Мокрая вата перекочевала в карман куртки, потому что мусорную урну в городе увидишь разве только у входа в здание городской администрации и то с внутренней стороны, где ее охраняет милиционер, зорко следящий за потоком посетителей.
Стрелки на часах приблизились к девяти; уже часа два как улицы погрузились в темноту. Николай поехал к себе на трамвае, сошел на своей остановке и направился к дому.
На следующее утро он опять позвонил по тому же телефону. На этот раз во рту было четыре жвачки, разжеванные в один сладкий ком.
Трубку сняли сразу, видно, ждали звонка.
— Вы обдумали мое предложение? — Рот был полон слюны.
— Ты кто такой? — голос был по-деловому решителен.
— Я тот, кто сдаст вас милиции, если не получит на сигареты.
Николай хотел добавить, «которых я не курю», но вовремя подумал, что некурящих мужчин в городе раз-два и обчелся, это будет слишком серьезной зацепкой для тех, кто пожелает его найти и обезвредить.
— Давай встретимся и поговорим. Роскошная перспектива!
— Не получится, — ответил Николай.
— Почему?
— Я так никогда не делаю, это мой принцип.
— С чего ты взял, что мы грабанули квартиру?
— Я вас видел.
— Ты, наверное, тот самый придурок, который столкнулся с нами в дверях?
Сейчас самое главное — не выдать себя голосом, промедлением с ответом: воришки должны поверить в слова Николая.
— С вами кто-то столкнулся? Еще один свидетель? Надеюсь, ему вы не станете платить? Лично я наблюдал за вами из другого места. Кстати, не пытайтесь найти меня, я очень осторожен и подстраховался. При любом исходе этого дела милиция придет только к вам и ни к кому больше.
Мысль о том, что краденые вещи можно перепрятать, пришла в голову Николая только сейчас. Если вещей не найдут, доказать ничего будет нельзя.
Ниточка становилась все тоньше. Хотя у милиции свои методы работы, и она всегда находит товар, если есть наводка.
— Чего же ты хочешь?
— Тысячу долларов, как я уже говорил. Не слишком много для нынешнего времени.
— И что дальше?
— Дальше вы спокойно будете жить.
— Какие гарантии?
— Только мое слово. Но оно тверже, чем ваши зубы. Это точно.
На том конце начали совещаться.
— Мы согласны, фраер. Получишь свой кусок. Только учти, если будешь звонить снова, мы пожалуемся крутым ребятам, и они тебя найдут.
Естественным вопросом будет: почему бы воришкам сразу не обратиться к мафиозникам, пусть ищут крота и выворачивают ему кишки. Только стоить это будет слишком дорого. Бандиты бесплатно не работают, и цены у них далеко не божеские.
— Согласен. Когда я получу свою тысячу?
— Приходи, получишь сейчас.
— Нет, так не пойдет.
— Тогда как?
План передачи денег у Николая был уже разработан до деталей, во всяком случае, так ему казалось.
— Завтра в десять утра вы войдете в здание проектного института «Облстройпроект»…
— Где оно находится? — грубо перебили Николая. Он поморщился.
— Улица Емельяна Пугачева, девяносто. В трубке замолчали, очевидно, записывали адрес.
— Сколько там подъездов?
— Всего один. Рядом находится еще один институт, у него другое название, поэтому не перепутайте.
— Постараемся. Что дальше?
— Дальше поднимаетесь на второй этаж и подойдете к лифту.
— Почему на второй?
— На первом этаже могут быть люди, которым надо подняться выше.
— А на втором не могут?
— Могут, но вероятности меньше.
— Хрен с тобой, что дальше?
— Оставляете пакет с деньгами в правом углу рядом с дверкой и нажимаете кнопку девятого этажа. Дверцы закрываются, и лифт едет наверх. Учтите, это должно быть сделано ровно в десять, секунда в секунду. Давайте сверим часы.
— И все?
— Все. Только не вздумайте подниматься в лифте вместе с деньгами. Я буду не один, и мы тщательно проконтролируем ваши действия.
Молчание.
— Вам все понятно?
— Да.
— Еще раз хочу предупредить: если вы сорвете передачу денег, то через минуту о вас будут знать в милиции.
— Учтем.
Николай повесил трубку. Получится или нет? Хотелось бы, чтобы получилось. Тысяча долларов для почина — совсем неплохая сумма.
На следующий день с девяти утра Лосев торчал в помещении института «Облстройпроект», который ютился теперь в нескольких комнатах: почти все помещения были сданы различным фирмам, фондам и даже банкам.
Так что народу в девятиэтажном муравейнике было более чем достаточно. Полгорода моталось здесь по своим делам — сделки, кредиты, работа и многое другое.
Когда-то здесь служил однокурсник Николая, Славик Иванов, ему совершенно случайно предложили должность спортивного руководителя при месткоме, и тот согласился. Зарплата была небольшая, всего сто сорок рублей, зато много свободного времени, чтобы организовывать другие дела.
Николай довольно часто заходил к приятелю, так что хорошо знал внутреннее расположение помещений. За день до передачи денег он наведался сюда и еще раз провел рекогносцировку, уточняя детали.
Воришки подошли к девятиэтажному кирпичному зданию в половине десятого.
Николай наблюдал за ними, стоя на площадке между третьим и четвертым этажами.
Обзор был хорошим, потому что лестничная площадка представляла собой сплошное окно и бетонные марши.
Лосев нырнул в мужской туалет на пятом этаже и вскоре вышел оттуда в черном халате технического работника, очках, от которых у него слезились глаза, и в газетной шапочке на голове. В руках у него был молоток и стамеска.
На каждом этаже теперь размещалось от трех до пяти разных организаций, народу толкалось много и контролировать всех сотрудников было почти невозможно, да и некому. К тому же Николай был занят делом, и заглядывать в лицо рабочему вряд ли кому-нибудь пришло бы в голову.
Костюмированное представление целиком оправдало себя, потому что через десять минут два жулика промчались по пятому этажу, проверяя все закоулки.
Николай стоял перед окном в конце коридора и делал вид, что подгоняет раму.
На него ворюги даже внимания не обратили. Они заранее знали, что свидание им назначил человек, который здесь не работает, потому что это противоречило бы элементарной логике.
