Как-то в одно прекрасное, солнечное утро Линк решил, что с ремонтом покончено, не нужно было ни драить, ни полировать, ни красить. Он устроился на кокпите, крошил хлеб и подбрасывал в воздух крошки, привлекая множество чаек. Может, позвонить капитану Пауэллу? — подумал он. Сказать ему, что пришла пора вернуться на службу. До окончания отпуска остались какие-нибудь две недели. Но потом вспомнил, что Пауэлл приказал ему не высовывать носа в течение трех месяцев. И переубедить своего шефа у него не найдется аргументов.
Внезапно до его слуха донеслись легкие шаги по пирсу, но он даже не повернул головы. Его больше привлекали чайки, с резкими криками носившиеся над яхтой. Он давно уже потерял надежду, что кто-то может появиться около судна. Исключение составлял лишь корабельный мастер, иногда навещавший Линка, снабжая его дельными советами по ремонту.
Прошло уже более двух месяцев с тех пор, как он последний раз видел Чандру на экране телевизора. За это время он потерял надежду когда-нибудь увидеть ее снова.
Шаги звучали ближе и ближе. Линк встал и медленно потянулся, расправляя затекшие плечи. Наступило время ланча. Он повернулся и застыл в удивлении: Чандра стояла на пирсе, одетая в короткое белое вязаное платье, на ногах — плетеные босоножки. Она внимательно разглядывала свежепокрашенные борта яхты.
Придя в себя, он спрыгнул на пирс и оказался рядом с ней. Она подняла голову. Шелковистые, платиновые волосы светились под солнцем. Его тело содрогнулось от нахлынувших воспоминаний, когда ее волосы прикоснулись к его рукам. Бог мой! Он может дотрагиваться до них губами, они нежно щекочут его грудь, торс…
Их взгляды встретились. Он увидел, что и в ее бездонных голубых глазах трепещет былое, тот самый день, когда она сказала ему, что редкое имя Чандра пришло из древнего санскрита. Она посмотрела на борт, где аккуратно было выведено новое название яхты — «Лунный охотник».
Когда она снова подняла голову, ее взгляд изменился, он не мог понять его значение. Какова ирония, подумал он, теперь я не в состоянии отгадывать ее мысли.
— Чанни, — сдавленно прошептал Линк, не в силах справиться со спазмом, сдавившим ему горло.
— Ты дал мне так много. И я благодарю тебя. Я воочию увидела моих демонов, Линк. Дэниела… отца… и самого страшного — саму себя. Я научилась тому, чему ты старался научить меня, — правде.
О боже, как хорошо, подумал Линк, что она научилась трезво оценивать себя, сбросила фальшивый имидж, который создала себе и долгое время не могла от него избавиться. Сейчас перед ним стояла не испуганная, закомплексованная женщина, которую он извлек из океана. И он понял, что поступил правильно. Единственное, что причиняло ему боль, это жестокость, которую он применил, чтобы убедить ее в том, что она обладает недюжинной силой.
— Ты видишь не ту женщину, которую спас.
— Все правильно, русалка, — тихо прошептал он. — Ты не должна этого говорить. Я и сам знаю, ты не та женщина, которая однажды сказала, что любит меня. — Он хотел найти слова, которые смогли бы объяснить ей, что он все понимает, но они не приходили. Он глядел под ноги, боясь, что она увидит, как увлажнились его глаза.
— Прежнюю женщину и меня роднит только одна вещь, — сказала Чандра. — Это любовь к тебе.
Он поднял голову, посмотрел на нее, забыв, что глаза у него на мокром месте. Она прикусила губу, словно переживая вместе с ним его боль. И вдруг Линк понял: его русалка никуда не исчезла.
— Я осталась совсем одна, — сказала она. — Но не потому, что жаждала одиночества. В тот момент, когда я увидела Дэниела, я поняла, какую цену тебе пришлось за все заплатить.
Чандра придвинулась к нему, взяла за руку и погладила ее.
— Я ждала и думала, что, если я вернусь, ты не поверишь мне. Однако если я смогла выдержать процесс над Дэниелом, участвовать в нем, то теперь я могу встретить что угодно. Я не бегу к тебе искать защиты, Линк. Мне она теперь не нужна. Я бегу к тебе потому, что люблю тебя.
Линк посмотрел на Чандру, на эту новую женщину, сильную и волевую, которая стала для него дороже всех сокровищ мира.
— Чанни… Я… Ты…
— Теперь я способна на все, — сказала она. — Я могу любить, но и ненавидеть с одинаковой силой.
Ему трудно было поверить, что за столь короткое время она сможет перебороть себя. Но на какой риск он пошел ради этого!
— Я… О боже, Чанни… Русалка.
— Хорошо, командир. Разрешаете ли подняться на борт?
Он поднял ее на руки, поцеловал, вложив в этот поцелуи все, что пережил за последние два месяца. Он целовал ее, пока они не почувствовали, что оба дрожат от прилива страсти.
— Я знаю, что ты поклялся никогда не жениться, — сказала Чандра, глубоко дыша. — Но не думаешь ли ты, что «Лунный охотник» нуждается в первом помощнике?
— Нет, — сказал Линк, отрываясь от нее и внезапно понимая, что его работа, разница в возрасте, все иные проблемы отступают на задний план перед возможностью быть вместе.
— Нет? — удивилась Чандра.
— Нет, — повторил он, перенося ее через борт. — Место уже занято.
Он снова поцеловал ее, с любовью глядя в сияющие голубые глаза.
— Занято на всю жизнь!
Радость, вспыхнувшая на ее лице, эхом отозвалась в его сердце. В ответ она поцеловала его, чувствуя, как желанна.
— Ты должен переименовать ее, — сказала она. — Тебе не надо больше ни за кем охотиться.
— Благодаря Господу, — пробормотал он, зарываясь в ее волосы. — Моя русалка сама попалась.
Линк присел на диван, устраиваясь рядом с женой. Они обменялись нежным взглядом. Шейла сидела в большом глубоком кресле, укачивая сынишку, Кон — на ручке кресла. Ненароком он дотронулся до щеки Шейлы, а потом и сына, словно проверял, существуют ли они наяву.
Линк посмотрел на Чандру, которая наблюдала за маленьким Робертом Линкольном Макквайдом вместе со старшим Робертом Ризом.
— Так, — сказал старший Роберт, беря Чандру за руку. — Не думаешь ли ты, что маленький Роберт будет нуждаться в двоюродной сестричке?
Чандра вспыхнула, Линк кашлянул, воздержавшись от комментариев.
Чандра хранила молчание, вглядываясь в пирсы Сан-Клемента, где по соседству Линк снял для них квартиру. Здесь им предстоит провести несколько дней перед его отъездом на опаснейшее задание. Линк собирался сказать Чандре, что подумывает об отставке и переходе на работу в Западную корпорацию. Пока она не знала о его намерении и очень переживала за него. Он, за долгие годы привыкший к командировкам, к постоянному перемещению с места на место, впервые понял, что нуждается в доме, настоящем доме. Через какое-то время эта мечта может сбыться.
— Ты знаешь, — сказала она, повернувшись к нему и кладя руки ему на грудь, — я думаю, твой отец прав.
Он растерянно моргнул.
