Невзирая ни на что, сейчас меня уже не занимает мысль об этих платках. То, что я хотела бы сказать вам, очень трудно выразить, но с того дня, когда вы, госпожа Кабураги и я все вместе случайно встретились (какое все-таки удивительное совпадение — столкнуться с госпожой Кабураги второй раз с того дня, когда я покупала туфли!), я страдала настолько, что потеряла аппетит.
В тот день, когда мы повстречались, я должна была находиться в приемной Министерства иностранных дел, однако мы провели это время в ресторане „Фугу“ за ужином. Я попросила вас прикурить мне сигарету, вы достали из кармана зажигалку и обронили на пол серьгу с агатом. „Эта серьга вашей жены?“ — спросила я. Вы ответили: „Угу“, и тотчас засунули ее обратно в карман, не сказав ни слова. Я раскаиваюсь в своей бестактности и той поспешности, с которой обратила ваше внимание на мое открытие. Вы спросите: почему? Да потому что я осознавала, что в моем тоне сквозила ревность.
И вот, когда я во второй раз встретила госпожу Кабураги, то увидела в ее ушах те же самые серьги! Я была потрясена до отчаяния! И после этого я промолчала, но не из страха перед тем, что вас могут побеспокоить.
Я очень сильно страдала до того, как решилась отправить вам это письмо. Если бы это была перчатка или помада, это было бы не так худо, но чтобы в кармане мужчины оказалась серьга — это, на мой взгляд, уж слишком серьезная улика! Я из тех женщин, которых хвалят за то, что они не растрачивают свои нервы по пустякам; но на этот раз я сама не понимаю, почему стала так терзаться. Прошу вас, развейте поскорей мои детские сомнения! Не ради любви, а ради дружбы прошу вас, не отмахивайтесь от страданий женщины, которую переполняют ужасные сомнения. Пишу в надежде на ваше утешение. Вы позвоните мне, как только получите это письмо? Я буду сидеть дома у телефона целыми днями под предлогом мигрени, пока не дождусь вашего звонка».
Госпожа Кабураги писала:
«Ваша недавняя проделка с этими носовыми платочками вульгарна! Я все быстро подсчитала. Если вы дали четыре платочка мне и четыре Кёко, то должно остаться еще четыре. Мне хотелось бы думать, что вы подарили их своей жене, но я не уверена в этом раскладе.
Однако мне грустно видеть, как опечалилась Кёко из-за этих платочков. Кёко — милая девушка. Ее мечты о том, что она единственная на свете девушка, которую вы любите, рассыпались в прах.
Спасибо вам за дорогой подарок, сделанный вами на другой день. Это маленькая и старомодная вещица, но агат считается хорошеньким камешком! Благодаря агату все нахваливают серьги и даже форму моих ушей находят красивой. Если вы подарили их мне в благодарность за костюм, то нахожу вас старомодным человеком. Мужчина, подобный вам, чтобы порадовать женщину, должен запросто принимать то, что она преподносит ему в дар.
Портной говорит, что костюм будет готов через два-три денька. Покажитесь мне в нем в первый же день! И позвольте мне также выбрать для вас галстук.
P. S. В последнее время безо всякого на то повода я стала более уверенной с Кёко. Отчего же? Возможно, вы обидитесь, но я предвижу, что в этой партии сёги
[24]
выигрыш будет за мной!»
«По прочтении этих двух писем становится ясно, — размышлял Юити, — что как бы неуверенная Кёко оказывается более уверенной; Кабураги же, которая демонстрирует самоуверенность, не имеет ее вовсе. Кёко не скрывает своих дурных предчувствий, а Кабураги, несомненно, утаивает их. О том же говорил Хиноки. Кёко постепенно уверовала в то, что у меня связь с Кабураги. И Кабураги тоже поверила в мою интригу с Кёко. И каждая из этих женщин мучается опасением, что я не прикоснусь к ее телу».
В тело единственной женщины, которую трогала рука этого мраморного юноши, сейчас вонзились два сухих, холодных, пропахших лизолом пальца мужчины, подобно пальцам садовника, протыкающего землю для пересадки цветка. Его вторая сухая рука исследовала внутренние органы снаружи. Внутри теплой утробы ощущался корень жизни размером с гусиное яйцо. После этого профессор взял из рук медсестры маточное зеркало, похожее на лопатку для вскапывания роскошной клумбы.
Осмотр был закончен. Ополаскивая руки, доктор повернулся к пациентке лицом, сияющим радостью исполненного человеческого призвания.
— Поздравляю!
Ясуко молчала в сомнениях. Глава гинекологического отделения распорядился, чтобы медсестра позвала Юити. Тот вошел. Профессор сказал:
— Поздравляю! Ваша жена на втором месяце беременности. Она зачала в первые дни после вашей женитьбы. Организм матери здоров, все в норме. Так что не волнуйтесь. Однако если у нее пропадет аппетит, ей все равно необходимо кушать. Если она не будет питаться, то у нее может случиться запор, а это чревато интоксикацией, что очень вредно. Поэтому я рекомендую колоть каждый день витамин B1 с глюкозой. Будет тошнить по утрам, не тревожьтесь. И отдыхайте сколько вам угодно… — Доктор, подмигнув Юити, добавил: — Это занятие совершенно безвредно. Что ж, еще раз поздравляю! — Потом он, внимательно оглядев молодоженов, продолжил: — Вы оба как образцы для евгеники. Евгеника — одна из наук, которая вселяет надежду на будущее человечества.
Ясуко была безмятежна. Ее спокойствие было мистическим. Юити, как безвинный муж, с недоумением посмотрел на лоно своей жены. Тело его затрепетало от странного видения. Жена держала зеркало внизу своего живота; из зеркала на Юити пристально смотрело его собственное лицо.
Это было не зеркало. Случилось так, что закатное солнце в окне приемной добралось до темно-красной юбки Ясуко и осветило подол — только и всего! Страх Юити был сродни страху мужа, заразившего свою жену болезнью.
«Поздравляю!» Вновь и вновь слышалось ему это слово на обратном пути. Оно много раз повторялось до сих пор и много раз повторялось после. Ему слышался пустой звук, похожий на заклинание. Этот темный, невнятно звучавший в его ушах рефрен правильней было бы назвать проклятием, а не поздравлением.
Даже помимо желания рождается ребенок. В незаконнорожденном ребенке, зачатом в страсти, проявляется парадоксальная красота; но какие же некрасивые черты могут быть у зачатого без страсти ребенка! Для искусственного оплодотворения пользуются спермой мужчин-гетеросексуалов. Евгеника, идея социального совершенствования, пренебрегает страстью. Эта идея светлая, как облицованная кафелем купальня. Юити возненавидел этого многоопытного заведующего гинекологическим отделением вместе с его евгеникой и красиво уложенными белыми волосами. В отношении общества у Юити были простые и здоровые представления, которые поддерживались его особенной, оторванной от реалий жизни сексуальностью.
На закате ветер усилился. Уклоняясь от него, супруги подняли воротники, прижались друг к дружке. Ясуко вцепилась в руку Юити. Тепло их рук проникало сквозь ткань. Отчего же сердца их были порознь? Души бестелесны, у них нет рук, чтобы соединиться. Юити и Ясуко побаивались того момента, когда их безгласные жалобы прорвутся наружу. Ясуко по своей женской опрометчивости нарушила этот обоюдный запрет.
