— А он давно к нам обращался? — спросила медсестра.
— Лет десять тому назад или больше, — ответила я.
— А, тогда ясно, почему ее нет. Пойдемте в подвал, — облегченно вздохнув, сказала она.
— Пошли, — бросила я Александру, и он поплелся за мной. В подвале медицинскую карточку Всеволода мы не нашли. По листку были перебраны все коробки, хранившиеся там, однако все напрасно. Медсестра, устало смахнув со лба пот, взмолилась:
— Может быть, на сегодня довольно? Придете завтра, поищем снова.
Я хотела ей ответить, но закашлялась от поднятой в помещении пыли, копившейся на ненужных бумагах, кажется, от сотворения мира. Чумазый и потный, Александр тихо признался, что хочет в туалет, и я капитулировала.
— Воля ваша, посмотрим завтра. Где у вас тут туалет?
— Пойдемте, покажу, — с облегчением вздохнула медсестра. Уже у мужского туалета она осторожно поинтересовалась у меня: — А этот парень, что с вами, он тоже следователь?
— Это экстрасенс. Он помогает нам во всех расследованиях, — не моргнув глазом, соврала я. — Если кто-то из свидетелей врет, то он мигом определяет это. При помощи нюха находит наркотики, оружие и захоронения.
— Не может быть! — ахнула медсестра. — А с виду — дурачок-дурачком.
— То, что он дурачок, никак не влияет на его способности, — пояснила я и сердито добавила: — Вообще это государственная тайна, и я не имею права с вами обсуждать нашего боевого экстрасенса.
— Да я просто так спросила, — испуганно проговорила медсестра, — интересно ведь.
Я с деловым видом набрала на сотовом номер телефона третьей городской больницы, куда, по моим расчетам, должны были отвезти Аллу Осиповну, и справилась о ней. Действительно, ночью она поступила в приемное отделение в критическом состоянии, с большой кровопотерей, но сейчас ее состояние уже стабилизировалось. Я поинтересовалась у дежурной, можно ли мне будет подъехать и задать женщине несколько вопросов, адекватна ли она.
— Можете приезжать, — ответила дежурная, — Корноухову собираются как раз перевести из реанимации в обычную палату. Были ваши коллеги из уголовного розыска. Следователь обещал выставить охрану. Что, может быть покушение?
— Вполне возможно, — ответила я, — до свидания, — и выключила сотовый.
— Ну, у вас и работа, постоянно на нервах, убийства всякие, — сочувственно покачала головой медсестра Зоя.
— Да уж, — бросила я. Из туалета вышел Александр и сказал, что закончил свои дела, да еще и руки помыл после этого. Медсестра удивленно посмотрела на меня. Я пожала плечами с видом: «Такая уж у меня судьба».
— Куда мы пойдем, Же… — начал Александр, но я не дала ему закончить, свирепо рявкнув:
— За мной! — И, повернувшись, зашагала по коридору к выходу.
Сидя в машине, я позвонила Земляному.
— Здравствуйте, здравствуйте, ну, как поживаете? — услышала я в трубке его бодрый голос.
— Я звоню узнать, взяли ли вы под охрану Кошечкина и Аллу Осиповну Корноухову, как я советовала? — спросила я спокойно.
— Взяли, конечно, и мышь не проскочит. Ваша нанимательница Агеева также под охраной. Не волнуйтесь. Я велел задерживать всех, кто ни придет, даже если губернатор или министр МВД, без разницы, так что не волнуйтесь, — ответил он радушно. — Кстати, ценный оказался совет. Всплыли очень интересные сведения. Если вы сейчас не очень заняты, подъезжайте ко мне прямо в управление. Побеседуем. Без вас, боюсь, в этом деле не разберешься. Что скажете?
— Вынуждена отклонить ваше предложение, — вежливо ответила я. Мне не улыбалась перспектива быть арестованной. — Алла Осиповна сказала вам, кто ее пытался убить?
— Понимаете, я не могу с вами обсуждать это, — еще более вежливо произнес Земляной. — Предлагаю вам с Александром по доброй воле явиться в милицию. Вы ни в чем не обвиняетесь. Дадите показания, и я вас отпущу. — Я молча отключила сотовый и уставилась в пространство перед собой. Хотелось надеяться, что милиция сможет защитить Аллу Осиповну и остальных. Уж больно преступники изворотливы.
— Почему мы не едем? — недовольно спросил Александр.
— Потому что, — буркнула я, — сиди ровно!
Вытащив из сумки карточку Глеба, я стала медленно перелистывать страницы, разыскивая среди рецептов, анализов и диагнозов что-то, что всполошило преступников. Ничего. Ни намека. Мозги от напряжения едва не кипели в черепной коробке. Человек давно погиб. Зачем бандитам его медицинская карточка? В ней ни имен, ни фамилий, ни адресов сообщников. «Может, дело в обследовании, которое проходил Глеб? — в отчаянии подумала я. — Он проходил его незадолго до смерти. Зачем? Чтобы убедиться, что он здоров, или для каких-то иных целей?» Я схватила карточку и ринулась обратно в поликлинику, волоча за руку Александра. Мы ворвались в первый попавшийся кабинет терапевта. За столом, склонившись над бумагами, сидела худенькая молодая девушка в белой шапочке, халате и очках. Она вздрогнула, удивленно посмотрела на нас, хотела открыть рот и выразить все, что она думает о нашей наглости, но я опередила ее, подсунув карточку Глеба и удостоверение следователя.
— Что вы хотите от меня? — сдержанно спросила терапевт, поджав тонкие бескровные губы.
— Мне надо знать, для каких целей этот человек проходил медицинское обследование, — ткнула я в карточку.
Девушка полистала карточку, подумала, теребя стетоскоп, висевший у нее на шее, затем неуверенно сказала:
— Да просто человек решил проверить свое здоровье, убедиться, что все в порядке. За границей вон каждый…
— Это понятно, — не дала я ей закончить, — меня интересуют другие причины. Почему он еще мог сделать это?
— Может быть, его что-то беспокоило, и он решил провериться, — так же неуверенно произнесла терапевт.
— Что, похоже, что у него могли быть какие-то жалобы? — спросила я, не давая ей вздохнуть. — Где в карточке отражено это? Он здоров, как бык.
— Да, может, он собирался ложиться на операцию, — чуть не плача, проговорила врач.
— Какая операция? Он был здоров! — напомнила я, срываясь на крик.
— На пластическую, — закричала в ответ девушка. — Что вы на меня орете? Вы не имеете права!
— Пластическую операцию? — проговорила я, чувствуя, как участилось сердцебиение. «А почему бы и нет?» В голове всплыла та история. Глеб попятил деньги своих корешей. Естественно, он понимал, что когда его вычислят, то по головке не погладят. Он решает бежать, сменить внешность, обосноваться в каком-нибудь медвежьем углу и жить припеваючи. Он проходит комиссию, но операцию так и не успевает сделать. Его убивают.
— Моя подруга переехала жить к родственникам за границу, — говорила мне тем временем терапевт. — Перед отъездом она вылечила здесь все зубы, так как там это страшно дорого. Может быть, этот человек тоже собирался за границу и решил здесь пройти обследование.
