– Кровь хлестала, как из заколотого поросенка.
– И в самом деле наткнулась на что-то, а?
– Порезалась, дай бог.
Слушая их веселый разговор, Палмер допил кофе и положил на прилавок десятицентовую монету. Потом встал и вышел на улицу. Ветер ударил в него. Но теперь, когда в желудке был горячий кофе, ветер показался Палмеру гораздо слабее. Он пошел на восток, немного под гору, пока не добрался до Саттон Плейс. Оттуда повернул на юг. Ну и город, подумал он. Ну и люди. Хладнокровные, ожесточившиеся люди.
На Пятьдесят седьмой улице он остановился и прижался к светофору, чтобы восстановить равновесие. Голова, несмотря на выпитый кофе, все еще кружилась. Неожиданно он услышал вдалеке сирену. Она стала громче, потом как бы нехотя постепенно замерла. Ну и город. Неистовый город.
Палмер заставил себя выпрямиться и пошел дальше.
Квартира Бернса была пуста. Палмер вошел и, слегка спотыкаясь, обошел комнаты. Потом запер дверь и снял пальто. В квартире было слишком жарко. Он дернул за ручку и, раздвинув обе секции застекленной стены, пустил холодный поток воздуха гулять по гостиной.
Потом сел на край софы и снял тесные вечерние туфли. Пройдя в одних носках по комнате, он исследовал внутренности радиолы и, несколько неустойчиво передвигаясь, осмотрел всю гостиную в поисках микрофонов и других записывающих устройств. Когда в замке повернулся ключ Бернса, Палмер снова сидел на софе, улыбаясь в пустоту. Благодаря холодному ветру, дующему в лицо, он чувствовал себя уже гораздо лучше.
– Привет! А вот и сюрприз для тебя, дорогуша,– сказал Бернс.
Палмер лениво поднял глаза и увидел Вирджинию.– Это хорошо,– очень медленно ответил он.
– …установил холодильник в заднем баре, и его… Палмер зажмурил глаза. Он должен заставить эти голоса замолчать.
– Ты что, Вуди? – спросил Бернс.
– Ничего.– Палмер открыл глаза и стал разглядывать Вирджинию.– Прекрасная мисс Клэри.
– Успокоившийся мистер Палмер,– ответила она.– По крайней мере вы кажетесь более спокойным.
– Вы бросили меня.
– Вы меня оскорбили.
– Не вас. Мака Бернса.
– Как ты это сделал, Вуди? – спросил Бернс, разливая виски в три стакана.
– Сказал, что ты сводник.– Палмер так старательно улыбнулся, что у него заныла челюсть.
Бернс перестал разливать виски и стоял не двигаясь. Потом продолжил свое занятие.
– Не объяснишь ли ты свой вывод, старина?
– Если ты готовишь виски и мне, то не надо.
– Хорошо. А теперь о твоем замечании.
– Небольшой обмен репликами между мной и моей, гм, возлюбленной.
– Обо мне?
– Косвенно,– вздохнул Палмер.– Ты захватил с собой пергамент и булавку?
– Что?
– Разве мне не надо уколоть палец и расписаться кровью?
– Вудс,– сказала Вирджиния,– ты действительно настолько пьян?
– Сир, я не ранен, я убит.– Палмер встал и в одних носках начал расхаживать по комнате.– Вы оба…– сказал он через некоторое время.
– Как тебя понять? – спросил Бернс.
– Не обращай внимания. Что с возу упало, то пропало.– Палмер остановился.– Давайте пейте. Пейте.
Бернс протянул Вирджинии стакан и поднял свой.
– За взаимовыгодные отношения и все прочие радости.– Они начали пить.– Смею ли я получить твое решение, детка? – спросил Бернс у Палмера.
– Ты можешь.
– Исправляешь мне грамматику?
– Дурная привычка.
– Ты ведь освободишься от нее, а?
Палмер пожал плечами. Комната начала слегка клониться вместе с Бернсом.
– Стой прямо, Мак!
Вирджиния нахмурилась.
– Вудс, ты правда…
– …хорошо себя чувствуешь? – закончил за нее Палмер.– Я в ладу со всем миром, мисс Клэри Прекрасная, то есть я абсолютно ничего не чувствую.
Она повернулась к Бернсу:
– Давай-ка лучше отправь его домой.
– У вас это прекрасно получается,– прервал ее Палмер,– чуточку сострадания. Скажите, как много вам приходилось репетировать за последние несколько месяцев.
– Вудс, ты хочешь сказать…
Палмер прервал ее, с шумом выдохнув воздух. Мгновение в комнате стояла тишина. Он тихо рассмеялся.
– Если вы думаете,– начал он,– что я провел все эти годы в Чикаго, наблюдая, как умирает мой отец, только для того, чтобы закончить здесь как некое Позолоченное Совершенство, помогая вам грабить ЮБТК, придавая грабежу видимость законности, то вы досадно ошиблись, составив себе неправильное суждение обо мне и моих мотивах.
– …пошел работать у Бэркхардта, двойника его отца…
Палмер отвернулся от них. Усилием воли он снова заставил голоса замолчать. Он повернулся как раз вовремя, чтобы увидеть улыбку Бернса.
– Вы улыбаетесь, сэр? – спросил Палмер.
– Успокойся, Вуди. Возьми себя в руки. Мне нужно лишь твое слово. Если ты так остро это переживаешь, то я не буду на тебя давить. Все, чего я хочу,– это… гм, как бы ты назвал… молчаливое сотрудничество. Иными словами, не мешай событиям идти своим чередом. Дай себе стать президентом ЮБТК. Разве это трудно?
– Вы и правда спелись,– сказал Палмер,– мисс Клэри выразила это почти такими же словами.
– Ничего не могу поделать, если она тоже говорит разумные вещи,– возразил Бернс.
– На твоих жарких губах все та же улыбочка,– подчеркнул Палмер, делая шаг к Бернсу. Левая часть комнаты немного приподнялась и снова встала на место.
– Ладно, Вуди, давай пожмем руки, дружище!
– Что, я смешон? – поинтересовался Палмер. Теперь он был меньше чем в полуметре от Бернса. Он даже чувствовал запах его лосьона.
– Никто ничего не говорит…
– Я говорю,– заявил Палмер.– Иначе ты перестал бы улыбаться.
Бернс сделал к нему шаг и протянул руку:
– Вуди, будь паинькой, давай пожмем друг другу руки.
Палмер заметил зловещий блеск драгоценных запонок Бернса. Его глаза пробежали по мертвенно-бледному лицу Мака, потом скосились на Вирджинию. Она следила за ним, чувствуя что-то неладное, потом отошла от него на шаг. Ее взгляд осторожно переходил с Бернса на Палмера.
– Вудс,– сказала она,– почему ты…
– Почему все начинают предложения с моего имени? – спросил Палмер.
– Вуди,– сказал Бернс,– успокойся, старина. Давай снова будем друзьями.
– С тобой? – Палмер поморщился от громкого звука своего голоса. Вопрос прозвучал почти криком. Он глубоко вдохнул и почувствовал дрожь где-то в диафрагме.– С тобой, грязным интриганом? – спросил он.
