Я покачал головой:
– Душевная… Она теперь все про тебя знает… А если потребуется, то уж, поверь мне, найдет, как эту информацию против тебя использовать…
– Зачем? – не понимал простодушный Еремеев.
Я даже не знал, как ему объяснить:
– Затем… Блин… Ты хочешь не потерять эту работу? И иметь еще лучшую, зарабатывать еще больше?
Он еще шире раскрыл глаза:
– Ну, хочу, конечно…
– И она хочет, – смотрел я на него, – и другие хотят… А на всех хорошей работы всегда не хватает… В Москве конкуренция в сотни, в тысячи раз больше, чем в любом другом городе. И между фирмами, и между людьми. Сегодня он тебе – друг, а завтра…
– Ну, понимаю.
Я вздохнул:
– Так тогда какого…
Алексей опустил глаза:
– Даже не знаю… Как-то она меня расслабила…
Я оглянулся, не слушает ли кто-нибудь нас:
– Бокова – опытная женщина, ничего не скажешь. Учись, кстати… Про меня что-нибудь рассказывал?
Еремеев не поднимал глаз:
– Не успел.
– Слава богу…
Этот день рождения я не забыл. Чем дальше, тем больше понимал, что Алексей не самый умный человек. И лишним тому подтверждением была его скупость. Мне было весьма непросто убедить Еремеева купить без очевидного повода карамельки для секретаря Протасова Нонны, шоколадку для женщин того же Боковского отдела. Алексей поражался:
– Че впустую тратить деньги? У меня и так их немного…
Я начинал объяснять:
– Они к тебе вернутся, твои деньги. Эти дамы сделают для тебя, когда понадобится, гораздо больше, чем стоят карамельки или шоколадка…
Еремеев расставался с казначейскими бумажками с большим сожалением. Те деньги, что вернутся, для него были непонятно далеки и абстрактны. А эти, которые он отдавал сейчас, конкретны и дороги. Да, десять копеек сегодняшних были для него намного дороже ста рублей завтрашних.
Учиться расставаться с деньгами легко, инвестировать в будущее он не хотел. Но по крайней мере комплименты говорить научился:
– Это ведь мне ничего не стоит. Это мы с удовольствием… «Мадам, вы сегодня как роза!..» Пойдет?..
Я вздыхал. Ему еще с таким количеством людей надо суметь наладить отношения… Не только с соседями, но и с отделами, находящимися в других концах офиса. С людьми Авериной, с Носовым, Цацкевич, Игнатюком, Мандровой… Я вновь и вновь объяснял Еремееву, что хорошие отношения, хотя и неизвестно когда, но обязательно пригодятся.
Алексей переспрашивал:
– А че-нибудь дарить надо каждый раз?
Отвечаю:
– Не каждый раз и не всем. Ты должен точно знать: этому что-то надо преподнести обязательно, а этому и доброго слова, анекдота достаточно…
– Ну, если анекдота, то это хорошо, – радовался он необязательности денежных трат.
По мере того, как я сбрасывал обязанности по образовательной программе с себя на Алексея, увеличивал и его гонорар. И он становился все увереннее и увереннее. Меня это, однако, совсем не радовало. Его уверенность начала выходить мне боком. Если поначалу Еремеев исполнял все мои указания без размышлений, то теперь у него появился свой взгляд, собственное мнение. Самое неприятное, что его мысли были незрелыми, ведь он еще только по верхам нахватался. Но вдруг почувствовал себя уже опытным специалистом. И спорить с ним было тяжело. Алексея отличало чертовское упрямство.
Я нервничал из-за того, что Еремеев не схватывает сходу, что на его развитие уходит слишком много моего времени и сил. Но справедливости ради отмечал, что Алексей все же учится. А все свои недостатки Еремеев в моих глазах компенсировал замечательным качеством – ответственностью. Если уж он на что-то соглашался, то можно было не беспокоиться – сделает все как нужно и в нужный срок. За это ему можно было действительно многое простить.
3. Есть отдел!
Теперь я больше общался с людьми, принимающими решения: c начальниками служб, отделов, с руководителями компаний-партнеров. Утрясал с ними принципиальные вопросы, а всю дальнейшую работу сбрасывал на Еремеева. Алексей возился с бумагами, бегал по компаниям, по подручным Варсегова и Каримова. Он прекрасно ладил с мелкими чиновниками. И я не мог понять, то ли это результат моей учебы, то ли его природный дар – заговорить, расположить к себе нужного рядового человечка. Может быть, эта способность Еремеева основывалась на его скупости – наговорить все, что угодно, лишь бы не тратиться деньгами. May be, may be, как говорил Заратустра.
В результате такого разделения обязанностей и достойного выполнения их каждым из нас образовательная программа набрала солидные обороты. Я с удовольствием составлял месячный отчет, отмечая постоянно растущую прибыль. Еремеев с удовольствием расписывался в ведомости, получая очередной повышенный гонорар.
Я продолжал анализировать нашу работу. Заметил, что, пожалуй, мы бы еще больше прибавили, если бы Еремеев не тратил столько времени на бумажную возню у нас в офисе. Сначала ищет нужный документ в залежах пухлых папок, потом читает, заново набирает новый текст, снова вычитывает, исправляет. И мне бы не мешало кое-что с себя сбросить. Главным образом эти дозвоны по телефону. То номер нужного человека занят. То трубку никто не поднимает. И звонишь через каждые пять минут снова и снова:
– Василий Григорьевич не подошел? Нет еще? Извините…
Тьфу! Теряешь так, наверное, целые часы.
А еще накапливалась работа, до которой не доходили руки ни у меня, ни у Алексея. Накапливались различные материалы, сведения, справки, которые, по идее, надо было бы сортировать, обобщать, впихивать каким-то образом в наши беременные папки. Времени на эту работу всегда было жалко. И бумаги просто накапливались в одной огромной стопке. Когда надо было выудить потребовавшийся документик, эта вавилонская башня начинала угрожающе крениться и расползаться. Я тут же говорил Алексею:
– Придется тебе эти материалы разобрать.
Еремеев брался, но что-нибудь более срочное всегда его отвлекало. И вавилонская башня продолжала расти. Наш стол она не украшала. И действовала мне на нервы. Не любил я отложенной, накапливающейся работы. А еще меня стало беспокоить то, что когда в офисе не было меня или Еремеева, то некому было отвечать на телефонные звонки по нашим делам. Да и мой стол, телефон, компьютер попросту простаивали в это время – не работали на нас.
Подумав над всем этим, я решил, что стоит потратить время и найти третьего сотрудника. Референт вернет нам сторицей часы, ушедшие на его поиск и ввод в курс дела. И прибыль, которую мы получим за счет его работы, конечно же, превысит выплачиваемую ему зарплату.
Я стал просматривать объявления в газетных рубриках «Ищу работу»:
«…секретарь-референт с пятилетним опытом работы в солидную компанию с высокой зарплатой…»
