— Не увлекайся ими, эта штука очень коварная. Вкусные, да, но затуманивают мозг и развязывают язык.
— Я выпила три коктейля за обедом, и ничего. Просто почувствовала себя лучше.
Ампаро отвернулась и прошла в комнату. Дакс отбросил полотенце, накинул на себя халат и, пересекши спальню, вошел в гостиную своего номера-люкс. Ампаро стояла у окна со стаканом в руке и смотрела вниз, на респектабельную Парк-авеню.
— Как их много, — сказала она Даксу. Он кивнул.
— Только в одном Нью-Йорке население в три раза больше, чем во всей Кортегуа.
— Они живут и работают бок о бок друг с другом. И никакой войны, никаких бандитов в горах.
— У них тоже свои проблемы, правда, не такие, как у нас. Здесь преступность носит характер скорее социальный, чем политический.
Ампаро повернулась к окну спиной.
— И у всех автомобили, включая бедняков. — Она допила коктейль. — Это даже не Мексика, которую я считала такой богатой. Нет, Америка — вот действительно преуспевающая страна. Теперь я начинаю понимать, что имеет в виду мой отец, когда говорит, что нам нужно пройти очень долгий путь.
Дакс молчал.
— Можно мне налить еще?
— Я всего лишь твой эскорт, а вовсе не опекун. Он подождал, пока Котяра поднесет ей новый бокал, а затем сказал:
— Не пей слишком много, вечером у нас ответный ужин. Будет не очень красиво, если ты вдруг уснешь в самом разгаре.
— Не усну, — опять с раздражением ответила Ампаро. Лицо ее раскраснелось.
— Я собираюсь немного поспать. Так сказать, небольшая сиеста. Советую тебе сделать то же самое. Ужин продлится долго.
— Мне не хочется спать.
— Как тебе будет угодно. Ваше высочество извинит меня?
— К чему такое ехидство, — бросила она, следуя за ним в спальню.
Дакс сел на край постели.
— Это не ехидство. Я просто устал.
Ампаро смотрела, как он ложится и вытягивается на кровати в полный рост. Сделав глоток и глядя уже в сторону, она сказала:
— А все-таки ты сегодня был с этой немкой. Дакс улыбнулся.
— Ну что, видишь? Я же предупреждал тебя о коктейлях. Твой язычок уже начинает нести чушь.
— Никакой чуши! — Она стояла у постели и смотрела на него сверху вниз. Румянец на лице разгорался все сильнее. — Я все знаю о тебе. Если бы ты уже не пообщался с нею, ты бы не позволил мне стоять так возле тебя.
Он закинул руки за голову.
— И что же ты обо мне знаешь?
— Ты забываешь о том, что я просматриваю всю иностранную прессу. А здесь газеты не то, что в Кортегуа, где запрещается печатать порочащие тебя факты. У тебя было столько женщин...
— Ну и...
Неожиданно Ампаро почувствовала, что к глазам подступают слезы, это разозлило ее еще больше.
— А я не женщина? Или у меня что-нибудь не в порядке?
Дакс расхохотался.
— Ты — настоящая женщина, и с тобой все нормально. Но...
— Но что?
— Твой отец доверил тебя моим заботам. Это вопрос чести. Каково, по твоему мнению, ему будет узнать, что я не оправдал его доверия?
— Ты не шутишь? Ты говоришь это серьезно?
— Да.
На нее вдруг напал неудержимый хохот.
— Отец прав! Ты — лучший дипломат в стране!
— Что ты хочешь этим сказать? Она посмотрела на Дакса.
— Ты и сам отлично знаешь, что я хочу сказать. Для чего, как ты думаешь, отцу нужно было посылать нас сюда вместе, как не для того, чтобы мы сошлись поближе, покороче?
Дакс ничего не ответил. Подобная мысль не приходила ему в голову. А ведь действительно, дьявольский мозг старого бандита мог додуматься и до этого. Действовать напрямик всегда казалось ему примитивным.
— Между нами все давно кончено, и он знает об этом. Она уставилась на него.
— Так вот в чем причина? Ты так и не простил мне того, что тогда случилось.
— Мне нечего было прощать.
— Я вовсе не хотела обманывать тебя — на этом настоял отец. Я собиралась все тебе рассказать.
— Это неважно.
— Это важно. Теперь. Раньше это и правда ничего не значило. — Одним глотком она допила содержимое бокала. — Я думала всегда только о тебе. Но тогда я была слишком молода, а ты вечно где-то пропадал. И я влюбилась в человека, который чем-то напоминал тебя, а мой отец подстроил так, чтобы его убили. После того, как ты уехал, у меня не было никого. Никого. Когда я узнала о твоей женитьбе, я проплакала всю ночь.
— Тебе нет никакой нужды рассказывать мне все это.
— Я должна рассказать, — хриплым голосом ответила Ампаро. — Сколько времени ты еще будешь карать меня? Как долго мне еще мучаться мыслью о том, что ты никак не простишь мне этот обман?
Дакс хранил молчание.
Она опустилась на колени. Поставив бокал на пол, потянула с него халат. Дакс ощутил внизу живота ее горячие влажные губы, его охватило возбуждение. Сладкая боль от ее острых зубок волной прошла по его телу, ее ловкий язычок приводил Дакса в исступление.
Он вцепился в волосы Ампаро, притянул ее голову к своему лицу.
— Ампаро, — шепот его срывался, глаза блуждали, — не выпивка ли в тебе гуляет?
Она почти застенчиво посмотрела на него и ответила тихим низким голосом:
— Нет, не выпивка. И не намерения отца. Это я делаю для себя. Он никогда не узнает.
Дакс не выпускал ее из своих крепких рук, взглядом требуя только одного — правды.
— Ты только что сказал, что между нами все кончено, — прошептала Ампаро. — Но ты ошибся. Между нами еще ничего и не начиналось. — Она отняла свою щеку от его ладони и уткнулась в нее губами. Он не услышал, а скорее почувствовал, как она произнесла:
— Вот сейчас все и начнется.
21
Марсель поднял телефонную трубку и тут же услышал голос секретарши, ответивший из офиса в центре города.
— Есть что-нибудь срочное на утро?
— Нет, мистер Кэмпион. Как раз утро я оставила свободным, вы же сами предупредили меня об этом.
— Хорошо. Думаю, что до обеда я появлюсь.
— Нельзя ли в случае чего разыскать вас по телефону у мистера Шактера?
— Нет, там меня не стоят беспокоить.
Он положил трубку и вышел через личный выход на улицу, где его уже ждал автомобиль с шофером. На мгновение Марсель задержался, окинув взором здание, сложенное из серого камня. Его охватило чувство гордости — еще бы, один из лучших особняков на Парк-авеню. Да и стоит на углу.
