О дощанике приведём цитату из статьи Е. Вершинина «Ирбитская слобода в XVII веке» из сборника «Ирбитская ярмарка» (2003): «Готовый дощаник должен был иметь мачту, рей с парусом, сопцовые крюки (на них крепился сопец — руль), вёсла кормовое и поносное (т. е. на носу судна), 4–8 боковых вёсел, 4 шеста, сходни и „малую лодку набойную". Оснащение дощаника парусом, верёвками такелажа и якорем происходило уже после сдачи его казённому целовальнику. Средний размер паруса у дощаника достигал 13 м в высоту и 11 м в ширину. В целом дощаник являлся килевым плоскодонным судном с осадкой в 1–1,5 м. На протяжении XVII века размеры дощаника варьировались от 19 м в длину до 26 м».
Дощаники постепенно «модифицировались» в барку.
Известно, например, что после сплава 1731 года горный инженер Никифор Клеопин написал докладную записку о том, что незачем строить барки по старинке — с высокими и узкими носами. За это «излишество» на каналах взимали дополнительную пошлину (размер которой зависел от длины судна), а «способу в том, чтоб носы были у коломенок высоки и востры — кроме только одной красы — нет». С тех пор барки приобрели характерные «притуплённые» очертания. Когда барки стали ходить только до устья Чусовой (дальше груз перегружался на более вместительные баржи), они потеряли мачты, реи и такелаж для парусов. А в конце XIX века, когда начали использовать лоты, на барках исчезли потеси, а на носу и на корме появились сложные рулевые конструкции, какие можно увидеть на старых фотографиях.
Строительство барок и сплав хорошо кормили коренных чусовлян. В конце XIX века барка стоила около 500 рублей.
Для сравнения: корова тогда стоила 10 рублей. Чтобы сопоставить уровень и значимость цен, можно сказать, что для среднестатистической крестьянской семьи корова стоила столько же, сколько сейчас для среднестатистической российской семьи стоит подержанный «жигулёнок».
ДЕРЕВНЯ КУРЬЯ
Курья — небольшая, но длинная деревня в Шалинском районе Свердловской области. Она двумя рядами домов протянулась от камня Богатырь по левому берегу Чусовой, по перешейку речной петли и через брод вдоль старой дороги на деревню Трёку «перебралась» и на правый берег. Название деревня получила от «курьи» — речного залива, старицы. Эта курья выходит в Чусовую по правому берегу как раз на речной петле.
Деревня Курья возникла возле казённой пристани, построенной для облегчения нагрузки на Уткинскую пристань ещё раньше, чем Каменская пристань (то есть раньше 1726 года). В отчёте горного начальника Н. Г. Клеопина (1735 год) есть фраза: «…где была Государева ж пристань в бытность капитана Татищева». Эта «бытность» имела место в 1720–1722 годах. В 1735 году пристань претерпела реорганизацию, когда плотбище было перенесено на новое место, а «магазины» (амбары, склады) поставили на месте старой пристани. Видимо, новое плотбище соорудили на затопляемом весною мысу. Здесь барки строили на постаментах — «городках», и высокая вешняя вода сама «снимала» их и уносила вниз по течению. Со временем в Курью стали привозить железо из Алапаевского, Синячихинского, Екатеринбургского, Каменского, Уктусского заводов, и Курья тоже стала полноценной пристанью. В 1740 году она отошла Акинфию Демидову и тоже стала обслуживать заводы Суксунского горного округа. Ныне следов этой пристани не сохранилось, а весь мыс дико зарос непролазной урёмой — осинами, ивами, вербой.
Курья известна тем, что в 1774 году здесь располагалась ставка пугачёвского «полковника» Ивана Белобородова, осаждавшего завод Старая Утка.
В 1899 году в Курье, согласно переписи, проживали 437 человек.
Ныне Курья своим нижним концом сливается со Староуткинском, отделённая от него лишь камнем Богатырь. Кроме жилых домов, в Курье ничего нет. Курья — дачная деревня. Из «пристани-спутника» Каменки она превратилась в «деревню-спутник» Староуткинска. На живописных берегах возвышаются двух- и трёхэтажные хоромы «новых русских». Дома очень красивые, но Ивану Белобородову они бы не понравились.
* * *
Строили барку следующим образом.
Одна или две (реже три-четыре) крестьянские семьи брали подряд на строительство. Зимой на верфь (на плотбище) свозили лесоматериал. На одну барку требовалось около 300 брёвен. На специальной платформе со стапелями (склизнями) начиналась работа.
Сначала из длинных досок (лыжин) выкладывалось днище барки. Носовые и кормовые закругления назывались «плечи». Их было, соответственно, четыре. Носовые плечи были на 15–20 см шире кормовых — их загружали больше, чтобы барка на плаву держала курс и не рыскала.
Затем поперёк днища укладывали кокоры (другое название — корги). В носу и в корме кокоры лежали более часто. Кокора — это среднего размера бревно с частью корня. Кокоры укладывались в шахматном порядке — то на один борт корнем, то на другой. К днищу их «пришивали» деревянными гвоздями. К обрубкам корня кокоры вертикально крепились стойки из брёвен — огнива. Огнив было по два на плечо (всего 8); они служили уключинами для вёсел, и на них наматывались тросы (снасти). На носу и на корме стоймя укреплялись более высокие и крепкие брёвна — пыжи. Это был «скелет» барки.
«Скелет» обшивали досками различной толщины, ширины и профиля — «порубнями», «бортовинами», «гарпинами», «поесьями», «боковнями» и тому подобное. Доски тоже прикреплялись к огнивам, кокорам и пыжам деревянными гвоздями. Получался «короб» барки. Днище перекрывали поверх кокор настилом — «подмётом». Иногда изнутри барку оббивали железными листами; тогда она служила до десяти навигаций.
Чтобы борта барки не распирало грузами, на носу и на корме друг с другом их сцепляли «оздами» — деревянными брусьями-бимсами. Три «озды» были на носу и три — на корме. С кормы и с носа на «озды» и «плечи» барки настилали палубы («стлани»). Центральную часть барки, которая называлась «льяло», перекрывали тесовой кровлей на два ската — «конём».
Для герметичности барку конопатили и смолили. Иногда ставили небольшую мачту. На корме или на «коне» строили «скамейку» — небольшой помост для капитана. Если на барке должен был плыть начальник каравана, то для него строили «казёнку» — каюту под кормовой палубой или будку на ней. На нос и на корму барки надевали массивные прямоугольные рамы из брусьев — «сопляки». Эти рамы предохраняли барку от удара о скалу; они же служили уключинами, если на барке было только два весла. Под вёсла укладывали «подушки» из бруса, под якорный канат — деревянные «брови».
Барку тщательно снаряжали. На «огнива» наматывали тросы — «ходовые», «вытяжные» и «травочные» снасти. Барка несла несколько якорей — «ходовых», «становых» и «лодейных». На корме лежали связки лотов — 50-килограммовых чугунных болванок с шипами; каждая связка состояла из 6–8 лотов; связки были прикреплены к барке цепями. К носовому пыжу прицепляли две «неволи» — широкие и длинные доски, которые плыли вдоль бортов.
В заключение изготовлялись огромные вёсла, называвшиеся «потеси». Потесь делали из цельного бревна. Один конец его стёсывали под лопасть, другой конец («валёк») вырезали в форме рукояти — «губы». За неё держался главный, самый сильный и опытный гребец из бурлаков — «подгубщик». Остальные бурлаки держали потесь за «кочетки» — столбики, продетые сквозь валёк.
