Одним глотком Дакс допил содержимое стакана.
— Продолжая разговор в таком ключе, я должен тебе заметить, что для меня слишком изощрен французский завтрак из бриошей и чашечки кофе. Как насчет примитивной американской яичницы с ветчиной?
Теперь засмеялся Джереми.
— Вот тут все яснее ясного.
После еды, когда они уже приступили к кофе, Джереми, посмотрев на друга, сказал:
— Что с тобою происходит? Ты переменился, стал беспокойным.
Дакс прикурил длинную тонкую сигару.
— В отличие от того, что пишут ваши газеты, жизнь плейбоя — не самая простая вещь на земле.
— В это я легко поверю, — с насмешливой серьезностью отозвался Джереми. — Иногда приходится трахать тех, кто вовсе тебе не по вкусу.
— Именно так, — рассмеялся Дакс.
— Ну и что ты все-таки намереваешься делать? Ты не тот человек, чтобы сидеть сложа руки.
— Не знаю, что я за человек.
— Марсель мечтает, чтобы ты присоединился к нему. Взоры общественности обратились бы на тебя, и он со вздохом облегчения отдался бы своим махинациям. Думаю, вам обоим это пошло бы только на пользу.
— Это тебе сам Марсель сказал? — Дакс бросил на Джереми проницательный взгляд.
— Нет, — признался тот. — После того, как он вышел из тюрьмы, я его не видел. Его вообще мало кто видит. Он сидит взаперти в своем доме на Парк-Авеню и носа оттуда не кажет. Друзья сами являются к нему. Как, впрочем, и женщины.
— С чего это ты вспомнил о Марселе?
— Отец подал эту идею. Он считает, что она не так уж плоха. Он готов поговорить с Марселем, если ты захочешь. Или тебя это не интересует?
— В общем-то нет. — Дакс покачал головой. — Не могу представить себя бизнесменом.
— Ты мог бы неплохо заработать. Взглянув на Джереми, Дакс улыбнулся.
— Денег мне хватает. Не настолько я честолюбив, чтобы не уметь обуздывать свои аппетиты.
— Но и без дела сидеть тоже нельзя. Жизнь проходит, а ведь ты еще молод.
Глаза Дакса затуманились.
— Не исключено, что как раз наоборот: я уже стар и просто не могу придумать, каким образом снова одурачить себя.
Они помолчали, после чего Джереми вдруг заявил:
— Сью-Энн болтает налево и направо, что собирается за тебя замуж. Дакс не ответил.
— Ты женишься на ней?
Медленно, с наслаждением выдохнув дым, Дакс поднял сигару и со знанием дела стал ее рассматривать.
— Когда-нибудь, может быть. Если уж совсем соскучусь.
Он повернул голову к Джереми, и тот подумал, что никогда еще не приходилось ему видеть в глазах мужчины такую тоску.
— Мы со Сью-Энн, видишь ли, во многом похожи: ни у нее, ни у меня совсем не осталось иллюзий.
12
За воротами Марсель увидел толпу журналистов и фоторепортеров. Он повернулся к привратнику, вышедшему из своей будки, чтобы выпустить его.
— А другого выхода нет?
— Есть, — с мрачноватым юмором ответил тот, — но, боюсь, вам он не понравится.
Марсель окинул привратника испепеляющим взглядом. До чего же смешны все они, с этой своей униформой и мелкими бюрократическими замашками, которые, видимо, дают им ощущение власти над окружающими.
Привратник раскрыл ворота, и Марсель оказался на улице.
Его тут же обступила толпа, замелькали фотовспышки. Марсель пытался добраться до бровки тротуара, где его ждал лимузин, но не мог сделать и шага.
— Вам приятно чувствовать себя на свободе, мистер Кэмпион?
— Похоже, вы сбросили в весе, мистер Кэмпион. Не уточните, на сколько?
— Вам пришлась по вкусу тюремная кухня?
— Какие у вас планы на будущее?
— Вы слышали, что иммиграционные власти возбудили дело о вашей депортации?
— Вы не собираетесь уехать из страны? К всеобщей досаде, на все вопросы Марсель бубнил одно и то же, с трудом пробираясь к автомобилю:
— От комментариев воздерживаюсь.
Как только он уселся на заднее сиденье и устало прикрыл глаза, машина рванула с места. Ноздри ощутили легкий, пряный аромат духов. Он повернул голову и медленно разомкнул веки.
Рядом сидела Даня. Ее большие, темные глаза сверкали.
— Ты похудел, Марсель, — мягко произнесла она. Он ответил не сразу.
— Зачем ты пришла? — слова прозвучали почти грубо. — Я же писал, что не хочу, чтоб меня встречали.
— Я подумала... — глаза ее наполнились слезами, она отвернулась.
— Что ты подумала? — спросил он. — Что я, доведенный тюрьмой до отчаяния, упаду в твои объятия? Даня молчала.
— Ты мне не нужна. Мне никто не нужен. Я им еще покажу. Вот только узнаю, кто упрятал меня за решетку. Будет и на моей улице праздник!
— Никто не упрятывал тебя, Марсель, — низким голосом сказала Даня. — Ты сам виноват — никого не слушал.
— Не правда! — прокричал он. — Они устроили настоящий заговор. Я встал им поперек горла!
Слезы высохли, и лицо Дани приобрело новое выражение силы, которой раньше она не чувствовала.
— Им? Кому это им?
— Абиджану. Хоргану. Другим, — коварный огонек заметался в глазах Марселя. — Они думали, что пока я в тюрьме, я ничего не смогу сделать, но они ошиблись. — Он рассмеялся. — Подожди, скоро они узнают, что это я скупил их акции на рынке. Подожди, скоро они выяснят, что это я стал владельцем контрольных пакетов «Абиджан Шиппинг» и «Карибтекс Ойл». Тогда-то они поймут, что не такие уж они и умники. На коленях ко мне приползут. И знаешь, что я сделаю?
Взглянув на него, она покачала головой.
— Я... им в глаза! — Он захохотал. — Вот что я сделаю.... им в глаза!
Даня вдруг поняла, что Марсель абсолютно болен. Она дождалась, пока его смех стихнет.
— Ты устал, — нежно проговорила она, — успокойся. Тебе нужно отдохнуть, прежде чем снова за что-то браться. Может, стоит отправиться в круиз. Чтобы собраться с силами.
— Это они! Они послали тебя, чтобы ты сбивала меня с пути!
— Марсель! — Даня была потрясена. — При чем тут я?
— Я не верю тебе. Ты с ними заодно. Все вы против меня!
Даня с изумлением смотрела на него.
— Теперь я понимаю, почему ты все время липнешь к своему мужу-ничтожеству. Ты шпионила за мной! Для них!
— Марсель, ты бредишь, — почти в отчаянии проговорила она. — Как я могла за тобой шпионить. Я даже не знакома с ними.
— Ты лжешь, лжешь! — Он постучал в стекло, отделявшее их от водителя.
