Книга Счастливое событие, страница 14. Автор книги Эльетт Абекассис

Разделитель для чтения книг в онлайн библиотеке

Онлайн книга «Счастливое событие»

Cтраница 14

Много раз я возвращалась в «Лигу кормящих», чтобы встретиться с себе подобными. Они говорили только о младенцах, об уходе за ними, о кормлении, сосках-пустышках, детских ковриках…

Глядя на этих женщин с детьми, я пришла к выводу, что они делятся на две категории: кормящие грудью и из бутылочки. Иными словами, одни отваживались посвящать себя материнству, а другие нет; первые принимали свой статус млекопитающего, а вторые не могли с этим смириться. Кому-то нравилось быть животным, а кому-то нет; были рьяные сторонницы вскармливания грудью, фанатки материнства и те, кому оно внушало отвращение; одни чувствовали себя по-настоящему счастливыми в роли матери, а другие взяли на себя ответственность из чувства долга или из сострадания.

Я понемногу продвигалась в науке вскармливания грудью, которое становилось для меня все более привычным и даже приятным, и в один прекрасный день превратилась в мать, строящую всю свою жизнь вокруг кормления. Благодаря мудрым советам «Лиги кормящих» это теперь приносило мне такое удовлетворение, такую сильную, совершенную, простую радость отдачи, что уже не нужно было ничего другого. Мне больше не хотелось заниматься любовью с моим другом, поскольку у меня был ребенок, который смотрел на меня с такой требовательностью, что невозможно было сопротивляться. Испытываемые при этом чувства приводили меня в восторг.

— Браво, Барбара, — сказала Мари на восьмом сеансе. — Можно тебя поздравить — ты довела кормление грудью до совершенства. Поделишься с нами опытом?

— Я хотела бы сказать о счастье давать ребенку грудь. Об удовольствии смотреть на то, как он ее сосет, и сознавать, что это умение заложено в нем от природы — искать грудь, распознавать ее запах, наслаждаться ею всем своим существом…

По сути, я жила этими мгновениями благодати, когда мое желание и желание ребенка совпадали — давала ему грудь, потому что сама хотела. Это было свидетельством любви, и к тому же я чувствовала себя частью цепочки, тянувшейся с давних, незапамятных времен появления человека.

Кормление грудью — единственная не изменившаяся с тех пор вещь, не считая деторождения. Оно связывает нас с доисторическим прошлым, спрятанной под покровом цивилизации первобытной сущностью, от которой мы удаляемся с каждым днем все быстрее и быстрее.

Вот в чем, говорила я себе, заключается тайна женщины-матери. Вот в чем наша сила и одновременно слабость. Мы — самки, матери, источник жизни, моря и континенты, звезды и светила.

20

Был вечер субботы. Николя решил повидаться со своим братом Александром, а я собиралась на вечеринку к нашим соседям Жану-Ми и Доми. Он предложил мне отнести Леа к Тордманнам, чтобы те за ней присмотрели — в крайнем случае, мы оба будем здесь поблизости. Это был наш первый свободный вечер. Мы отдыхали в том числе и друг от друга — в этом нуждались оба, поскольку ссоры, все более частые, совершенно нас вымотали.

Дверь нам открыл сам Реб Тордманн. На нем все еще были белые одежды, которые полагалось носить в Шаббат, и черная меховая шапочка. Позади толпились его ученики, пришедшие изучать Каббалу: раввин в своей остроконечной шляпе и с сигарой, психоаналитик с глазами марионетки, журналист.

Он проводил меня в комнату, где сидела его жена, кормившая ребенка грудью. Мы с Леа тут же были окружены пятью детьми одинаково мечтательного вида, с длинными локонами и молитвенными покрывалами, концы которых спускались до пола. Еще один ребенок, на вид чуть постарше Леа, сидел на руках у матери семейства. Ей было лет тридцать пять, и она родила уже десятерых. Платок на голове полностью скрывал ее волосы, окружая бледное лицо красноватым ореолом. Хрупкая, ненакрашенная, она имела застенчивый вид и смахивала на подростка. Вокруг нее теснились еще дети — судя по всему, разница в возрасте между ними составляла от силы год.

— Добрый вечер, — сказала она. — Заходите…

Здесь пахло едой, а также горячим молоком, которое пили самые младшие — каждый из своей бутылочки. Десять детей от года до двенадцати, десять пар широко раскрытых глаз, устремивших на меня одинаковые ангельские взгляды.

— Могу я для вас что-нибудь сделать? — спросила мать семейства.

Мне хотелось сказать: да объясните мне, пожалуйста, как вы с этим справляетесь? Вы десять раз проходили сеансы эпизиотомии? Вы кормили грудью всех десятерых? Иными словами, вы не прекращали этого делать на протяжении десяти лет? Как вам удается четыре раза в день кипятить по четыре бутылочки с молоком — то есть тридцать две за сорок восемь часов? Как вы выдержали десять перинеальных реабилитаций? У вас были каникулы? Вы когда-нибудь находили няню, которая соглашалась бы присматривать за десятью детьми? Вы все еще занимаетесь любовью с мужем? Да, очевидно, что, как минимум, десять раз это было! Но между этими десятью? Вы его все еще любите? Вы его хотите? Вы все еще женщина? И что говорит Каббала по этому поводу?

— Вы всех своих детей кормили грудью? — спросила я вместо этого.

— Нет, с первыми ничего не получалось, я толком не умела этого делать, поэтому прекращала. Но, начиная с четвертого, я научилась и продолжала это делать со всеми остальными.

— Для шестерых?

— Да… Мне случалось кормить двоих или троих одновременно…

— Но ведь это очень изнуряет, нет?

— Да, очень… Но для меня, — добавила она, — это также естественное противозачаточное средство, именно поэтому я всегда кормила их подолгу… Это действительно трудно… но в конце концов все приходит в порядок. Вот увидите!

В порядок? Но в какой порядок? В такой, при котором разводятся полгода спустя после рождения ребенка, или в такой, когда спешат завести другого, чтобы попытаться хоть как-то собрать осколки супружеской жизни? В такой, когда расходятся через семь лет совместной жизни, имея троих детей, или в такой, когда заводят троих детей, а потом ждут двадцать лет, пока те вырастут, и тогда уже расходятся? В порядок, при котором заводят двоих детей и остаются вместе, даже если уже не любят друг друга, потому что не могут набраться мужества для расставания? Или в такой, когда заводят детей, а потом несчастливы друг с другом и каждый имеет любовника или любовницу на стороне? А может, в такой, когда оба несчастны в семейной жизни и каждый с головой погружается в работу или отправляется в разъезды, только чтобы пореже видеться? Существуют тысячи вариантов. Но семейная пара с детьми, где родители продолжают любить друг друга долгие годы, — нет, таких пар я не знала. Ни одной.

— Понимаете, — сказала я смущенно, — мне неудобно вас беспокоить, но… мне не с кем оставить ребенка на вечер, потому что меня пригласили на вечеринку к соседям напротив, и…

— Вы хотите, чтобы я за ним присмотрела?

— Если вас не затруднит…

— Нет, никаких проблем. Как ее зовут?

— Леа.

— Прелестное имя… Оставляйте, конечно. Как видите, детей тут хватает, — добавила она.

— Сколько им лет?

— Нурит шесть месяцев, Деборе полтора года, Мойше два с половиной, Илану четыре, Саре пять, Натану шесть, Юдифи восемь с половиной, Иосифу девять с половиной, Ципоре одиннадцать, а старшему, Иакову, скоро двенадцать.

Вход
Поиск по сайту
Ищем:
Календарь
Навигация