых странах с девятнадцатого века. Осужденных не просто лишали опоры под ногами, а сбрасывали с высоты в несколько метров через люк. Это делалось из соображений гуманности.

— Хороша гуманность! — проворчал Варганов, ежась от утреннего холода.

Тупицын встал с корточек, протирая чистой тряпочкой запотевшие очки.

— Если предположить, что девушку убили на этом месте, напрашиваются две версии. Либо убийца был настолько силен, что повесил жертву на вытянутой руке. И при этом тряхнул ее так основательно, что разорвал спинной мозг. Либо он свернул жертве шею каким-то другим способом. Например, точным ударом в подбородок. Или обхватив за горло сзади и резко повернув ей голову. А уж потом сымитировал повешение.

Вход
Поиск по сайту
Ищем:
Календарь
Навигация