Поздно! Кэрри уже была обеспокоена. Глубоко, мучительно обеспокоена.
Она проснулась очень рано и, приоткрыв сонные глаза, уставилась на неясный узор, который вскоре превратился в вышитые на наволочке цветы и птиц. Едва заметное движение рядом предупредило, что, хотя Майкл так и не пришел разделить с ней долгие ночные часы, проведенные в бесплодных попытках забыть о своих несчастьях, она уже больше не одна.
Кэрри села, бросив тревожный взгляд на кровать. Майкл лежал к ней спиной и дышал глубоко, олицетворяя сон, спокойный и безмятежный. Она с облегчением выдохнула и, подавив зевок, осторожно опустилась на подушку. Похоже, в ближайшие полчаса ее не побеспокоят: можно и подремать — она так устала!
Но идея оказалась неудачной. Кэрри, разумеется, не смогла бы заснуть. Она скользила взглядом по спавшему рядом с ней мужчине, по ровной линии густых темных волос на шее, сильной мускулистой спине, руке, заброшенной поперек подушки, и глубокой впадине вдоль позвоночника, скрывавшейся под простыней.
Ей так хотелось протянуть руку и прикоснуться к Майклу, ощутить тепло гладкой загорелой кожи, стянуть простыню и беспрепятственно любоваться красотой его тела. Словно в ответ на эти чувственные грезы ее соски напряглись, а низ живота охватил неудержимый трепет.
Кэрри вытянула было руку, но тут же отдернула ее. Она сбросила простыню и побежала в ванную, где заставила себя встать под отрезвляюще ледяной душ. Через несколько минут, чувствуя заметное облегчение, Кэрри уже заворачивалась в толстый махровый халат.
Она сидела в гардеробной перед зеркалом и расчесывала волосы, когда вдруг ощутила, что рядом кто-то есть. Обернувшись, Кэрри увидела Майкла, стоявшего на пороге и наблюдавшего за ней.
— Привет, — сказал он.
Кэрри не ответила, вернувшись к своему занятию. Приблизившись, Майкл заполнил собой все зеркало.
— Ты хорошо спала? — Он потянулся за расческой и, прикоснувшись к ее руке, воскликнул: — Господи, да ты ледяная!
Он положил расческу на место и, присев перед Кэрри на корточки, взял ее руки в свои, согревая, а затем энергично растер через ткань халата ее предплечья.
— Не надо, — тихо взмолилась Кэрри. — Пожалуйста, не надо!
Майкл немедленно встал, но ее мучения на этом не кончились.
— Давай-ка вернемся в кровать.
— Нет, я… — Слова превратились в тихий вскрик, когда он поднял ее на руки и понес обратно в спальню.
Опустив Кэрри на ложе, он протянул ей шелковую ночную рубашку, которую она намеренно не надела вчера, предпочтя свою привычную полосатую пижаму.
— Вот, возьми, она согреет тебя.
— Это глупо, Майкл! Я как раз собиралась одеваться.
Он пожал плечами и развязал пояс ее халата.
— Хорошо, — прошептала Кэрри и скользнула под простыню.
Лежа под ней, она высвободилась из халата и протянула руку за ночной рубашкой. Но Майкл, отбросив халат на кресло, держал воздушный невесомый наряд на расстоянии.
— Я дам тебе сорочку при одном условии, — тихо сказал он.
— Каком условии?
— В следующий раз, когда ты почувствуешь необходимость в холодном душе, Кэролайн О’Берри, возьми меня с собой. Я хочу насладиться видом твоих мучений.
— Будь ты проклят, Майкл! Дай мне эту…
Он прижал палец к ее губам.
— Не похоже на поведение новобрачной в первое утро замужней жизни…
— Не я выбрала для себя замужнюю жизнь.
— Разве? Помнится, прошлой ночью мы в конце концов согласились, что выбрала ее именно ты.
Кэрри свирепо посмотрела на мужа.
— Но… это не имеет никакого значения.
— Думаешь, не имеет? — Он сел на кровати и швырнул ночную рубашку на пол. — Но, похоже, не потому, что ты находишь меня… отталкивающим… — Майкл провел пальцами по впадинке над ее ключицей и улыбнулся, когда она поежилась. — Я не верю, что ты способна притворяться так убедительно.
Кэрри отодвинулась в ужасе оттого, что он мог бы продемонстрировать ей, как в действительности обстоят дела.
— Майкл, пожалуйста! — отчаянно взмолилась она.
Он улыбнулся, но это едва заметное движение уголков его губ привело ее в смятение.
— Пожалуйста, — мягко повторил он, передразнивая ее жалобную интонацию. — Мне это нравится! Пожалуйста, что?
— Не надо… играть со мной в эти игры.
Майкл задумчиво посмотрел на Кэрри.
— Должны же мы чем-то заполнить будни нашей супружеской жизни. А потом, я люблю… игры. Ты знаешь о том, что у тебя великолепная шея?
Кэрри попыталась повыше подтянуть простыню, чтобы прикрыть и шею, но, поскольку Майкл сидел на ней, просто соскользнула с подушки вниз.
— Я закричу, если ты прикоснешься ко мне.
Он откатился на свою сторону, оперся на локоть и лениво улыбнулся. Кэрри чувствовала тепло его тела сквозь шелковое покрывало.
— Это зависит от того, в каком месте я прикоснусь к тебе, Кэролайн.
Он положил руку ей на грудь, легко дразня сосок.
— Майкл! — простонала она.
— Ты можешь немного повысить голос… — его глаза завораживали, лишали сил, воли, — если хочешь, чтобы к тебе пришли на помощь. — Она не хотела, вот в чем беда! — По-моему, ты перестала дрожать, дорогая. Значит ли это, что тебе стало теплее?
Теплее? Да у нее только что пар не валил из ушей!
— Немного, — едва слышно согласилась Кэрри.
— А говоришь так, словно дрожишь от холода. Возможно, тебе лучше провести остаток дня в постели. Я был бы счастлив, если бы… — Стук в дверь избавил ее от необходимости выслушивать продолжение. — Войдите, — отозвался Майкл.
В спальню вплыла миссис Вэллз с подносом.
— Я принесла чай и газеты, мистер О’Берри, как вы просили. Там несколько славных фотографий… Завтрак через час, миссис О’Берри?
Кэрри беспомощно лежала под простыней, пылая от смущения. Попытка соблазнить ее оказалась не более чем насмешкой. Он знал, что их прервут. Ну что ж, в следующий раз она охотнее пойдет муженьку навстречу и заставит страдать его тоже…
— Через полчаса, — вмешался Майкл, придав своему голосу явный оттенок сожаления. — Скажите Вэллзу, что машина нужна в десять. Мы вылетаем в полдень.
— Да, сэр.
Как только дверь закрылась за миссис Вэллз, Майкл одним быстрым движением выскочил из постели и направился к столу, чтобы забрать газеты.
Кэрри села выпрямившись.
— Мы вылетаем? И куда?
— В Каир. Только на одну ночь. Для предстоящего вечера тебе понадобится что-нибудь шикарное. И что-нибудь теплое — там холодновато после захода солнца. Все остальное — на твое усмотрение. — Он мрачно посмотрел на нее. — Только не…
