От неожиданности тот ударил по тормозам, машина ткнулась передними колесами в бровку тротуара, и от резкого толчка Даня чуть не оказалась на полу. Она еще не успела понять что к чему, как Марсель уже распахнул дверцу.
— Вон! Убирайся!
Бросив на него недоуменный взгляд, она улыбнулась. Голос ее зазвенел от презрения.
— Ты маленький, больной коротышка. Это ты мне говоришь — вон? Откуда же мне убираться? Из собственной машины?
Лицо Марселя побледнело. Оттолкнув Даню, он протиснулся в открытую дверцу. В спешке нога его подвернулась, он споткнулся и упал в сточный желоб.
Даже не посмотрев на него, Даня захлопнула дверцу.
— Вперед, — скомандовала она.
На следующий день в газетах корейская война отошла на второй план. На первых страницах красовался снимок, на котором Марсель стоял на четвереньках в сточной канаве где-то в пригороде Атланты и смотрел вслед удаляющемуся автомобилю. Снимок был сделан каким-то назойливым репортером, неотступно следовавшим за машиной Дани.
Когда Шактера провели в кабинет, который Марсель использовал в качестве временного офиса, в доме работала целая бригада электриков.
— Что тут происходит? — спросил он.
— Ставлю сигнализацию, — ответил Марсель. — Мне нужна защита от грабителей.
— Ради Бога, зачем? Ты живешь на Парк-авеню, полицейских здесь больше, чем в любом другом районе города. Кто станет к тебе ломиться?
На лице Марселя появилось странное выражение.
— Пытались уже дважды, пока меня не было дома.
— Ты сообщил в полицию?
— Да. Я обратился к ним с просьбой о дополнительной охране, но они только посмеялись надо мной. Сказали звонить, если кто впредь будет беспокоить... Подозреваю, что их купили.
— Полицию? — Шактер рассмеялся. — Не валяй дурака. — Он закурил. — Больно ты им нужен.
— Не забывай, я сидел в тюрьме, — натянутым голосом проговорил Марсель, — а это автоматически настраивает их против меня.
Шактер ничего на это не ответил. Некоторые вопросы с Марселем было невозможно обсуждать, оставаясь в здравом уме.
— Ну хорошо. Если тебе так будет лучше...
— Намного лучше. — Марсель наконец улыбнулся. — Когда они закончат, никто не сможет попасть в дом без моего ведома. Если только просочится сквозь стену как привидение.
Шактер раскрыл свой чемоданчик.
— Я принес на подпись кое-какие документы.
— Что еще за документы?
Юрист положил первую порцию бумаг на стол.
— Вот соглашение с «Дженерал Мьючуэл Траст» о покупке их доли акций «Карибтекса» по одиннадцать с половиной.
— Я же говорил тебе по одиннадцать, — с подозрением в голосе проговорил Марсель.
— Ты сказал, что я могу соглашаться далее на двенадцать. — Эта черта Марселя была Шактеру особенно неприятна — решившись на что-либо, он не переставал потом долго брюзжать.
— И что это нам дает?
— Еще четыреста двадцать одну тысячу акций. Около девяти процентов.
— Это больше, чем у Хоргана и его группы? Шактер кивнул.
— Примерно на сорок две тысячи. У тебя теперь 26,1 процента, а у них только 25,3.
— Хорошо. — Марсель довольно улыбнулся и поставил под соглашением свою подпись. Движением руки подтолкнул бумаги юристу. — Что еще?
— Сегодня утром я говорил с де Койном, он в Париже. Он сказал, что не в состоянии оказывать нам дальнейшую поддержку, у них совсем плохо с финансами.
Лицо Марселя покраснело от гнева, он со всего маху грохнул кулаком по столу.
— Так, они тоже теперь против меня. — Он уставился на Шактера. — Не съездить ли мне к ним самому? Я бы смог их переубедить.
— Не стоит, и ты сам знаешь почему. Иммиграционные власти намерены выслать тебя из страны.
— С таким же успехом они могли бы оставить меня в тюрьме.
Шактер молчал. Он думал о стальных решетках, неделю назад появившихся на всех окнах дома. А теперь еще эта сигнализация.
— Ты не связывался с бостонскими банками относительно векселей?
— Да. Интереса они не проявили.
Марсель в раздражении посмотрел на юриста.
— Я положил начало этой израильской компании. В то время я был единственным, кто не уклонился от риска. Де Койны просто из кожи вон лезли, лишь бы я решился на это, тогда они с готовностью ссужали меня деньгами. А теперь, как только эти евреи нащупали возможность заработать побольше, меня отпихивают в сторону.
Шактер выдержал его взгляд.
— Не думаю, что эта проблема имеет отношение к евреям. Де Койны прежде всего банкиры. Они отдают себе полный отчет в том, насколько далеко ты можешь зайти в других своих сделках. Сам понимаешь, у тебя нет возможности владеть всем.
— Почему это? Кто может меня ограничить?
13
Было уже довольно поздно, гости разошлись. Дакс огляделся. В комнате остались только он, Марсель и несколько молодых женщин. Он заметил, что Марсель смотрит на него. Вот он поднимается и, оставив в одиночестве свою даму, с которой только что разговаривал, подходит к Даксу.
— Все в порядке?
— Все отлично, только уже время... Утром я обещал быть на яхте Якобсона, так что пора и мне идти.
Чего вдруг? — удивился Марсель. — Еще рано, самое интересное впереди.
— Самое интересное? Но все уже ушли. Марсель заговорщически улыбнулся.
— Но девушки-то здесь.
Дакс снова посмотрел на девушек, их было пять. Время от времени они бросали на него пламенные взоры.
— Я плачу им, — проинформировал его Марсель.
— Они работают у тебя в офисе? — с сомнением в голосе спросил Дакс, потому что девушки не походили на служащих.
— Конечно нет. — В голосе Марселя послышались нотки торжества. — Но работают они на меня. Налоговое законодательство посуровело, так что теперь дешевле держать их на окладах, в таком случае полагаются скидки.
— О!
— Так и жди все время какой-нибудь напасти. Дакс промолчал.
— Ну, теперь, когда все ушли, — продолжал Марсель, — мы можем подняться в мое логово. Уверяю тебя, скучать тебе не придется. — Он повернулся к девушкам. — Вперед, мои детки!
Дакс без слов последовал за ними по лестнице на второй этаж. Там Марсель остановился перед дверью и, достав из кармана ключ, вставил его в замочную скважину. Через мгновение откуда-то сверху донесся негромкий звук.
— Попасть туда можно только на лифте, — пояснил Марсель, — все лестницы я приказал ликвидировать. — Он раскрыл дверь. — Первыми поедем мы с двумя девушками. За остальными я лифт пришлю.
