Впрочем, и живописные традиции у Чусовой тоже очень давние. Чусовая — строгановский регион, где с XVI века была собственная иконопись «строгановской школы», хотя в чусовских селениях иконописных центров не имелось. Но храмы обоих Чусовских Городков и Успенского монастыря не могли существовать без икон. «Новизна строгановской иконографии заключается в том, что изображаемые фигуры часто выходят за рамки иконы, а содержание некоторых отражает реальные исторические события. В строгановской иконе проявляется стремление к изысканности колорита и композиции, к тщательной выписанности деталей. Для этой школы характерны миниатюрное письмо, изящество поз и жестов», — поясняет справочник «Страницы истории художественной культуры Прикамья». В бассейне Чусовой (в прежних его масштабах) в церкви села Кишерть на Сылве была обнаружена икона «Неделя Всех Святых», подписанная строгановским мастером XVII века Семёном Хромым. Иконы этого мастера находятся даже в Третьяковке.
Отдельная страница в художественной «галерее» Чусовой — творчество супругов Степана Колюпанова (1927–1988) и Елены Колюпановой (1927–1981). Колюпановы работали в технике эмали по железу. Их мастерская находилась при Лысьвенском заводе. Эмали Колюпановых — вещь уникальная и потрясающая. В странном творчестве Колюпановых из хтонических и первобытно ярких недр бытия всплыли «тени забытых предков» — образы языческого Урала. Эмали Колюпановых — это бажовские сказы в живописи. Эти работы в 70-е годы XX века в художественной жизни СССР произвели настоящий фурор. Пермский поэт Владимир Радкевич писал:
Ошалев от забот и планов,
Схвачен творчеством, как тоской,
Живописец Степан Колюпанов
Запирается в мастерской.
Тучи низкие за оконцем.
Но случится — и в миг един
Полыхнёт нестерпимым солнцем
От железных его картин.
Не хитрил художник по-лисьи,
А работал, упрям и смел.
И плавильные печи Лысьвы
Он в соавторы взять сумел…
В мастерской картина стояла,
И сквозь будничную пыльцу
Каждой краской она пылала.
И струились огни Урала
У художника по лицу.
И страшно жаль, что до сих пор нет ни музея Колюпановых, ни зала, ни даже альбома их работ.
Ну а «вербальная основа искусства» — это литература. Многие писатели и поэты «затрагивали» Чусовую, но чтобы мощно войти в её тему… В общем, такого почти нет. Наши Федосеевы, Арсеньевы и Куваевы облюбовали более дикие места. А подавляющее большинство творческой элиты предпочитает «припадать к истокам» из кают комфортабельных теплоходов — так, чтобы восторг от Кижей или Кирилло-Белозёрского монастыря вечером был удачно подкреплён рюмочкой в салоне-ресторане. Так что тема Чусовой более-менее ярко звучит в творчестве только всё тех же «трёх богатырей»: Мамина-Сибиряка, Бажова и Астафьева.
ЧЬЯ ТЫ ТЕПЕРЬ, РЕКА ТЕСНИН?
Угадайте, чьи это слова: «Река Чусовая, вероятно, будет в непродолжительном времени служить одним из любимых мест для русских туристов, учёных и художников. Немного найдётся таких уголков на Руси, где сохранилась бы во всей своей неприкосновенности суровая красота дремучего северного леса, где перед вашими глазами в такой величайшей панораме развёртывались бы удивительные картины гор, равнин и скал, где, наконец, само население, образ его жизни, историческое прошлое, нравы, условия труда, — всё было бы преисполнено такой оригинальности и своеобразной поэзии». Как современно звучит! А это цитата из очерка Д. Н. Мамина-Сибиряка «От Урала до Москвы», который написан более сотни лет назад. Даже оторопь берёт: куда же мы смотрели целый век?
Нет, Чусовая не стала рекой «русских туристов, учёных и художников». Но туризм на Чусовой имеет необыкновенно благородное происхождение.
На Чусовой побывало множество замечательных учёных: Кокшаров, Карпинский, Гофман, Мушкетов, Фёдоров, Ферсман и так далее. Почему же они не совершили здесь каких- нибудь открытий? Почему их путешествия по Чусовой так бедны результатами? А ответ прост. Потому что эти учёные бывали здесь ещё сравнительно молодыми людьми, студентами. Они приезжали сюда, как сейчас говорят, «на практику». И в среде образованной России они стали родоначальниками «научного» туризма.
Ведь туризм по его целям можно разделить на много видов: научный, познавательный, спортивный, оздоровительный, художественный, приключенческий, религиозный (паломнический) и тому подобное.
Чусовая всегда была рекой «научного», «учебного» туризма. И не только для светил учёного мира — для всех людей. Например, уже была процитирована книга А. Дмитриева, которая называется «Экскурсия учеников Нижне-Тагильского горнозаводского училища по реке Чусовой в 1908 г.». То есть подростки во главе с преподавателем путешествовали по Чусовой, изучая по пути горнозаводское дело. А сколько геологов-студентов стучало молотками по чусовским скалам! Сколько студентов-археологов обследовало древние стоянки по берегам Чусовой! В 1937 году на экскурсиях в бассейне Чусовой побывали участники XVII Международного геологического конгресса (который проходил в Москве). В 1939 году по Чусовой прошла первая диалектологическая экспедиция Пермского педагогического института под руководством М. Генкель. В 1959 году — крупнейшая фольклорная экспедиция Уральского государственного университета. В 1978 году чусовские пещеры обмеряли и картографировали участники экспедиции Свердловского архитектурного института. Ручеёк «научного» туризма на Чусовой не иссякал никогда.
Но вот с другими видами туризма было сложнее.
Чусовая малопригодна для спортивного туризма. Нет на ней ни порогов, ни водопадов. По туристской классификации она имеет минимальную — первую — категорию сложности. Даже весной, в высокую воду, она всё равно не усложняется хотя бы до «двоечки». Любители умеренного спортивного риска ходят на притоки Чусовой — на Вильву, Вижай, Койву, Усьву, Серебряную. Лишь там они имеют шанс покачаться на валах. Зато весенняя Чусовая очень удобна для проведения массовых туристских ралли и марафонов.
«Религиозного» туризма у нас до сих пор ещё нет (хотя он имелся в царской России: например, таким «туризмом» были все хождения старообрядцев на Весёлые горы). А для приключенческого туризма у нас слишком остросюжетна обычная жизнь. Зато куда удачнее обстоят дела с другими видами туризма. Хитрость только в том, что при отсутствии толковой литературы о Чусовой, при советских «темах умолчания» и малом количестве музеев «познавательный» туризм слился с «оздоровительным». В советские времена Чусовая никогда не позиционировалась как «зона культуры», как территория самобытного образа жизни, как цивилизационный феномен. Попросту говоря, в советское время негласно признавалось, что на Чусовой и «познавать» особенно нечего. Весь интерес — гребля и костёр, купание и лазанье по скалам.
Организованный туризм на Чусовой начался с создания Коуровской турбазы.
