* * *
Плановый туризм умер в эпоху хаоса при переходе к рыночным отношениям. А рынок не стал его возрождать: по критериям рынка плановый туризм убыточен. Да и парадигма общественного мнения сменилась. Для человека, который может позволить себе качественный отдых, Чусовая — непрестижно, некомфортно, неинтересно. Для турфирм, которые могут организовать путешествие для своих клиентов, Чусовая оказалась слишком хлопотным и малоэффективным проектом, а потому и выпала из ассортимента.
Ныне на Чусовой процветает только самодеятельный туризм. С приходом рынка на Чусовой не стало меньше туристов, но сами туристы изменились. Теперь это в основном молодёжь, которая отправляется в поход своей компанией, за свой счёт и со своим снаряжением. Прокатов снаряжения практически не осталось: ни в Перми, ни в Екатеринбурге не найти, к примеру, проката байдарок. Катамаран — слишком медленный способ передвижения, а резиновые лодки дешевле иметь свои. Современный турист на Чусовой — это турист, который сам себя готовит к походу и ни перед кем ни за что не отвечает. Есть в таком положении вещей и хорошие стороны, есть и дурные.
Организованный туризм представлен лишь мелкими турбазами — государственными, частными, корпоративными. По сути, это даже не туризм, а просто проживание при Чусовой. Такими турбазами облеплены берега водохранилищ и окрестности больших городов.
И тем не менее будущее Чусовой может быть обеспечено только туризмом. Сберечь реку смогут лишь её культурное и рекреационное достоинства. Не будь тысяч туристов, промышленные гиганты выжгли бы Чусовую своими отходами. Только на туристов, только на отдыхающих могут надеяться десятки чусовских селений. В Свердловской области многие деревни превратились в дачные комплексы: это Каменка, Нижнее Село, Курья, Харёнки, Нижняя Ослянка. Та же участь ждёт и «сопротивляющихся» — село Чусовое, деревни Трёка и Мартьяново, сёла Сулём и Усть-Утка. А если не идти этим путём, то придётся исчезнуть, как исчезли Илим, Усть-Серебрянка, Кашка, Чизма…
Ныне туризм — единственное дело, которое онтологически отвечает смыслу Чусовой. В чём заключался этот смысл? В том, что Чусовая всегда расценивалась как дорога. Она была дорогой для булгарских «купцов чулыманских». Была «скальным коридором» сквозь Урал для коми и вогулов. Была путём Ермака «навстречь солнца». Была Государевой дорогой в Сибирь. Была трассой для «железных караванов». Была способом молевого сплава леса. Была Всесоюзным лодочным маршрутом № 58 А. Она чуть не стала Трансуральским водным путём… Дорожный смысл — вот главный смысл Чусовой. Если использование реки отвечало этому смыслу, то жизнь структурировалась. А сейчас Чусовая лишена этого смысла, и жизнь на её берегах расползлась, лишилась цели и средств к существованию. И ныне в древний архетип дороги мы можем влить, похоже, только одно содержание: туристское. Ни для транспорта, ни для промышленности Чусовая сейчас уже непригодна, а «заповедность» без доступа туристов выродится в экологический разбой.
Вся громада феномена Чусовой медленно-медленно, с тряской, со скрипом разворачивается в сторону туризма. Заводы умирают. Селения пустеют. Леса растут. Память возвращается. Заповедники и заказники, лоскуты «ООПТ» (памятников природы) расползаются по берегам Чусовой и её притоков, как проталины на снегах пренебрежения. Ландшафтным заказником объявлено всё Верхнемакаровское водохранилище. Мемориал Мамина-Сибиряка создан в посёлке Висим. Музеем-заповедником «Демидовская пристань» объявлен берег в Усть-Утке. Мемориал «Пермь-36» взят под эгиду ЮНЕСКО. Всероссийскую известность получил Музей истории реки Чусовой в городе Чусовом. Школой Олимпийского резерва является база «Огонёк». Всё популярнее становится горнолыжная база «Такманаиха» на реке Вильве. Горнолыжную базу «евростандарта» планируется построить на Весёлых горах и на горе Пильной близ Первоуральска, а лыжные «евротрассы» уже горят огнями в ночи на склонах горы Волчихи. Давно бродит по чиновничьим канцеляриям проект создания «Бажовского» национального парка, включающего Гумёшкинское месторождение, Азов-гору и Зюзельское болото. На всём протяжении Чусовой стоят памятники истории — домна Северского завода, «мемориал» в Сулёме, Демидовский крест, канал в селе Чусовом, постройки в Кыну, пристань в Илиме, домна «Самовар» в Староуткинске… Но значимость и богатство наследия вытягивают феномен Чусовой к статусу заповедности пока лишь «явочным порядком», «самозахватом». Не гордость и не совесть, а простая нужда заставляет обратиться за спасением к главным сокровищам земли: к её красоте и памяти. Но пусть так — лишь бы сберечь.
ДЕРЕВНЯ УСТЬ-КОЙВА
Деревня находится в Горнозаводском районе Пермской области в устье реки Койвы. Она расположена на обоих берегах Чусовой и на левом берегу Койвы, вытянувшись вдоль Чусовой на 1,5 км. Раньше деревня размещалась и на правом берегу Койвы, но сейчас здесь только покосы. На левом берегу Чусовой — всего несколько домиков. От Усть-Койвы до крупного посёлка Кусье-Александровский (попросту — Кусья) идёт хорошая дорога с твёрдым покрытием (18 км).
В устье реки Койвы люди жили издревле. В центральной части деревни археологами найдены следы поселения бронзового века (II тысячелетие до нашей эры). В X–XIII веках, в эпоху торговой экспансии Волжской Булгарии в Приуралье, на территории Усть-Койвы находилось поселение (археологическое «селище»). В то время это был «мензиль» — селение-стоянка для купеческих караванов. От главной булгарской фактории — города Сибыр (в районе нынешнего города Чусового) его отделял ровно день пути. От этого мензиля сохранился клад, найденный археологами. Вообще же мензиль считался центром одного из чусовских родов родановской археологической общности. Постепенно это селение стало вогульским. Ещё в преданиях о Ермаке говорится, что казаки впервые увидели вогула возле камня Красного, а это менее километра от Усть-Койвы. О «вогульских юртах» в устье Койвы упоминают русские писцы XVI–XVII веков. Русское поселение на месте Усть-Койвы впервые названо дьяком Яхонтовым в его переписи 1579 года. Эта деревня принадлежала Строгановым. Через неё в XVII веке проходил строгановский «тайный тракт».
Толчок к развитию Усть-Койва получила в середине XVIII века, когда в Кусье в 1751 году был основан завод. В Усть-Койве поселили сосланных из Орловской и Пензенской губерний бунтовщиков, которые работали на окрестных рудниках. В самой Усть- Койве был организован кордон Кусьинского завода, где продукцию этого завода (а потом и Бисерского завода) с небольших койвинских беспалубных шитиков перегружали на более вместительные чусовские барки, построенные на плотбище в деревне Рассольной в 6 км выше Усть-Койвы.
С разрушением завода в Гражданскую войну закрылся и кордон. В 30-е годы деревня получила новую «подпитку» жителями из числа спецпереселенцев. Спецпереселенцы занимались рубкой и сплавом леса. Когда после 1947 года они стали уезжать из Усть-Койвы, им на смену пришли заключённые и их охранники. Этот контингент работал на реке Койве на строительстве многочисленных плотин для драги, намывавшей алмазы. (Кстати, дорога от Кусьи до Усть-Койвы отсыпана породой, переработанной драгой. Эта порода содержит большое количество золота, которое драга не брала.) Некоторые заключённые и охранники, освобождаясь или увольняясь, оставались жить в Усть-Койве насовсем. Сейчас в Усть-Койве 2/3 стариков прошли лагеря по ту или другую сторону проволоки. По переписи, в 1970 году в Усть-Койве проживали 830 человек. В деревню из Кусьи ходил автобус; из города Чусового по высокой воде сюда плавал маленький теплоход. В деревне были моторизированный паром, школа, контора лесоучастка, сельсовет, фельдшерский пункт, магазин, турбаза. Но с окончанием эпохи ГУЛАГа в конце 70-х годов XX века деревня начала вымирать.
