Гляжу на часы – за полночь уже. Но отдохнувший, выспавшийся, я продолжаю читать:
«С увеличением числа факультетов и студентов университету стало не хватать учебных корпусов и общежитий. Война с фашистами была выиграна, но нужно было восстанавливать и далее развивать страну. К тому же началась „холодная война”. Страна нуждалась в передовом оружии, в передовой технике, в передовой науке. В 1946 году после нескольких „профилактических” бесед группа известных ученых МГУ обратилась с письмом к И.В.Сталину, в котором говорилось: „Для коренного улучшения условий работы Московского университета назрела острая необходимость разработки перспективного плана развития университета, для чего совершенно неотложным делом является строительство новых учебных корпусов университета и закрепление для этой цели постоянных земельных участков”.
Сталин, разумеется, был „за”…»
Я прислушался – из-за внешней двери доносились подозрительные звуки. Как будто кто-то стоит под ней и пытается потихоньку ее открыть, подобрать ключи к замку.
Я отложил книгу. Встал. Выключил свет и на цыпочках вышел в прихожую. В темноте нашел давно приготовленный мешок, которым собирался ловить черного аспиранта. Войдет сейчас, и я надену на него сверху, покрою всего от головы до пят. Раз, и противник связан по руками и ногам, деморализован. Можно, конечно, будет еще пару тумаков ему отвесить, если буйствовать там в мешке начнет. Да, если потребуется, то за мной не заржавеет.
Ключ в замке провернулся. Дверь тихонько раскрылась. В прихожую вскользнула тень. Я тут же накинул на нее мешок. Раздался дикий визг. Тумаков давать не пришлось. Мешок вместе с содержимым упал на пол как подкошенный.
Я включил свет. Из мешка торчали такие знакомые джинсо-ноги. Зоя-Зая… Я тут же стянул с нее мешок. Она, конечно, была перепугана и даже сказать ничего не могла. Просто сидела на полу у открытой двери.
Я растерялся. Пытался сразу и поднять ее, и закрыть дверь, и оправдаться:
– Ты же сказала, что вернешься завтра. Я тебя за черного аспиранта принял. Думал, он ключи подобрал, хочет вас напугать. А тут как раз я вот с мешком. Хорошо еще, что не ударил…
Зоя согласно кивнула и, наконец, проговорилась:
– Хорошо, что не ударил, – и покачала головой. – Что же за день сегодня такой.
Удивительно, но на визг в коридор никто не вышел. Все студенты спят непробудным сном…
Я, наконец, поднял Зою с пола, завел в комнату, усадил на стул, принес воды. Она снова сказала:
– Что же за день сегодня такой. За час второй раз пугают.
– А кто еще?
Зоя принялась рассказывать:
– Приехала на последнем поезде метро и шла себе пешком от станции, автобуса уже ведь не дождаться – поздно. Иду по тропинке – тихо, хорошо так вокруг. Вдруг из-за кустов прямо на меня машина выезжает, дверь распахивается и мне кричат:
– Садитесь девушка быстрее!
– И ты села? – не мог не спросить я.
– Конечно, – кивнула Зоя, – это была милицейская машина районного – не нашего гэзэшного – отделения. Милиционеры рассказали, что тихо меня от метро сопровождают, потому что увидели, что какой-то мужчина или парень за мной увязался, и идет не по тропинке, а как раз по этим кустам. Вот они и решили меня на всякий случай проводить до университета, поехали осторожно за ним. Когда же этот мой провожатый вдруг стал резко приближаться ко мне, они выскочили из кустов, меня посадили. Потом мы ездили там между деревьев и кустов, по газонам, фарами его искали, но не нашли. Сбежал. Хорошие ребята, эти милиционеры, довезли потом меня перепуганную до университета. Пока шла по ГЗ немного расслабилась, а тут у себя в комнате такое… – луноподобная качала головой и с укоризной смотрела на меня. – Я же потихоньку хотела войти, чтобы тебя не будить. Думала, ты спишь, ведь так поздно.
Я взял в руки записку, перечитал:
– Ты почему вернулась? Я же не ждал тебя сегодня…
Зоя уже окончательно пришла в себя. Начала раздеваться. Я помог ей снять пальто, размотать шарф. Она махнула рукой:
– Не захотела там оставаться.
– Там – это где?
Она снова махнула рукой:
– У Волосенко.
Я был ошарашен:
– У Волосенко? У Артура? Как ты там оказалась?
– Дай мне еще попить, – она сделала несколько глотков, прежде чем продолжить, – Его maman на сегодня – или уже на вчера – назначила Лиле официальную встречу с ихними родственниками. Лилька безумно нервничала, и, в общем, упросила меня поехать с нею. Ну, не могла же я ее бросить в такой момент. А там…
– А там?
Она кивнула:
– А там действительно все очень серьезно. Собралась куча родни из всяких правительственных и околоправительственных организаций. Все в строгих костюмах, вечерних платьях. Все чинно. – она усмехнулась, – а я в джинсиках… Все ждут Лилю. Ждут, так сказать, события. И дождались…
– Чего?
Зоя грустно улыбнулась:
– Того самого… В присутствии maman и всей этой своей чинной родни Волосенко сделал Лиле предложение. Без запинки оттарабанил. Наверное, на maman тренировался.
– Какое предложение? – не понял я.
Зоя помотала головой:
– Какое-какое… Замуж за него выйти.
– Понятно, – протянул я. – А Лиля?
– А Лилька, хоть и ждала всего этого, но чуть в обморок не грохнулась. Я ее поддерживала под руку. Даже щипала за разные места, чтобы она только в сознании оставалась.
– И что она ответила?
Зоя задумчиво посмотрела куда-то за окно:
– Кажется, «да».
– Кажется? – изумился я.
– Да. Наверное. – Зоя смотрела уже на меня. – Я, кажется, видела, что губы ее шевелились. Вроде бы она и кивнула. Но я как-то отвлеклась, что ли, и четко не слышала. Но тут все стали их поздравлять. Значит, сказала «да»…
– И?
Зоя погладила меня по голове:
– И назначили день свадьбы. 19 мая они официально зарегистрируются в загсе. Потом банкет в «Национале». Свадебное путешествие на Мальдивские острова. Что-то еще там в программе. Ну, в общем, полный гламур-пакет…
– А Виталик? – вспомнил я.
Зоя пожала плечами.
– А что Виталик? Кто такой Виталик? Где этот Виталик?… Потом нас оставили ночевать в гостевой комнате. Только мне совсем там не оставалось. Я уехала. А Лиля у них пробудет еще несколько дней. Они с maman должны обсуждать свадебную церемонию, списки гостей, платье…
Зоя была то ли растеряна, то ли потеряна и определенно устала. Я раздел ее, уложил. Лег рядом и спокойно уснул.
Разбудился на рассвете. Зоя плакала. Лунные капли текли у меня по груди. Я обнял ее:
