Моя маскировка раскрыта, а противник по-прежнему остается в тени и готовит новый удар. Это плохо, придется менять прикрытие. Но хуже другое — Охотник заранее был готов встретить отпор.
Где же я прокололась?
Ладно, допустим, он настолько осторожен, что связал мое появление рядом с Аней и отказ взрывного устройства.
Такая перестраховка хотя бы не противоречит элементарному здравому смыслу, хотя и выглядит очередной большой натяжкой. Зато это объясняет тщательность, с которой готовилось второе покушение.
Допустим, он не залег на дно после первой неудачи.
Теоретически можно себе представить, что специалист, бесспорно высококлассный (один его отход чего стоит), прет на рожон, повторяя попытку.
Но допустим и это.
Действительно, случай представился удобный, опять же — утром он еще не был уверен, что это именно я предотвратила взрыв. Не полез же он проверять, что там стряслось с его адской машинкой!
Но тогда почему он устроил весь этот цирк с лифтом и переодеванием?
Есть и еще одна возможность: утечка информации.
Он с самого начала точно знал, что Аню будут охранять. Опять какая-то натяжка — пусть кого-то из людей Гарика перекупили, конкурирующая контора еще могла бы пойти на такое.
Но что это за мафиозные разборки, целью которых становится семья противника?! Должность преступного лидера пока еще не передается по наследству.
Против Гарика явно одиночка, и притом, скорее всего, не имеющий прямого отношения к криминалитету, иначе он действовал бы другими методами. Но чтобы человек со стороны смог договориться с кем-то из членов преступной группировки?!
Пусть как практики эти пацаны и слабоваты, но система контрразведки у них должна быть на высоте. А уж предать босса для них — хуже не придумаешь.
Да и если бы конечной целью было уничтожение семьи Гарика и его самого, то, имея двойного агента среди его людей, можно было сделать все намного проще.
Другой вариант — органы. В каких-то своих целях они могли бы попытаться заварить такую кашу. У них как раз была бы причина вывести своего человека в банде из-под удара, подстроив покушение извне.
Внедренный агент вполне в духе известной организации. Это объясняло бы появление записи в блокноте, объясняло бы, откуда взялся профессионал, но эта гипотеза не дает ответа на главный вопрос — при чем тут Аня и ее ребенок?
Нет, люди в погонах в игре определенно не участвуют.
А само письмо с предупреждением? Оно вообще занозой сидит, разрушая любую из моих версий. Никому не выгодно было предупреждать Гарика.
Но хуже всего этот Охотник.
Пусть он догадался, пусть даже знал заранее.
Но тот, кто его нанял, в тот момент просто не знал, что Гарик обратится ко мне!
Мало того, сам Гарик этого еще не знал. Он вообще не верил, что все так серьезно, пока не получил второе предупреждение!
Получается, что бешено дорогой специалист был нанят, чтобы убить беременную женщину!
И вот это уже ни в какие ворота не лезет.
Какой человек в своем уме будет тратиться на суперубийцу там, где можно обойтись уличной дешевкой? Да если бы не было меня, Аню сто раз уже могли ухлопать!
А не будь предупреждения, не было бы и меня.
То есть одной рукой пытаются вбить гвоздь, а другой — подкладывают под него стальную пластину.
Получается замкнутый круг: задумав покушение, некто нанимает исполнителя и выбирает такого, кто мог бы потягаться со мной. С той, про кого еще никто и не слышал!
Бред какой-то.
Зачем усложнять себе задачу? Зачем заставлять Гарика испугаться и принять меры, чтобы потом с этими мерами бороться?
Разве что только этот Охотник и есть враг Гарика. Тогда все сходится — никто не был готов к моему появлению. Никакого замкнутого круга.
Просто по несчастливой случайности Гарик приобрел себе противника, готового к любым ответным ходам с его стороны.
Если все так, то убийца и не подозревает, насколько серьезный противник ему достался. Что он может обо мне знать? Что я телохранитель, приставленный к Ане. И это все. Даже мой досадный промах сыграл мне на руку. Пожалуй, для меня здесь есть простор для маневра.
Так, посмотрим, что получается.
Допустим, у Гарика появляется враг. При этом — серьезный противник. Ему наплевать, как Гарик будет защищаться.
Он знает, что выиграет в любом случае. Он даже нашел способ оставить второе предупреждение прямо в доме Гарика, хотя я пока и не представляю, как это ему удалось.
Получается, кстати, что ему мало просто уничтожить — он хочет, чтобы жертва боялась, чтобы она готовилась к смерти. Ему не нужно убийство из-за угла, его удовлетворит только победа в поединке.
Просто демоническая личность какая-то!
В жизни так не бывает, это похоже скорее на один из тетушкиных детективов с высосанным из пальца сюжетом и кровавыми тайнами на каждой странице. Но допустим. Что дальше?
Самого Гарика он изолирует и принимается за его жену.
Столкнувшись со мной, он понимает, что Гарик позаботился о безопасности Ани, и принимает вызов.
Взрыв не удался, и он тут же наносит новый удар, сделав поправку на мое присутствие. Следующее покушение продумано и подготовлено с учетом нового фактора — меня.
Логично? Да, но какой-то книжной, натянутой логикой. Слишком много «если бы».
Каждое из этих допущений могло бы существовать по отдельности. Но несколько натяжек подряд — слишком много для одного дела. Такое ощущение, словно у Охотника есть какие-то другие мотивы, неизвестные мне, и он скрывает их за искусно выстроенной завесой.
Но оставим в покое интуицию и все эти смутные ощущения. Слишком мало информации, чтобы строить альтернативные версии.
Обратимся к грубым, реальным, осязаемым фактам, вроде этих двух кусочков свинца, засевших в бронежилете в десяти сантиметрах от моего сердца.
Что говорят нам факты?
А говорят они, что, во-первых, действует очень серьезный противник.
Во-вторых, что на пути его ударов по-прежнему единственной преградой остаюсь я.
И самое плохое — он не прекратит своих попыток.
Вывод?
Единственный шанс не только для Ани, но и для меня самой, пока я в деле, — нейтрализовать Охотника.
Если я хочу выжить, мне придется или отказаться от работы, что для меня невозможно по целому ряду причин, или принять вызов и переиграть противника, пока он не переиграл меня.
Вот так, Женя Охотникова. Назвалась груздем, то есть бодигардом, — изволь убить. Или убитой окажешься ты.
