— Зачем Тарик похитил Алину, она же не его ребенок? — спросила я.
— Он сказал, что ее убьет, если я… — Елена захлебнулась словами. — Если я попытаюсь разыскивать их или расскажу в милиции о нем. Он как обезумел. Бил меня и кричал, чтобы я не смела ему мешать. Как же мне жить теперь?
— Возьмите себя в руки. Я все устрою, — пообещала я твердо. — Я знаю, где Тарик держит детей, я их верну.
— Нет, — вскрикнула Елена, будто ее ножом ударили в сердце. — Не смей к ним приближаться! Он убьет Алину, убьет!
— А что вы предлагаете? — спросила я у нее. — Хотите, чтобы ваших детей вывезли за границу, хотите их больше никогда не увидеть? Вы смиритесь с этим? Дети будут жить с человеком, который угрожает убить одного из них?
— Но он же ее убьет! — с ужасом в глазах произнесла Елена.
В словах ее не слышалось уверенности. Прохорову разрывали противоречия.
— Я не допущу этого, — заверила я Елену. — Где ваш мобильник? Надо вызвать милицию и аварийную службу горэлектросети, чтобы восстановить освещение.
— Мой телефон Тарик разбил, — всхлипнула Елена. — Я схватила его с ночного столика, когда он ворвался, хотела позвонить, даже сама не знаю куда, а он вырвал его и разбил мне о голову. У него были такие страшные глаза.
— Не думайте об этом, — велела я, помогая Прохоровой подняться с пола. Мой телефон также пострадал во время заплыва у дебаркадера, так что оставалось надеяться на Родиона и его телефон.
— Я найду, откуда позвонить, а вы сидите здесь с Виталием, — сказала я Елене. Взяв под мышки безвольное тело начальника службы безопасности, я втащила его на кровать, а затем спустилась к Родиону. Он, сгорбившись, стоял на крыльце и клевал носом.
— Телефон есть? — Мой вопрос его несколько озадачил. Родион обшарил карманы — телефона у него не было.
— Черт, — пробормотал он, растерянно оглядываясь, — может, выронил?
— Сомневаюсь, — бросила я, направляясь к своей машине, стоявшей в гараже.
Очень возможно, что в процессе освобождения детей мне придется уходить от погони, и лучше воспользоваться своей проверенной машиной, чем возвращенной бандитами «Ауди», с которой они черт знает что сделали. Хозяйскую «Волгу» я вообще в расчет не брала. Она против бандитских джипов что черепаха против гепарда. В раздумье я посмотрела на «Ауди». Что же действительно они с ней сделали?
— Ты чего ищешь? — поинтересовался Родион, наблюдая за тем, как я ползаю вокруг хозяйской машины.
— Сюрпризы, — буркнула я.
Под днищем «Ауди» — ничего. Я осторожно открыла дверцу.
— Думаешь, она заминирована? — догадался Родион.
— Не сомневаюсь, — ответила я, водя маленьким зеркальцем под водительским сиденьем. В зеркале отражалось грубо сработанное взрывное устройство, предположительно радиоуправляемое, укрепленное бандитами прямо под сиденьем. Несмотря на грубость исполнения, от водителя при взрыве остались бы одни клочки. Очевидно, люди Тарика решили, что это моя машина, и рассчитывали таким образом расквитаться со мной.
Разминировать бомбу не было времени.
— Когда менты приедут, скажешь, что в «Ауди» взрывное устройство под водительским сиденьем, — крикнула я Родиону. — Никого из посторонних не подпускай к ней, а то разнесет все тут по кирпичику.
В «бардачке» «Фольксвагена» у меня лежал запасной сотовый телефон. Время от времени я его подзаряжала, чтобы он был всегда наготове. Забравшись в машину, первым делом отыскала телефон в куче других полезных вещей и позвонила в службу спасения города Тарасова, вкратце объяснив диспетчеру ситуацию. Диспетчер выслушал меня, задал несколько вопросов, а в конце велел ждать специалистов и ничего не предпринимать самостоятельно.
Так, одно дело сделано.
Вырулив из ворот особняка, я притормозила у милицейской машины, припаркованной в кустах. Неужели наблюдатели из машины не заметили подъехавших к дому Прохоровой бандитов? А если увидели, то почему ничего не предприняли?
Милицейская-то машина оснащена рацией, и оружие у них при себе.
Я приблизилась к машине наблюдения. Двери водительского и переднего пассажирского сидений были открыты настежь, а вокруг ни души. Либо парни из наблюдения решили пойти в лес по грибы, либо что-то с ними случилось. Мимо по дороге, сердито ворча двигателем, прокатился «КамАЗ». Когда рокот машины стих, я расслышала доносящееся из леса слабое мычание. Я поспешила на звуки. Люди Тарика приковали милиционеров наручниками к большому клену спиной друг к другу, защелкнув браслеты повыше локтей, таким образом соединив их руки еще и друг с другом. Рты заклеили скотчем. Если бы не трагизм ситуации, я бы не удержалась от смеха, глядя на надутые покрасневшие физиономии милиционеров.
— Извините, ребята, я бы расковала вас, но нет времени, — сказала я им с сочувствием.
Не исключено даже, что в ответ на освобождение ребята первой арестовали бы меня до выяснения… Я не хотела рисковать, поэтому, развернувшись, быстро зашагала обратно к машине. За спиной поднялась буря возмущенного мычания.
«Ничего, скоро приедут их коллеги и освободят», — подумала я, не обращая внимания на призывы о помощи.
Перед визитом на улицу Красноармейскую, где бывший возлюбленный Прохоровой снимал старинный дом, я смоталась домой, чтобы взять кое-что из своего шпионского набора…
Глава 7
Мои мрачные предчувствия подтвердились.
Тарик Пехлеви въехал в страну под видом представителя исламской благотворительной организации «Аль-Хармейн», и на завтра он заказал билеты на самолет для четырех человек на рейс до Бендер-Абаса в Иране. Время рейса восемь вечера. Юзер выяснил это для меня за четыре минуты. Я посмотрела на часы — четыре утра. У меня в запасе было шестнадцать часов.
Резиденция Тарика находилась в здании бывшей музыкальной школы. Недавно отремонтированный фасад дома, искусная подсветка, голубые ели вокруг создавали идиллическую картинку.
Я всмотрелась в черные глазницы окон. Свет горел только в будке охраны перед въездными воротами да в одном из окон пристройки к правому крылу, где, как я решила, располагался гараж. Способы проникновения в оплот врага возникали в мозгу один за другим, но сразу отбрасывались, как невыполнимые. Ограда с коваными железными решетками не являлась для меня серьезной помехой, но вот куча суперсовременных камер слежения, понатыканных и там и сям, могла осложнить дело. Площадка перед домом хорошо просматривалась, а ели служили плохим прикрытием. Раз владельцы дома разорились на камеры, то и в самом деле следует ожидать массу сигнализации. И потом, не надо забывать, что хозяин дома — человек, торгующий по всему миру оружием, а стало быть, он отлично вооружен и, следовательно, очень опасен.
До того как позвонить Юзеру, я несколько раз обошла здание по периметру, но не нашла слабых мест. Вспомнился белый лимузин, спешно покинувший резиденцию Тарика недавно. С помощью «жучка», подкинутого мной к будке охраны, я слышала, как водитель говорил начальнику караула, что вернется часа через полтора, обещал привезти какой-то пакет. «Может, остановить его, забраться в машину и заставить отвезти за ворота через охрану?» — подумала я. Потом спросила себя, что будет, если машину обыщут? А что обыщут — это факт.
