Отличник почувствовал, что душа его отяжелела и провисла, как носилки, в которые поверх первого положили второй труп.
— Значит, тоже… — тяжело сказал он.
Игорь с пьяным лукавством искоса поглядел на него.
— Ага, по твоей реплике видно, что ты знаешь и про Лелю.
— Знаю, — подтвердил Отличник, поглаживая пальцем желтый, как вечность, кирпич. На пальце, словно след желтой вечности, осталась серая пыль. Отличнику показалось, что все они — Леля, Нелли, Игорь, Ванька, он сам — смертельно больны, и если он узнает еще об одной смерти, то даже не удивится.
— Более того, — отворачиваясь, продолжал Игорь, — сделала все это она по той причине, что я в тех же целях на днях совершил то же самое с Ботвой.
Отличник улыбнулся сам себе. Уже не ново. Уже не больно.
— Ну а у тебя как дела с Фимочкой? — спросил Игорь.
— Нормально, — автоматически ответил Отличник.
И вдруг теплая волна любви к Игорю затопила его. Среди всех мытарств, дрязг и волнений Игорь один вдруг вспомнил, что и у Отличника есть своя жизнь. Благодарность за то, что никто, кроме Игоря, не делал это столь же бескорыстно, влажным жаром опалила грудь Отличнику. В нем очнулось давно не тревожившее его чувство — беспокойство и страдание за своих друзей, таких дорогих ему и таких невезучих.
— Ты еще не спишь с ней? — спросил Игорь.
— Нет.
— Неужели ты ее разлюбил?
— Наоборот, я ее еще сильнее люблю.
— «Люблю»!.. — Игорь задумчиво повторил это слово, будто впервые понял его смысл. — Как, оказывается, просто… Впрочем, нет. Хочешь, мой юный друг, открою тебе великую тайну бытия? Слушай и соизмеряй: чем проще — тем дороже. Понял? Прозрел?
— Прозрел, — согласился Отличник, а сам подумал: «Вот за эту простоту я и заплатил самой дорогой ценой — друзьями…»
— А я вот по-прежнему, а может, еще чище люблю Нелли, — печально заявил Игорь. — Ведь она, мой юный друг, сделала все это из желания наказать меня. Знал бы ты, с каким циничным бесстыдством она все это устроила. Прямо при Леле, днем, и даже не в постели, а посреди комнаты, стоя и, прошу прощения, расшеперившись, как сучка. Она и над Гапоновым издевалась, дескать, все твои унижения мне трын-трава. Она и Леле в душу плюнула: вот, мол, как лихо бывает, а не то что у тебя — втихушку, и реветь потом неделю. А главное, что она мне дала такую сокрушительную пощечину… Но, Отличник, выходит-то, что я для нее еще что-то значу? Выходит, не все потеряно? Надежда жива?
Отличник мрачно пожал плечами.
— Не знаю, Игорь, — с сомнением сказал он. — Но все равно: теперь вы квиты. А почему ж тогда у вас все оборвалось?
— Не все так просто… Потому так дешево и паршиво. Я думаю, Нелли знала, что я «слаб на передок», как выражается наш общий, впавший в ничтожество друг Симаков Иван. Но прочих баб Нелли прощала мне потому, что следа-то в моей душе они не оставляли. Они были неподконтрольной моей воле слабостью. А сейчас именно осознанного и спланированного предательства Нелли мне простить не смогла. И в свой черед тоже меня предала: беспощадно, нагло и вызывающе.
— И что… — Отличник помедлил, — обратного пути нет?
— Нет. — Игорь покачал головой. — Она и раньше меня не любила. Я был для нее только прикрытием, и в этом заключалась вся моя ценность. А отдавшись Гапонову, Нелли сама лишила себя моего прикрытия, ибо в двести двадцатой комнате не живут девушки, пользующиеся уважением. Здесь, в проклятой общаге, она снова поставила себя в положение шлюхи, и я стал ей больше не нужен. Тем более что и моя репутация пошла прахом после капитуляции перед Ботовой. Я уже никогда не смогу играть для Нелли прежнюю роль, а Нелли уже никогда больше не вылезти из болота. Поэтому возврата нет. Это страшно, мой юный друг. Безусловно страшно, когда стоишь на карнизе, и вдруг под ногами уже нет ничего — только девять этажей пустоты.
Игорь, щурясь, смотрел вверх — туда, откуда спрыгнула девочка.
— А у меня и исчезла земля под ногами. Ведь я только и держался человеком своею любовью к Нелли. Больше, оказывается, не было ничего. Все, что я говорил, в чем был убежден, оказалось ложью. Я сам себе внушил эту благоглупость — что секс есть разрушение преград между людьми. Я вот занялся сексом с Ботовой, и результат налицо. Преград больше нет. И ничего больше нет. Я думал, что секс — это божественная, совершенная любовь, которая изгоняет страх. Я думал, что это способ избавить мир от боли, насилия, неутоленности и злобы. И — обознался… Я потерял не только Нелли, я потерял себя, способность любить, желание быть лучше. А ведь истина лежала передо мной открытой книгой, но мне скучно было ее прочесть! Все искал как позаковыристее, позабористее, посложнее…
— Подешевле?
— Ну да. А ведь много сотен лет назад один человек всем дуракам уже объяснил доступно и в популярной форме, что такое настоящая любовь и порядочная жизнь. Любовь — это когда жертвуешь собою для другого…
Отличник медленно трезвел.
— К твоим словам да еще бы дело, Игорь, — тихо сказал он.
— А дело будет. Я хочу принять образ мысли Нелли. Быть может, это снова нас сблизит? Я решил покреститься, Отличник.
— Вот тебе и раз, — сказал Отличник.
— Вот тебе и два, — вдохновляясь, поддержал Игорь. — Я даже решил завязать с беспорядочной половой жизнью. Пусть дальше будет только одна женщина. Нелли поймет, что и я могу быть постоянен. Вот ради таких выводов я, возможно, и напился сегодня.
— Да уж, — сказал Отличник, — трезвый до такого не допетрит.
С утра в семьсот десятую комнату явились Игорь и Леля. Оба они маялись с похмелья и пришли взять деньги на пиво. Нелли еще не забрала свою сумку от Отличника, а ее кошелек хранился в сумке.
— Слушай, Отличник, — сказал Игорь, отсчитывая деньги, — будь добр, отнеси сумку в двести двадцатую, тебя очень просила Нелли. Сама она прийти не может в силу посталкогольного синдрома.
Отличнику не хотелось идти, но он не сумел отказать.
В двести двадцатой царил кавардак — на полу окурки, на столе грязная посуда, похожая на руины, Лелина постель разворочена так, будто в ней произошел взрыв. Нелли лежала, закутавшись в простыню, и курила, глядя в потолок. Отличник не знал, что ему делать, присел на стул и решил, что он задержался из вежливости.
— Башка жутко болит, — без выражения сообщила Нелли.
— С кем вы вчера веселились? — осторожно спросил Отличник.
— Я, Лелька, Игорь, Талонов и Жихарь, — перечислила Нелли.
— Ну и компания, — присвистнул Отличник. — И как Игорь поладил с Гапоновым?
— Да уж как-то поладил, — презрительно ответила Нелли. — Сказал ему, чтобы я не слышала, что у него со мной все кончено и пришел он к Лельке. А я вот все равно слышала.
Отличника это потрясло.
