Я понимал, что у моих «дам» нет нужной квалификации, нет желания делать лучше, делать больше, что их всех вполне устраивает сложившееся положение: уровень работы, уровень зарплаты. Понимал, но не мог не попытаться расшевелить их, пробудить мысль:
– Наташа, может, поменять этот старый рисунок на фотографию классную, современную. Пусть творческий отдел с нами поработает. Посадим двух детишек в джинсиках на один стул. И снимем их, когда они потянутся к бабушке. В руках у нее – наше фирменное печенье…
Наташа вертела в руках объявление:
– Кому это надо… Дает клиент пять лет такую рекламу и пусть дальше дает. Претензий у него нет. Печенье покупали и покупать будут. А на рисунок этот уже давно никто не смотрит…
Я загорался:
– Вот именно – никто не смотрит. Заглядываются на рекламу других компаний. Ты же знаешь по мониторингу: на рынок сейчас еще две других компании с таким же печеньем рвутся…
Наташа отмахивалась:
– Даст бог, не прорвутся…
Я замолкал. Боялся продолжать спор и, не дай бог, испортить отношения с Наташей. Это бы автоматически поставило меня в оппозицию всем остальным дамам.
Оставаясь спокойным внешне, внутренне я, конечно же, просто бушевал. Как-то незаметно для себя привык относиться к рынку, как к живому существу. Он постоянно меняется и требует изменений от тех, кто на нем работает. А наш отдел не меняется. Он делает плохую, не отвечающую современной жизни рекламу. Мы отстали от рынка. Мы делали рекламу для людей, которые жили вокруг нас десять лет назад. С теми доходами, которые были у них тогда, с теми представлениями о жизни, с теми взглядами на то, что и по какой цене покупать. А на людей сегодняшних работали наши конкуренты. И у них будут расти продажи! За счет наших клиентов, конечно.
Я представлял себе, как наше маленькое подразделение все больше не соответствует требованиям современного рынка, как тянет за собой всю службу. Вот от нас уходит один клиент, второй, третий. Сокращаются доходы. Не успевают за расходами. И вот итог: агентство «Лидер Интернешнл» – банкрот.
Воображая себе такое, я с замиранием сердца изучал показатели продаж наших клиентов. Если они уменьшатся, то рекламодатели в первую очередь начнут винить нас – агентство. И в данном случае это будет вполне справедливо.
Но финансовые показатели не указывали на приближающее банкротство. Доход нашего отдела был стабильным: не падал и не рос. Хотя на самом-то деле все-таки падал. Ведь если рынок развивается, компании больше тратят, значит, и мы должны почти пропорционально получать больше. А мы не получаем. То есть ситуация в нашем отделе действительно становится все хуже и хуже. Нужно было решать: или по-прежнему делать вид, что все нормально, и ждать, когда наш отдел упустит клиентов, и мы себя признаем непрофессионалами, или вмешаться в дела и таким образом нарушить мир, навлечь на себя непредсказуемые последствия.
Чувство самосохранения подсказывало второй путь: лучше надежда, чем постоянное ожидание неотвратимого краха. Я собрался с духом и предложил Боковой помочь разработать план реорганизации работы отдела:
– Нужно заинтересовать наших сотрудников в более творческой работе над кампаниями клиентов. Надо преодолеть застой. Иначе мы потеряем клиентов…
– Да-да… – с глубокомысленным видом ответила она, – Наверное, ты прав. Но только нельзя так вот сразу. Нужно очень серьезно подумать. Вернемся к этому попозже…
День проходил за днем, я ждал, когда она решится на реорганизацию. Но Бокова как будто забыла о нашем разговоре. И тогда я решил напомнить ей:
– Мы говорили о реорганизации. Если что, я могу помочь с разработкой плана…
Бокова выкатила на меня глаза:
– О какой реорганизации? Какой план?
Тут уже удивился я:
– Как какой? Реорганизации отдела… Помнишь, я говорил…
Бокова поджала губы:
– Мамонтов, займитесь тем, что вам положено. А в дела начальства не лезьте…
Впервые она ответила мне так резко. Впервые мы перешли на «вы». И это был сигнал к тому, чтобы я не искал себе неприятностей. Бокова, возможно, ощущала, что нужны преобразования, но не могла реорганизовать дело из-за лени и профессиональной ограниченности. И одновременно она не осмеливалась поручить создание плана мне. Ведь это означало бы признание ее некомпетентности. И признание компетентности моей.
Я мог бы, конечно, подготовить план самостоятельно. И даже начал корпеть над ним. Заткнув свое самолюбие, написал на титульном листе: «Разработано Т.Боковой». Но после описания рыночной ситуации и обоснования необходимости преобразований в нашем отделе остановился. Нет, так ничего кардинально не изменишь. Ведь в случае принятия плана мне и дальше придется решать все вопросы таким же методом. Стать тенью своего начальника. Бокова же при этом явно не всегда обязательно будет принимать мои «свои» предложения. Если она не поймет суть проблемы, то вряд ли примет положительное решение. Возьмет и упрется просто из самодурства:
– Я так сказала, и точка.
И тогда хоть тресни. Не станешь же ее учить, подтягивать по каждому вопросу. А она не желает учиться. Да и не может. На семинары от нашего агентства всегда ездит с явной неохотой. Возвращаясь, заявляет:
– Ну хоть бы что-нибудь новое сказали. Я и так все знаю. Только от работы зря отрывают…
Я не видел другого выхода, кроме как пойти к Протасову и объявить:
– Наш отдел совершенно не привлекает новых клиентов. И боюсь, мы можем упустить большую часть старых. За свой «Супер-форт» я не беспокоюсь, но за остальных, в том числе за «Сладо», переживаю… Рынок развивается, а денежный оборот отдела практически остается на одном уровне. Вот отчет. Мы работаем неэффективно. Наш отдел надо срочно реформировать. Бокова не хочет этим заниматься. Значит, этим должен заняться кто-то другой… Хотя бы и я… Я справлюсь. Я знаю, что и как надо делать…
Протасов не удивился и даже не заинтересовался. Взял со стола маленькое зеркальце и, оскалившись, осмотрел свои зубы:
– Ты прав, мой друг Горацио. Давно пора разворошить ваш курятник. Но подумай, как я тебя – вчерашнего студента – назначу начальником отдела? Как ты будешь руководить этими стервами?
Я был готов к ответу:
– Кто сможет работать нормально, тех оставлю. А кто не сможет, тех уволю…
– Вот-вот… – пощелкал зубами Протасов и бросил зеркальце на стол, – Этого-то я и боюсь. Разрушить все легко. А где гарантии, что ты сможешь построить что-то лучшее? И как много мы потеряем в период между разрушением и строительством? Ты мне гарантируешь, что агентство получит больше, чем получает сейчас?..
Я растерялся. Да, я ручался за себя, как за специалиста – менеджера по работе с клиентами. Но как за руководителя, конечно, никаких гарантий дать не мог. Опыта управления людьми у меня действительно не было. Конечно, я читал книги по менеджменту – по управлению. Но это книги! Там все кажется легким и простым. В такой-то ситуации скажи это, а в такой-то поступи так. Но вот, кстати, про мою ситуацию я нигде ничего не читал.
