Себастьян кашлянул и произнес:
– Вероника, я хочу представить вас моей матери – Хелене, леди Уотерстон.
Не в силах скрыть страх, Вероника вымолвила:
– Я очень рада.
– Я тоже очень рада, моя дорогая девочка. – Леди Уотерстон поднялась с кресла, подошла к Веронике и, взяв ее руки, расцеловала в обе щеки. – Эвелин называет меня Хелена, и я бы очень хотела, чтобы вы тоже так меня называли. Я почти потеряла надежду на то, что Себастьян перестанет наконец переезжать с места на место, не говоря уже о том, чтобы встретить подходящую женщину. – Она улыбнулась и сжала Веронике руки. – Не могу выразить, как я счастлива.
Веронике сделалось так стыдно, что она едва не призналась во всем, но… вовремя взяла себя в руки.
– В результате мама решила не ехать в Италию, – сказал Себастьян. – Поэтому она будет с нами на Рождество. Разве не чудесно?
– Конечно, чудесно. – Если мать Себастьяна не уехала в Италию… – Значит, Порция с вами?
– Нет, к сожалению, – вздохнула леди Уотерстон. – Когда мы узнали, что вы с Себастьяном поженились… в общем, Порция этому не поверила.
– Как странно. – У Вероники внутри все сжалось. – А она сказала почему?
– О, она произнесла какую-то ерунду о том, что ни вы, ни Себастьян не горите желанием вступать в брак. – Хелена закатила глаза. – Полная нелепость, конечно, поскольку вы уже поженились.
– Да, разумеется. – Вероника помолчала. – И тогда вы отправились к моим родным…
– Мы с Хеленой были подругами, – объяснила тетя Лотте.
– Господи, Лотте, я надеюсь, что мы ими и остались, – улыбнулась Хелена. – Правда, наши пути за эти годы разошлись. – И повернулась ко всем. – Лотте борется за справедливость, а я за интересы моих детей. Хотя сейчас им это едва ли нужно.
– Глупости, мама, – не очень уверенно возразил Себастьян.
– Не важно. Что касается меня, то я с радостью проведу Рождество со старыми друзьями и новым членом моей семьи, которая по меньшей мере сделает вид, что я ей нужна. – Хелена улыбнулась Веронике. – А теперь я бы очень хотела пройти в свою комнату, если вы не возражаете. Путь был долгий.
– Мы все устали, – согласилась Лотте.
Вероника направилась к двери.
– Я дам указания миссис Бигелоу, как вас разместить.
– В этом нет нужды. – Бабушка встала. – Мы сообщили твоим слугам, когда приехали, что остаемся ради сливового пудинга.
– И они, кажется, очень расторопны, – сказала Лотте.
– Надеюсь, что так, – пробормотала Вероника. Хотя бы об этом можно не беспокоиться.
– Вам, я уверена, надо перемолвиться парой слов с вашим мужем, – сказала Хелена.
– О да. Нам есть о чем поговорить. – У Вероники вырвался сдавленный смех.
– Себастьян, ты молодец, – сказала Хелена и подхватила под руку Лотте. – И нам с тобой есть о чем поговорить.
– Сколько же прошло времени! Я помню…
Обе дамы выплыли за дверь, а бабушка задержалась и, прежде чем тоже уйти, понизив голос, сказала Веронике:
– Проверь, чтобы кухарка не забыла добавить в пудинг достаточно бренди. Бренди никогда не бывает чересчур много, но если его не хватает… – Она покачала головой. – Это уже будет не праздник, а сейчас все-таки Рождество.
– Конечно, – выдавила Вероника, с трудом улыбнувшись.
– Если позволите, то я позже повнимательнее познакомлюсь с вашей библиотекой, – сказал отец Себастьяну. – У вас превосходные книги.
– Пожалуйста, сэр. Они все в вашем распоряжении.
– Замечательно. – Отец ободряюще взглянул на Веронику, улыбнулся и последовал за дамами.
Стоукс закрыл за ними дверь, и Вероника уставилась на Себастьяна.
– Что нам делать?
– Я прямо сейчас последую совету вашей бабушки. – Он подошел к столику с графином бренди, налил спиртное в бокал и выпил почти половину.
– Это не поможет. – Вероника забрала у него бокал и допила остатки. Бренди обожгло ей горло, но надо же прийти в себя.
– Но и не помешает, – пробурчал он и снова наполнил бокал.
– А теперь скажите, каким образом ваша матушка узнала эту радостную весть? Я-то думала, что ее нет в Англии.
– Так и было. – Он сделал глоток. – Она встретила в Париже кого-то, кто знаком со свекровью Дианы…
– В Париже? Я не ослышалась? – Вероника повысила голос.
– Да, в Париже.
Ее охватил настоящий ужас.
– Вы понимаете, что это значит?
– Много чего значит, но вы о чем?
– Если ваша матушка узнала об этом в Париже, то можете себе представить, что говорят в Лондоне!
Он пристально на нее посмотрел, потом налил в бокал бренди и протянул ей. Она сделала большой глоток. Не помогло.
– Все, кого мы знаем, все, кто восхищается знаменитым сэром Себастьяном Хэдли-Эттуотером, будут думать, что мы женаты. Женаты!
– Ну да, но…
– Но мы не женаты! Боже мой, Себастьян, когда люди узнают, что мы не женаты… Вы представляете, какой будет скандал?
– Я думал, что скандалы вас не волнуют.
– Не волнуют, когда это чей-то скандал! И когда это… – она поискала нужное слово, – когда это умозрительный скандал! Меня не волнует скандал как забавная тема для разговора. Но этот скандал – совсем другое. – Вероника выпила бренди до дна и отставила бокал. Сейчас ей больше всего хотелось напиться. – Это – наш с вами скандал, и мы увязли в нем по уши!
– Нужно было подумать об этом, прежде чем решить стать любовницей, а не женой.
– Признаю, что это мое упущение! – Она сердито сверкнула на него глазами. – Но я и любовницей пока что не стала, разве не так?
– Вы заперли дверь на ключ! – возмутился он.
– А джентльмен не совращает женщину, на которой намерен жениться! – получил он в ответ.
– А это мое упущение!
– Дурацкий спор!
– Соответствует дурацкой ситуации. Я в таком идиотском положении не был никогда!
– И по чьей же вине?
– По моей! – Он запустил пятерню в волосы. – Мне следовало знать, что вы ни за что не выйдете за меня.
Она хмыкнула.
– Я и не вышла.
– Тогда почему же сейчас?..
– Потому что я не могу представить свою жизнь без вас!
– Не можете? – Он уставился на нее.
– Выходит, что не могу. – Она скрестила руки на груди. – Но это ничего не меняет.
Он засмеялся.
– Это меняет все.
– Это… – Она на секунду задумалась. – Это меняет характер спора, и только. Расширяет рамки, если хотите. И нам с вами сейчас не до спора. – Она отвернулась и начала ходить по комнате. – Сейчас нам необходимо найти выход из этой неразберихи.
