Никто не знает, чем бы закончилось это дипломатическое бодание, если бы не ЧП на границе. Произошло то, что в сердцах предлагали горячие головы еще в первые дни блокады, но в реальность чего никто не верил: доведенные до крайности водители решились прорываться через границу. Все частники, на своих машинах со своим спиртом. Хуже не будет, хуже некуда.
На прорыв вышли шесть спиртовозов. Впереди - КРАЗ-молоковоз с десятитонной цистерной и с литым передним бампером. Замыкал колонну пятитонный ЗИЛ-бензовоз, приспособленный для перевозки спирта. Машины втянулись в темный тоннель, погасили габариты и застыли в ожидании удобного момента.
На выезде из тоннеля дорогу преграждал металлический шлагбаум, на обочинах стояли два бронетранспортера, на ночь их ставили поперек трассы. С восьми вечера до утра всякое движение прекращалось. Без четверти восемь, когда солдаты-пограничники еще лениво перекуривали под навесом-времянкой, передний КРАЗ рыкнул дизелем, врубил дальний свет и устремился вперед. Шлагбаум смяло тяжелым бампером. Застигнутые врасплох погранцы схватились за автоматы и начали суматошно палить по колесам. Но было поздно, колонна миновала погранпост и быстро удалялась в сгущающуюся темноту. С БТРа полоснули вслед очередью из крупнокалиберного пулемета, механики-водители развернули бронемашины и устремились в погоню. Но через полкилометра асфальт перед ними вспыхнул синеватым пламенем и заставил затормозить, а еще через несколько минут цистерну идущего последним бензовоза охватило такое же пламя и раздался взрыв. Пять тонн горящего американского спирта разметало по сторонам, горела земля, горела скальная стена, струйки синего огня стекали по крутому откосу в ущелье. Водитель бензовоза и его напарник погибли. Остальные пять спиртовозов благополучно ушли на равнину.
Позже расследование установило, что очередь из пулемета БТР прошила цистерну, спирт начал вытекать на дорогу и воспламенился от случайной искры, скорее всего - из автомобильного выхлопа. Действия пограничников были признаны правомерными.
Дерзкий прорыв через государственную границу - это было очень серьезное ЧП. Гибель двух мирных граждан, даже нарушителей границы, - двойное ЧП. Но самым неприятным было то, что оба оказались гражданами Грузии, жителями Гори, купившими старый бензовоз и промышлявшими перевозкой спирта. Когда известие дошло до Тбилиси, оно вызвало бурю негодования. Российские пограничники убивают граждан Грузии на территории Грузии, вот чего стоит якобы миролюбивая политика Москвы.
После распада Советского Союза и обретения Грузией независимости российско-грузинские отношения были достаточно напряженными. Президент Шеварнадзе, хоть и являлся политиком советской школы и знакомым Ельцина по совместной работе в Политбюро, все чаще поглядывал в сторону Запада и давал сигналы
США о своей готовности установить более тесные связи. Но и с Россией он отношений не обострял, так как Грузия не могла обойтись без российского газа и электроэнергии. Инцидент на границе грозил нарушить неустойчивое равновесие. Этого не хотел Шеварнадзе, этого не хотел и Ельцин, все еще питавший надежду сохранить российское влияние в Закавказье. МИД России принес извинения Грузии за трагическое происшествие, а президент Ельцин приказал генералу Николаеву вернуть погранзаставы на прежнее место. "Не хватает нам, понимаешь, портить отношение с Грузией из-за какого-то клочка голой земли".
Николаев выполнил приказ президента, вернулся в Москву и подал рапорт об отставке. Позже он так объяснил на пресс-конференции причины своего поступка, удивившего очень многих, так как военачальники такого ранга сами в отставку никогда не уходят: "Это не было спонтанным решением. У каждого гражданина есть внутренняя потребность и способность к защите себя, своей чести. Для офицера это приобретает особый смысл, поскольку вся наша служба связана с исполнением особого долга - воинского. Поэтому если я не согласен с решением президента, считаю его неправильным, прямая обязанность офицера подать рапорт об отставке".
На этот раз президент Ельцин отставку принял.
Границу вернули на место, пограничникам было приказано заниматься своими прямыми обязанностями и в действия таможни не вмешиваться. Всю зиму осетинские водкозаводчики протаскивали свой спирт через приоткрывшуюся границу. Все постепенно вернулось на круги своя, разве что таможня увеличила взятки. Но ни один спиртовоз не вернулся в Гори, ни один танкер из Трабзона и Поти не лег на обратный курс в США.
Большая спиртовая война подошла к концу.
V
Отголоски этой войны долго еще сказывались на судьбах причастных к ней людей. Оставшись не у дел, генерал Николаев занялся политикой, возглавил партию "Союз народовластия и труда", блокировался с такой же карликовой "Партией самоуправления трудящихся" знаменитого офтальмолога Федорова, выставлявшего свою кандидатуру на президентских выборах 96-го года и набравшего меньше одного процента голосов.
Интеллигентность Николаева, не помешавшая его военной карьере, стала непреодолимым препятствием в карьере политической. Политик должен уметь воздействовать на чувства, а не на умы, не объяснять свои идеи, а увлекать ими. Политик должен верить во все, что говорит, даже если он врет. Этими способностями Николаев не обладал, как и его союзник Федоров. Они даже не смогли понять, что сами названия их партий с терминами-пустышками "народовластие, труд, самоуправление трудящихся" вызывают неприятие избирателей, перекормленных подобными словесами еще в советские времена. В 1997 году Николаев стал депутатом Госдумы. В его политической карьере это был пик.
Не сбылись и надежды президента Галазова на второй срок. На выборах 1998 года Москва поддержала Дзасохова. Премьер Черномырдин может быть и хотел выполнить свое обещание, но к тому времени Ельцин отправил его в отставку, а его преемник, молодой премьер Кириенко, ни о каких обещаниях не знал или не хотел знать. Дзасохов опередил Галазова на двадцать процентов, что можно было объяснить административным ресурсом, но правильнее - уклончивой позицией Галазова в спиртовой войне, которую ему не простили бизнесмены Осетии.
Причастность к бурным событиям осени 1996 года повлияла и на судьбу Алихана Хаджаева.
Информация о неудачном покушении на президента Галазова не попала в газеты, но слухи о нем сразу разнеслись по всей Осетии и вызвали многочисленные пересуды. Как всегда, склонялись к тому, что виноваты ингуши, больше некому. Генеральный прокурор возбудил уголовное дело по факту покушения, по номеру двигателя "Жигулей" следователи установили, что машина была зарегистрирована в Ингушетии, а осетинские номера на ней сняты со старого пикапа в одном из частных гаражей на окраине Владикавказа.
Ни заказчиков, ни исполнителей покушения следователи не установили, зато выяснили, почему покушение не достигло цели. Многочисленные свидетели показали, что в VIP-зале аэропорта президент о чем-то говорил с известным водкозаводчиком Хаджаевым, пригласил его в свою "Волгу" и разрешил джипу Хаджаева следовать в президентском кортеже. Охранники резиденции вспомнили, что Хаджаев перенес из своего джипа и отдал Галазову спортивную сумку с чем-то тяжелым. Начальник службы безопасности разъяснил, что в сумке, которую позже передал ему президент, находился так называемый джаммер, широкополосный подавитель радиосигналов, он-то и отсрочил на пятнадцать секунд взрыв начиненного взрывчаткой "жигуля". Вызванный в прокуратуру в качестве свидетеля Хаджаев подтвердил, что он посчитал своим долгом принять дополнительные меры для обеспечения безопасности президента, с которым его связывают давние деловые и дружеские отношения. На вопрос, почему он решил, что жизни Галазова угрожает опасность, ответил: "Не знаю, интуиция. Она меня редко когда подводит. Не подвела и на этот раз". Больше никаких объяснений свидетель не дал.
