– Вы не думаете, что Мишкин забыл о нас? Мы здесь уже целую вечность сидим.
Хойт побледнел.
– Господи, надеюсь, что нет. Мне назначено, я вам говорил. Мне нужна помощь.
Он заерзал на сиденье, его глаза пульсировали от ужаса, будто его преследовали какие-то незримые существа, лоб блестел от пота.
– Да, нелегко вам придется, когда вы туда войдете, – сочувственно сказала она. – Когда попадаешь в этот кабинет впервые, кажется, что ты предаешь нечто высшее. Или не высшее, по-разному.
– Это точно, черт побери, я с удовольствием избавился бы от этой чертовщины, и поскорее.
Сьюзан долго не могла отсмеяться. Человек в депрессии, сумевший пошутить – великое дело. Каждый, кто «знаком с этим расстройством», вам подтвердит. Всякий раз, когда она впадала в депрессию – а временами даже могла об этом думать, – юмор первым приходил на выручку, с его помощью ей удавалось вымыть голову, почистить зубы или снова выйти из дома. Все тянуло ко дну, казалось таким тяжелым и безнадежным. Но Хойт смог пошутить, а шутка означала надежду, разве нет? Должно быть так.
Зардевшийся Хойт уставился на свои колени, возможно, сейчас он был чуть-чуть доволен собой. После того как смех Сьюзан стих, ее сияющие глаза жадно расширились, электрическое сияние так и полыхало над ее головой.
– Эй, у меня идея, – заявила она, ее переполняло сверхъестественное вдохновение. Заговорщицки улыбнувшись, она огляделась по сторонам, чтобы удостовериться, что их никто не подслушивает и, коснувшись его руки, изложила свой скромный маниакальный план.
Круглосуточная скорая помощь
– Нет, ты не можешь его оставить, – твердо сказал Крейг, глядя сверху вниз на Сьюзан, как на идиотку.
Сьюзан привезла с собой несчастного Хойта и поместила, несмотря на его слабые вежливые протесты, в маленькой комнате рядом с Крейгом.
Вряд ли она могла взять на себя заботу о Хойте в плане пропитания и уборки. Ну, хорошо, с уборкой она справится, поскольку сама этим не занималась, на то были другие. Но она могла его развеселить, например, сказать: «Пойдем смотреть кино!» Она могла позаботиться о нем, обеспечив ему общество, утешение, дружбу и цифровую телефонную линию.
По крайней мере, таковы были ее доводы. Сьюзан не могла вспомнить, как ей удалось его убедить, но была невообразимо рада, что у нее получилось.
Но по каким-то неведомым причинам Крейг не купился на ее логику.
– Ради бога, он не бездомная зверушка, он безработный актер-южанин в глубокой депрессии, у него есть дом, ему есть куда пойти. К тому же не тебе придется жить с ним, а мне, и смотреть на то, как он живет в комнате рядом со мной в твоем обожаемом гостевом домике у моря – где я остаюсь только для того, как оказалось, чтобы удерживать тебя от дальнейшего саморазрушения. Мне, разумеется, очень жаль, что для него настали плохие времена, но дела не пойдут на лад, если ты будешь продолжать заниматься ерундой. Уж не знаю, что ты там делаешь с лекарствами вместо того, чтобы принимать их, но это явно связано с твоими круглосуточными обязанностями премьер-министра и Святой матери Страны гребаных лунатиков. Я же сказал, мы чертовски заняты. Под «мы» я подразумеваю себя и свои яйца.
Сьюзан посмотрела на него большими, печальными, почти умоляющими, безумными глазами.
– Но…
– Нет! Ты что, совсем спятила? – Затем, вспомнив, с кем он разговаривает, Крейг отмахнулся от своих слов. – Ладно, проехали. Но даже сумасшедшие иногда ведут себя разумно, хотя бы ради разнообразия.
Когда Сьюзан, что было нетипично для нее, не нашлась, что ответить, Крейг раздраженно продолжил:
– Послушай, отвлекись на минутку от этой темы, хотя мы еще не закончили. Ты виделась с Мишкиным или просто совершила набег на его приемную?
– Разумеется, я видела его, – решительно солгала она. – Где, по-твоему, я раздобыла Хойта? В «Печальном кафе»? Мишкин сильно опоздал, его срочно вызвали к шизофренику или что-то в этом роде.
Звучит вполне правдоподобно, сказала она себе. Шизофреникам наверняка все время требуется срочная помощь, верно? Со всеми этими голосами и галлюцинациями им нужна круглосуточная скорая помощь.
Сьюзан остановилась, заглядевшись на порхающих над апельсиновыми цветками колибри. Наконец, раздраженно вздохнув, Крейг грубо постучал ей по плечу.
– Земля Анны Николь Смит?
Сьюзан, испуганно вздрогнув, посмотрела на него. О чем они говорили? Едва ли о чем-то интересном, раз она уже забыла. Нет, эти отношения себя исчерпали. Крейг пытается контролировать ее, а это невыносимо, она всего лишь хочет вернуться в ждущий ее с распростертыми объятиями мир, где в конце концов сможет прибиться к самому благодарному пляжу.
– Извини, – пробормотала она. – Я просто задумалась. Ты мне напомнишь, что нужно избавиться от азалий на холме? Знаешь, я до смерти ненавижу эти дерьмовые азалии. Их цветы похожи…
Крейг перебил ее:
– Разговоры об азалиях всегда очень увлекательны, но, может, мы лучше вернемся к тому, что сказал Мишкин? Мне интересно, что он сделал, узнав, что ты послала на хрен свое лечение?
– Ну, ты знаешь. – Она нахмурилась и посмотрела в сторону, мечтая, чтобы он перестал уже задавать вопросы. Сьюзан ненавидела обманывать, у нее это плохо получалось, она предпочитала делать то, что выставляло ее в более лестном свете, – например, водить машину с музыкой, включенной на всю катушку, сигналить и махать рукой смущенным незнакомцам, мимо которых проезжала.
– Нет, не знаю. Потому и спрашиваю.
– Дай мне закончить, хорошо? – Она провела рукой по волосам, давно уже нуждающимся в мытье, но у Сьюзан не было времени на такие мирские заботы, как личная гигиена. Она больше не связывала себя с телом – она жила в своем сознании, капсула яркого света полыхала внутри ее. Задачи, связанные с поддержанием плоти, мешали движению вперед, задерживая прибытие в следующий пункт. – По-моему, его не слишком встревожило, что я немного взбудоражена, – высказалась она, надеясь, что это успокоит Крейга, и она сможет вернуться в свой счастливый головокружительный мир.
Но тот лишь недоверчиво округлил глаза.
– Немного? – Он посмотрел на нее с высоты своего роста, скрестив руки, словно сдерживая раздражение.
– Я могу закончить?
Крейг молча посмотрел на нее, так что она продолжила врать:
– Он прописал мне сериквел и увеличил утреннюю дозу депакота и нейронтина.
Она не принимала нейронтин уже много лет, но вряд ли Крейг об этом знал. Кроме того, ее лжи, кажется, поверили, так что никто и не узнает. На сей раз она должна выкрутиться. Сьюзан сообразила, что если засыплет его названиями лекарств, это на время собьет его с толку, а позже она уберет его со своей перенаселенной спины.
– Теперь вы счастливы, мистер Суровый Надзиратель, наводящий тень на мой плетень?
