Я поежился:
– «Успешно охотятся»… Жутковато как-то звучит.
Но Зоя ободрила:
– Все это временно. Как только наступит разочарование в новых религиях-теориях – а это обязательно рано или поздно случится – и как только наука выйдет на следующий этап развития – а после некоторого времени стабилизации будет непременный скачок – вот тогда, тогда все снова станет на нормальные рельсы.
Да, она меня определенно обнадежила:
– Значит, все устаканится?
– Точно, – твердо сказала Зоя.
А я спросил:
– И когда это случится?
Вот тут Зоя покачала головой:
– Я же все-таки не Нострадамус. У меня и диссертация еще не защищена. Я пока только учусь.
Я умиротворенно вздохнул: как это приятно поговорить с умным человеком. С Зоей. Поцеловал ее. И еще раз. И еще:
– Ты такая умная. Почему не замужем?
Она смотрела мне прямо в глаза:
– Наверное, боятся меня мужчины.
Я тоже смотрел ей в глаза:
– Наверное, есть за что. Но я не боюсь.
Она положила мне голову на плечо:
– Я знаю. Ты особенный. Видишь, даже гадание говорит: «Талант, интерес к вопросам мироздания, стремление к идеалам…»
– Ты же не веришь в гадание?
– Не верю, – смеется в плечо.
Этой ночью заснул я не сразу. Черного аспиранта нет. Значит, нет и необходимости постоянно дежурить у девушек. А у меня ведь есть своя квартира. Когда простился с очередной подружкой и остался один, то чувствовал себя там вполне. Но теперь мне в квартире, когда заезжал туда, было как-то неуютно. Хотелось, чтобы Зоя была рядом. Все время была рядом. Но пригласить ее домой прямо сейчас я не могу. Там так все запущено: старые, местами отклеившиеся обои, истрепанный ковролин, отвалившийся кафель в ванной…
И последняя, и предпоследняя подбивали меня на ремонт. А я все откладывал, все откладывал. Дооткладывался. Надо срочно, просто срочно заняться ремонтом. А может попросить Зою помочь? Ну, там новые обои, сантехнику выбрать, еще что-то, в чем женщины, как меня убедили предыдущие, понимают больше мужчин. Хотя как-то неловко Зою просить помочь мне с ремонтом. Неловко. Зою. У нее и своих дел полно…
Заснул я не сразу. А снилась мне всякая чертовщина. Меня вроде как бы в моей же квартире принимают в какой-то тайный орден. Окружили, стоят вокруг. Дают фартук и мастерок:
– Храм требует ремонта…
Всматриваюсь в лица и узнаю: Елизавета Петровна, Иван Иванович, Прокопий Акинеевич, Антон Павлович, Михаил Юрьевич, Виктор Антонович, сам Михайло Васильевич… Толпятся, приговаривают:
– Нами разработаны подробные методические рекомендации. Нужно всего лишь следовать им, и все у тебя получится. И ты войдешь в круг избранных…
Я обваливаю старый кафель, кладу – согласно методическим разработкам – новую плитку. Аккуратно так приставляю друг к другу разноцветные квадратики. И вдруг замечаю на них цифры-кружева: «7» и «8», «2» и «3», «1» и «4», «5» и «9», «6» и «0» и еще «+», «#», «?»…
– Гляди, гляди, – восторженно шепчет откуда-то сзади Зоя.
– Да, – отвечаю я. – Вижу. Они необычной формы…
Оборачиваюсь. А сзади уже никого нет. И вообще сзади ничего нет. И сверху. И сбоку. Только внизу. Далеко внизу – земля. А я, я лечу. Над Москвой. Ловко управляю несущим меня по воздуху телом. Вглядываюсь в улицы и здания подо мной. Многие узнаю. Та, что повыше – Останкинская башня. Та, что пониже – Шуховская. А вот это – Кремль. А это – семь знакомых, ярко освещенных высоток. И вот одна из них уже подо мной. «Ж». Я четко вижу «Ж». Да, это ГЗ. Это «Заин».
– Заин, – слышу я с земли призывный голос Жанны, – Заин…
И тут же со мной что-то происходит. Я срываюсь в штопор и падаю, падаю на ГЗ, совершая круги над ним. А потом и вовсе вхожу в пике. Я несусь, ускоряясь вниз. Земля все ближе и ближе. И я вижу у парадного входа в ГЗ знакомую фигуру, светлые волосы, развивающиеся по ветру. И я кричу:
– Жанна! Жанна! Жанна!..
Черный аспирант существует
В раздумьях бродил я на следующий день по коридорам ГЗ. Вспоминал все, что удалось узнать о взрывах и пожарах в ГЗ. Пытался обнаружить хоть какую-нибудь зацепку. Ничего. Ничего. В голове крутились лишь никчемные масоны с каббалистами да Черный аспирант – Виталик…
Никуда по редакционным делам ехать сегодня не собирался – только мысленно послал привет главному редактору. Тупо себе бродил по ГЗ, ощущая при этом, что что-то в тему крутится в моей голове, что-то там есть. Но вот, что именно, понять не мог. В конце концов, остановился прямо посреди одного из коридоров поразмыслить, пошарить по пыльным мозговым антресолям. Ничего там не обнаружил, но зачем-то принялся рыться в сумке, перебирать свое журналистское хозяйство. Диктофон. Фонарик. Записная книжка. Пара авторучек. Карандаш и резинка. Универсальный нож с набором всяких лезвий и приспособлений. Бумажки или обертки неясного происхождения, которые надо бы куда-нибудь вытряхнуть…
Порылся в карманах. Еще одна авторучка. Коммуникатор. Деньги. Документы. Визитные карточки. Перелистал их. «Начальник службы безопасности Главного Здания МГУ», «Начальник службы гражданской обороны и чрезвычайных ситуаций», «Главный врач», «Жанна»…
Я бесцельно вертел эту визитку в руке. Только «Жанна» и номер телефона. Ни фамилии, ни должности. А теперь и ни человека. Визитка неожиданно выскользнула у меня из пальцев и по какой-то немыслимой траектории спланировала метра на два вперед и на полтора в сторону. Она упала и пропала из вида. Как растворилась. Я нагнулся к месту, куда спланировал этот клочок плотной бумаги и не увидел, не нашел его. Мистика!
Как и Зоя, я был уверен, что никакой мистики в природе не существует, а есть лишь один нагой материализм науки. Во имя его-то я и не поленился – достал из сумки фонарик, посветил и в очередной раз подтвердил научное торжество – увидел визитку. Она спланировала точно в щель между полом и какой-то дверцей, находящейся внизу стены коридора. В свете фонарика я видел торчащий бумажный краешек. Схватиться за него пальцами было непросто, и я достал авторучку. Нагнувшись, уже ею двинул визитку к себе, но она вдруг провернулась на месте и…пропала из вида. Черт!
Я принялся в слепую ковырять авторучкой в щели, но безрезультатно. Скорее всего, лишь проталкивал визитку все глубже и глубже под дверцу.
Можно было бы, конечно, и плюнуть. Что мне в этой визитке без фамилии и должности. Без человека. По имени «Жанна».
Нет, визитка мне была дорога. Я осмотрел дверцу. Небольшая, полметра на полметра. Пройдешь мимо и не заметишь. Замерев, подставив ладонь, я почувствовал, что в щель засасывает воздух. Значит, за стеной есть какое-то вентилируемое пространство. А на дверце, отделяющей его от коридора, прямо у меня под носом – замок. И еще бумажка с чернилами. Опечатано службой безопасности. То есть лезть за дверь не стоит.
