Дакс подошел к машине, и шофер почтительно распахнул дверцу. Перед тем, как усесться, Дакс поднял голову: небо быстро затягивалось тяжелыми тучами, которые ветер нес из Италии. К вечеру будет дождь, подумал Дакс. В конце сентября на Ривьере такое частенько случалось.
— В гостиницу, мсье? — спросил шофер.
— Да, — рассеянно ответил Дакс.
Перед воротами маппгаа чуть притормозила, привратник развел в стороны тяжелые металлические створки. Когда они уже выезжали на улицу, Дакс обернулся на особняк с колоннами из белого камня и внезапно выпрямился на сиденье.
Вырезанный на камне древний герб Ворилова вызвал в памяти смутные воспоминания. Сергей как-то говорил о том, что когда он служил секретарем у сэра Петра, он слышал, будто бы Марсель являлся торговым агентом старика в Макао, и деньги, необходимые ему для покупки японских сухогрузов, заработал именно тогда.
В раздумье он еще раз оглянулся на белое здание, стоявшее на вершине холма. Марсель все время жаловался, что его судам приходится возвращаться в Кортегуа налегке. Интересно, нашел ли он попутный груз? Заняться перевозкой оружия для Марселя не составило бы никакого труда: в порту он пользовался полной свободой. В конце концов, его компания была единственной, получившей право на перевозки от правительства, и сам президент Кортегуа был крупнейшим держателем ее акций.
Ужин подошел к концу. Была уже почти полночь. В окна уютного зала в казино, где они сидели, стучал дождь.
— Я чувствую себя такой счастливой, — сказала Сью-Энн.
— Тебя ждут, — улыбнулся Дакс.
— Сначала я наведаюсь в одно место, а уж потом буду готова сорвать в Монте-Карло банк.
Дакс чуть приподнялся на стуле, сделав официанту знак рукой, и тот, подойдя, вновь наполнил его чашку кофе. Дакс уже было коснулся ее губами, когда над его плечом раздался негромкий голос метрдотеля.
— Мсье Ксенос? — Дакс поднял голову. — Вас просят подойти к телефону.
Дакс встал и проследовал за ним через зал в небольшую кабину. Трубка лежала на столе. Он поднес се к уху.
— Алло?
— Мистер Ксенос, это Барри Бакстер, — донесся до него довольно высокий и чуть отдающий металлом голос американца.
— Слушаю вас, мистер Бакстер, — ровным тоном отозвался Дакс.
— У вас есть «феррари» с парижскими номерами?
— Да.
Казалось, Бакстер колеблется.
— На Гранд Корниш произошел несчастный случай.
— Серьезный?
— Да, весьма. Двое погибших. Дакс ощутил легкий озноб.
— А вам известно, кто они?
— Нет еще. Я услышал о происшествии по приемнику, он настроен у меня на волну полиции.
— Где это? Думаю, что мне лучше поехать прямо сейчас.
— В такой дождь вы ничего не найдете. Я буду у вас через десять минут.
«Роллс-ройс» взбирался на очередной холм по дороге в Гранд Корниш.
— А другие сообщения были? — спросил Дакс.
— Нет, — ответил Бакстер. И не будет. Я связался с шефом полиции и сказал, что мы уже едем. Он отозвал их по рации.
Дакс взглянул на Бакстера. В одном можно было быть уверенным: дураком он не был. Без всяких размышлений сделал то, о чем, как он сам понимал, Дакс мог его попросить. Дорога все еще шла на подъем. Но вот наконец машина выбралась на горизонтальный карниз и устремилась в сторону Ниццы. Отъехав от Монте-Карло километров шестнадцать, «ройс» свернул на узенькую дорожку, ведущую вниз к морю.
— Так мы срежем немного. Это произошло за следующим поворотом, — объяснил Бакстер.
В свете фар показались полицейские автомобили и крутой изгиб дороги. «Роллс-ройс» остановился. Комиссар местной полиции подошел к машине прежде, чем Бакстер или Дакс успели выбраться из нее.
— Мистер Бакстер? — уважительно осведомился он. Бакстер указал на Дакса и сказал по-французски:
— Это владелец «феррари», мсье Ксенос. Полицейский окинул Дакса печальным взглядом.
— Боюсь, мсье, ваш автомобиль уже не починить.
— Автомобиль меня нисколько не беспокоит, — ответил Дакс, вылезая наружу и направляясь под дождем к месту происшествия.
Несколько полицейских расступились, освобождая ему дорогу. «Феррари» лежал на боку, врезавшись в дерево, вся передняя часть его была смята в гармошку. Дакс медленно обошел вокруг. За рулем он увидел неподвижное тело, руки безвольно болтались.
Из-за спины ударил острый луч полицейского фонаря.
— Он мертв, — сказал кто-то.
Дакс сделал шаг вперед. Это, без всяких сомнений, был Кевин. Лицо его абсолютно не пострадало, только глаза были широко раскрыты. К Даксу приблизился шеф полиции.
— Кажется, что на нем и царапины нет, — произнес Дакс. — Что же его убило?
— Посмотрите, — полицейский вытянул руку Водительское кресло, на котором сидел Кевин, и весь его пах были залиты уже начавшей свертываться кровью. Дакс повернулся к полицейскому.
— Но каким образом? Ведь рулевое колесо его даже не коснулось.
— Он истек кровью, и руль здесь ни при чем. — Голос комиссара звучал совершенно бесстрастно. — Пойдемте.
Дакс последовал за ним чуть в сторону от разбитой машины. На траве лежало еще одно мертвое тело в совершенно мокрой от дождя одежде. Голова была прикрыта носовым платком. Наклонившись, комиссар поднял его. Лицо под маской крови оказалось мужским.
— Это не девушка, — без всяких интонаций сказал полицейский. — Это гомосексуалист. Они, наверное, сошли с ума, если решили заняться этим на такой дороге да еще в дождь.
В сопровождении комиссара Дакс вернулся к машине Бак-стера. Бакстер, увидев его лицо, нырнул в кабину и тут же появился вновь с бутылкой виски и стаканом в руке.
— У вас такой вид, что выпивка вам не повредит. Дакс с благодарностью сделал глоток. Жидкость обожгла горло, он глубоко вздохнул.
— Благодарю вас. Все это само по себе достаточно трагично, и я был бы весьма признателен, если бы детали не стали достоянием гласности.
Бакстер окинул его проницательным взглядом.
— Глупо мокнуть под дождем. Почему бы нам втроем не сесть в машину и не поговорить?
Комиссар устроился на откидном сиденье. — Фотографии уже сделаны, — сказал он. — Этого требует закон.
— Понимаю, — согласился Бакстер. — Но к сожалению, никто не подумал о том, что аппарат может быть сломан.
— Журналисты любят задавать кучу вопросов, — продолжал шеф полиции, — а у моих людей такая маленькая зарплата.
— Мы, само собой разумеется, — обратился к нему Дакс, — не допустим, чтобы их стремление помочь нам осталось без вознаграждения.
Полицейский на мгновение задумался, потом согласно склонил голову.
