— Можно ближе к делу? — попросил оперативник.
— Да, конечно, я просто очень переживаю за сына. Он влип в такую историю. Пообещайте, что не посадите его в тюрьму? — заливалась я соловьем.
— Эй, дамочка, я не могу слушать вас целый час. Говорите по существу. Если ваш сын пойдет с нами на сотрудничество, то мы проведем его как свидетеля, не беспокойтесь. — Оперативник говорил спокойно, доверительным тоном, как его учили в спецшколе. Не знавший подноготную работы спецслужб, может быть, и купился бы на эту туфту, но не я. Им бы только ухватиться, а раскрутят они и мать Терезу, так что она признается в убийстве. Шмыгая носом и всхлипывая, я начала рассказ.
— Мой сын Расим работает в доме этого Тарика Пехлеви. Так вот, он готовит серию терактов по городам области, и моего сына втягивают в это дело. Он мне вчера вечером признался во всем. Я сказала ему, иди в милицию, но он боится, говорит, что в милиции все куплено. Вот тогда я в тайне от него решила позвонить вам, чтобы вы предотвратили этот кошмар.
— Подробнее, пожалуйста, о личности Пехлеви, — нервно перебил меня оперативник. — Кто он, где живет, чем занимается?
— Он представитель благотворительной организации, живет на Красноармейской. Знаете, такой старинный дом с оградой? — Я сделала паузу. — По национальности он араб, недавно вернулся из Ирака, воевал там.
— Понятно. Сколько их человек, что планируют и какое у них оружие? — поинтересовался оперативник.
— Не знаю, наверно, человек двадцать, — ответила я, наблюдая за охранником, который по-прежнему копошился под капотом моего джипа. — У них много взрывчатки, какие-то яды, газы, я не понимаю в этих вещах. Часть оружия у них спрятана где-то в доме.
— Какова роль вашего сына? — спросил оперативник.
— Он обычный охранник, ничем таким не занимался, — затараторила я, — знаете, он такой домосед, никуда не ходит…
— Хорошо, объясните, пожалуйста… — начал оперативник.
— Нет, я не могу больше говорить, — оборвала его я, — я звоню с мобильника сына без его разрешения. Он меня будет ругать, если я потрачу все его деньги, а так, может, не заметит.
— Подождите минутку… — попросил оперативник.
Я отключила телефон. Дожидаться приезда милиции мне не хотелось. Я сходила, положила мобильник в «бардачок» джипа и поинтересовалась у охранника, как идет ремонт. Охранник уже перемазался с головы до ног маслом. Вынырнув из-под капота, он бодро сказал:
— Мне кажется, я понял, в чем дело. Выпускной клапан бензонасоса заело или электрика полетела. — В его глазах загорелся задор механика-любителя.
— Ну-ну, вижу, вы специалист, вам и карты в руки, — ободрила я его. Когда охранник опять нырнул под капот, я перешла улицу и принялась ловить машину с одной мыслью в голове: уехать бы до того, как появятся федералы. Они точно не пропустят мимо своего внимания такую колоритную личность, как я, когда начнут суживать кольцо оцепления. Возможно, среди них даже найдется умная голова, способная определить подделку в моих документах.
Подлецы-шоферы как один не желали подвозить страшную бабу, проносясь мимо. Ну не пешком же мне уходить. Взгляд упал на прикованный к столбу велосипед напротив маленького магазинчика. Я обошла по кругу, осматривая велик. Обычная «Сура». На багажнике, расположенном у руля, сетка для продуктов. По катафотам, развешанным во всех возможных местах, проволочным антеннам, пружинкам и наклейкам с обнаженными женщинами на крыльях я поняла, что велосипед принадлежит какому-то подростку. «Придется угнать велосипед у ребенка», — подумала я, ощупывая замок на цепи. Но я в безвыходной ситуации. Если что-нибудь не придумать, дело может кончиться тюрьмой. Конечно, в джипе нет моих отпечатков, однако использование фальшивых документов и пребывание рядом с местом преступления в столь экстравагантном наряде любого следователя наведет на определенные мысли.
— Что вы делаете с моим великом? — раздался мальчишеский голос над моим ухом. Я посмотрела на говорившего. Вихрастый паренек в майке и шортах стоял на тротуаре с пластиковым пакетом в руках. Из пакета торчали буханка хлеба, молоко — в общем, мама в магазин послала.
— Я просто смотрела, какой клевый у тебя велосипед, — сказала я, улыбаясь. В серых глазах паренька страх и возмущение сменились любопытством и гордостью за своего железного коня.
— Ясен перец, клевый, — усмехнулся он. — Ну ладно, мне пора.
Он стал отковывать свой велосипед от столба.
— Можно мне прокатиться? — попросила я.
— Вам? — Паренек окинул меня взглядом. — Вы слишком толстая, можете сломать.
— Правда, что ли? — ядовито осведомилась я. — А ты знаешь, где я работаю?
Паренек, прищурившись, посмотрел на меня.
— В милиции, наверно, ну и что?
— Ну и что, действительно? — сказала я себе и ему громко. — А вот что, ты должен предоставлять мне свое транспортное средство, я преследую преступника.
— Да фигу тебе, — дерзко бросил мальчишка, прыгнул на велосипед и умчался.
Я пробежала за ним несколько метров и остановилась, задыхаясь. Силиконовый костюм просто душил меня.
Я посмотрела назад. Мой джип и охранника у ворот от взора скрывали деревья и живая изгородь. Пора переходить к решительным действиям. Я вышла на дорогу, широко расставив руки перед очередной проезжавшей машиной, и была сбита ей. Благодаря тому, что я умела бросаться под машины при невысокой скорости транспортного средства, я отделалась легкими ушибами. Вскочив с асфальта, я запрыгнула в машину, так что находившийся в ступоре водитель ничего не понял, его глаза за толстыми стеклами очков напоминали блюдца, а отвисшая челюсть достигала уровня груди, — и застонала, хватаясь за голову.
— Умираю, в больницу, быстрее в больницу!
— Вы, вы… — заикаясь, забормотал водитель.
— В шоке я была, — пояснила я, — вот и вскочила, а сейчас чувствую, что мне конец!
— Да, да, — хотел что-то сказать водитель.
— Ты придурок, если сейчас не отвезешь меня в больницу, то до конца жизни будешь париться на нарах, — прикрикнула я на него и, жалобно постанывая, прикрыла глаза.
Это подействовало. Машина тронулась с места. Метров через пятьсот мимо нашей машины пронеслось несколько машин, груженных серьезными спортивными парнями, и автобус с группой захвата при полном параде. Вовремя я убралась.
— Как вы себя чувствуете? — спросил шофер, глядя на меня с испугом.
— А как ты думаешь я себя чувствую? — зло спросила я и приказала: — Тормози здесь.
— Тут нет больницы, — удивился шофер, поглядывая в окошко.
— Я уже выздоровела, — рявкнула я на него. Стоянка, где стоял мой «Фольксваген», находилась поблизости.
В деревню Смелую я приехала выжатая, словно лимон. Баба Маня, встретив меня в огороде, рассказала, что Алина целый день искала по деревне телефон, куда-то хотела позвонить, но не сумела, так как в Смелой, после кражи телефонного кабеля со столбов в прошлом году, единственной связью с миром стал мобильник председателя колхоза. Председатель же на прошлой неделе уехал в город и до сих пор не возвращался. Я поинтересовалась у бабы Мани, где дети находятся в настоящий момент.
