Утро выдалось пасмурным, с ветром, гоняющим по степи шары перекати-поля и причесывающим ковыли. Над столиками кафе плескались круглые сине-белые тенты с выгоревшей за лето краской. По трассе с ревом проходили тяжелые грузовики, спозаранку снявшиеся с ночных стоянок, чтобы проскочить лишнюю сотню километров по дороге, еще не забитой транспортом. Хмурый шашлычник в грязной белой куртке лениво раскочегаривал мангал, без интереса поглядывая на Тимура и Теймураза, молча сидящих за дальним столиком, не притрагиваясь к бутербродам, которые им вынесла сонная официантка.
Они приехали заранее, за полчаса до назначенного времени. Тимур на своем "мерседесе", Теймураз с двумя вооруженными охранниками на джипе с тонированными стеклами. Они остались в машине с приказом следить за ситуацией. Накануне долго сомневались, говорить ли Алихану, что Алана нашли. Решили не говорить, чтобы заранее не обнадеживать. А вдруг что-нибудь не срастется, помешает какая-то случайность? Когда все получится, тогда и узнает. На том и остановились.
Всю было оговорено, просчитано до мелочей, но Тимура не покидало чувство беспокойства. И чем ближе был назначенный срок, тем оно становилось сильнее. Таймураз тоже нервничал, все чаще поглядывал на часы.
Без трех минут восемь возле кафе затормозила белая "Волга" с большим синим пропуском УВКБ на лобовом стекле, Иса Мальсагов подозрительно огляделся и подошел к столику.
- Все в порядке? А где Алихан?
- Занят, - буркнул Теймураз.
- Занят?! Он так занят, что не смог приехать за сыном?!
- Не болтай. Где твои кадры?
Иса еще раз осмотрелся, потом помахал в сторону желтой "Волги"-такси, остановившейся на обочине метрах в двухстах от кафе. "Волга" подъехала ближе. Водитель, ингуш лет сорока, и пассажир, тоже ингуш, помоложе, вышли и стали деловито выгружать с заднего сиденья мешок, в каких возят картошку. В мешке оказался худущий пацаненок в каком-то немыслимом тряпье, с длинными грязными волосами, с грязным тупым лицом, с черными от грязи руками, с босыми, в черной коросте, ногами.
И это был не Алан.
Это был не Алан!
Тимур и Теймураз ошеломленно смотрели на мальчишку, не в состоянии сказать ни слова.
- Чего ждете? Забирайте, - недружелюбно предложил водитель.
- В чем дело? - забеспокоился Иса. - Что-то не так?
- Это не Алан, - произнес наконец Тимур.
- Как это не Алан? А кто?
- Не знаю.
- Точно не Алан?
- Точно.
- Вы кого привезли? - накинулся Иса на ингушей. - Кого вы, бараны, привезли?
- Кого сказали, того и привезли, - огрызнулся молодой. - Ты Алан? - спросил он пленника.
Мальчишка затравленно закивал.
- Осетин?
В ответ раздалось мычание.
- Сколько тебе лет? Двенадцать?
Мычание повторилось.
- Он не может говорить, - предположил Тимур.
- Плохо говорит, - подтвердил водитель.
- Алан, осетин, двенадцать лет. Чего еще надо? - спросил молодой. - Ты говоришь: хочу барана, на пятнадцать кило. Вот баран. Другого надо? Нет другого!
- В Ножай-Юрте был только один такой, - примирительно объяснил водитель. - Мы все дома осмотрели, всех спросили. Был еще один, лет шестнадцати. И три взрослых мужика, русских. Больше никого не было.
Тимур присел перед мальчишкой.
- Фамилию свою помнишь? Ну-ну, не бойся, ничего плохого я тебе не сделаю. Помнишь фамилию?
Мальчишка издал нечленораздельный звук и вдруг вцепился в Тимура обеими руками, прижался дрожащим тельцем.
- Не может сказать, - заключил Теймураз. - Его надо в больницу.
- Так что, берете? - спросил молодой. - Учтите, нам он не нужен. Куда нам его девать? Только бросить на дороге.
- Берем, - сказал Тимур.
Водитель поднял с обочины мешок, отряхнул от пыли, аккуратно сложил и бросил в багажник.
- Пригодится.
Кивнул напарнику:
- Поехали, мы свое дело сделали.
- Что же теперь? - растерянно спросил Иса, провожая взглядом такси.
- Скройся, - приказал Теймураз.
- Но я не виноват! Тимур, скажи! Я не виноват, что они такие бараны!
- Если ты через секунду не исчезнешь, пристрелю, - пообещал Теймураз и вынул из-под куртки пистолет.
- Исчез, уже исчез! - отшатнулся Иса и кинулся к своей "Волге".
Вернувшись к машине, Тимур усадил мальчишку на заднее сиденье "мерседеса", с трудом освободившись от его цепких пальцев. Заметил:
- Хорошо, что мы Алихану не сказали.
- Да, хорошо, - хмуро кивнул Теймураз. - Но это единственное, что хорошо.
VII
Главврач частной больницы, осмотрев мальчонку, успокоил Тимура:
- Ничего страшного. Физическое истощение, нервное истощение, сильный стресс. Ему сейчас нужен полный покой. Организм молодой, оправится.
Первые дни Алан все время спал, просыпался только когда приносили еду. Ел жадно, руками, давился от жадности. При появлении в палате врача или медсестер забивался в угол, смотрел затравленным зверьком. Только когда приходил Тимур, тянулся к нему с трогающей сердце доверчивостью. Тимур поймал себя на том, что стал больше времени проводить со своими сыновьями, одному из которых недавно исполнилось шесть лет, а второму четыре. Алина удивлялась:
- Что с тобой? Ты никогда столько не возился с мальчишками.
- Когда же с ними возиться, если не сейчас, пока они маленькие? - отшучивался он, сам же понимал, что эти неожиданно вспыхнувшие родительские чувства происходят от сознания непредсказуемости жизни. Вот придет беда, как пришла она к Алихану или к отцу Алана, изведешься от мыслей, что недодал детям отцовской любви.
Постепенно Алан оттаивал, переставал дичиться. Начал говорить, сначала отдельные слова, потом фразы. По-русски говорил плохо - так говорят дети в глухих горных селениях, где русских мало. Когда Тимур спрашивал про фамилию, замолкал, съеживался, испуганно моргал. Словно фамилия была табу. Так же реагировал на расспросы Тимура о родном селении. Тоже табу.
- Мамсуров, Хетагуров, Плиев, Гергиев, - однажды начал Тимур перечислять осетинские фамилии, внимательно наблюдая за реакцией Алана. - Русланов… Кибизов… Акоев…
Мальчишка сосредоточенно слушал, будто бы понял замысел Тимура.
- Алборов… Дзотцоев… Хадзиев… - продолжил Тимур. - Калоев… Кевросов… Базоев… Икаев… Икаев, - повторил он, заметив мучительную гримаску на лице Алана. - Нет?
- Еще, - попросил Алан. - Еще!
- Цахилов… Бицаев… Зангиев…
