Не успел я дойти до дверей, как на дороге показался потрепанный «плимут», подъехал к вокзалу и остановился возле меня. Из него вышла молодая девушка. Удивленно оглядев меня, она спросила:
— Стивен Гонт?
Я уставился на нее. На ее лице ярко алели румяна, а длинные каштановые волосы спадали на рабочую рубашку, небрежно заправленную в джинсы.
— Да, — кивнул я.
Она облегченно вздохнула.
— Я — Нэнси Викерс, — улыбнулась она. — Тетя послала меня встретить тебя. Она сама сейчас на занятиях. Бросай свою сумку на заднее сиденье.
Она села в машину, и я последовал ее примеру. Девушка умело переключила скорости, и машина тронулась. Она снова посмотрела на меня.
— А ты удивил меня, — сказала она.
— Чем?
— «Поезжай на станцию и встреть моего племянника», — вот что сказала твоя тетя. Я думала, это маленький мальчик.
Я захохотал, польщенный.
— Ну и как доехал? — спросила она.
— Скукотища. Поезд останавливался каждые двадцать минут, пропуская все скорые и экспрессы.
Я вытащил пачку сигарет и протянул ей. Она взяла одну.
— Ты работаешь у моей тети?
Она отрицательно покачала головой.
— Нет, я одна из ее учениц, а еще я натурщица.
— А-а, — протянул я. — Я и не знал, что тетушка Пру дает уроки живописи.
Она поняла меня по-своему.
— Это не так уж и плохо, — сказала она. — Работа натурщицей помогает мне платить за уроки.
— А что ты изучаешь?
— В основном живопись, но еще два урока в неделю по скульптуре. Твоя тетя говорит, что это помогает держать себя в форме.
Взглянув на нее, я ухмыльнулся.
— По тебе непохоже, что ты нуждаешься в помощи.
Она поймала мой взгляд и засмеялась.
— Кстати, сколько тебе лет, ты сказал?
— Я ничего об этом не говорил, — удивился я. — Но если тебе интересно, то семнадцать. — Я прибавил себе год.
— А выглядишь старше, — сказала она. — Ты слишком крупный для своего возраста. Я ненамного старше тебя, мне девятнадцать.
Мы уже выехали за город и свернули налево, на дорогу, которая, казалось, ведет к пляжу. Почти доехав до него, «плимут» резко свернул вправо и поехал к дому.
Дом стоял на невысоком холме возле самой воды и с дороги его было совсем не видно за высокими соснами, стоящими в ряд.
— Вот и приехали, — сказала Нэнси, остановив машину у ворот.
Я выглянул. Дом представлял собой типичный для Кейп-Код коттедж, но больших размеров. На воротах висели две деревянные таблички. На левой было написано:
ГОСТИНИЦА КЕЙП-ВЬЮ ДЛЯ ВЫБРАННЫХ ГОСТЕЙ
Позже я узнал, что здесь это считалось особым шиком: вместо слова «избранный» говорили «выбранный». На правой табличке значилось:
Пруденс Гонт
УРОКИ ЖИВОПИСИ И ЛЕПКИ ДЛЯ КВАЛИФИЦИРОВАННЫХ УЧЕНИКОВ
Потом я понял, что «выбранный» и «квалифицированный» для тетушки Пру означали одно и то же. В ее жилах текла кровь жительницы Новой Англии, и она сама выбирала себе гостей и оценивала своих учеников по их способности платить деньги.
Нэнси наклонилась и открыла дверцу машины с моей стороны. Я почувствовал, как к моей руке прижалась ее крепкая грудь. В этот момент она посмотрела мне в лицо и улыбнулась, не делая никаких попыток выпрямиться. Я почувствовал, как краска заливает мое лицо.
— Это главное здание, — пояснила она, наконец выпрямляясь. — Твоя тетя сказала, чтобы ты сразу занес туда вещи.
Я вылез из машины и вытащил свою сумку.
— Спасибо, — поблагодарил я.
— Не за что, — ответила она. Она снова выжала сцепление, но не спешила трогаться с места. — Студенты живут в небольших коттеджах за главным зданием. Я — в пятом, если тебе что-нибудь понадобится. — Она отпустила сцепление, и машина исчезла за углом дома.
Я подождал, пока машина скроется из виду, и поднялся по ступенькам в дом. В холле было пусто. Я опустил сумку на пол, не зная, куда идти дальше. Из-за ближайшей двери доносились голоса, я открыл ее и вошел.
Голоса внезапно смолкли, и на меня обернулись головы нескольких девушек, стоявших за мольбертами. Но, кажется, я их тогда и не заметил. Единственное, что мне бросилось в глаза, — это обнаженная натурщица на небольшом возвышении перед ними. Я стоял, открыв рот; тогда я впервые увидел голую девушку. Я не знал, что мне делать: то ли уйти, то ли остаться, и был не в состоянии шевельнуться.
— Закрой дверь и садись, Стивен, сквозняк ведь устроил, — раздался саркастический голос тетушки Пру, которая, оказывается, сидела недалеко от возвышения с натурщицей. — Занятия закончатся через несколько минут.
Глава седьмая
Ночь была темная и прекрасная. Я перевернулся на спину и смотрел на Нэнси. Она сидела в изголовье кровати, прижав колени к груди. В полумраке я отчетливо видел белую полоску тела, незагоревшую под бикини. Огонек сигареты вспыхнул и осветил ее задумчивое лицо.
— Не будь жадиной, — сказал я. — Поделись добром. — Я взял из ее пальцев сигарету с марихуаной, затянулся и почувствовал себя еще лучше.
Она забрала сигарету. Я постарался как можно дольше задержать дым в легких, затем медленно выпустил его, повернулся и уткнулся лицом в ее тело. Я вдыхал в себя ее запах.
— Это действует на меня гораздо сильнее, — признался я, — сильнее, чем вся марихуана в мире.
Нэнси запустила руки в мои волосы, повернула лицом к себе и долго смотрела так на меня. Не знаю, что она там высматривала, но когда отпустила мои волосы, на ее лице была все та же грустная задумчивость.
— Ты как будто не здесь, Нэнси, — сказал я. — Что случилось?
Минуту она посидела спокойно, затем встала с кровати. Я видел, как ее коричневые соски сморщились от волны прохладного воздуха, когда она подошла к окну и открыла его.
— Я ведь не говорила тебе, что я замужем? — спросила она неуверенно.
— Нет, — ответил я, садясь в кровати.
— А надо было сказать.
— Зачем?
— Тогда бы все было по-другому, — сказала она.
— Как?
— Этого могло не случиться.
С минуту я обдумывал ее слова. Я не понимал ее. Все было так прекрасно.
— Вот и хорошо, что ты мне ничего не сказала.
— Он завтра приезжает…
— Кто? — спросил я.
— Мой муж. Его корабль приходит в Нью-Лондон, и я поеду туда встречать его.
— А-а, — протянул я и добавил: — А когда вернешься?
