* * *
Леонардо встряхнул головой, чтобы унять звон в ушах, и несколько раз сплюнул набившуюся в рот землю, вряд ли он мог внятно объяснить, что именно его насторожило: странный запах или тот факт, что влажные древесные корни не способны заняться так быстро, или просто липкое предчувствие, которому нет названия.
Вместо объяснения он заметил:
— Скажи, Везарио, в котором часу монашки отца Бартоломео раздают утреннюю милостыню?
— Святые угодники! Нас всех едва не разорвало в куски, а ты волнуешься за нищих. Тебе часом не придавило голову? Эка срочность — раздать благодарственную милостыню?
— Лис, сам подумай — что еще натворил этот человек? — Он незаметно, но чувствительно пихнул фармацевта локтем, чтобы освежить его память. Юная голова синьора Урбино, болтающаяся на переломанной шее, явилась мысленному взору Везарио и не хотела исчезать, пока он не зажмурился. — Если он с такой поспешность изъял тело, а вместо него устроил ловушку, значит он всерьез обеспокоен происшествием на Старом мосту. Кем бы ни оказался этот человек, надо ждать у трапезной монастыря Святой Марии… Ваша милость, надо сильно поспешить, если вы хотите изловить того демона.
Джулиано был благоуспешно извлечен из ямы и теперь пытался привести в порядок одежду и хмыкнул:
— Что нам делать у монастыря? В таком виде только побираться…
— Почти так. Ваша милость, помнится, отыскал и второго карлу? Хромоножку, что служит поводырем у слепых?
— Точно! Я напрасно ломал голову, как этот негодяй прознал, где схоронили карлика, а теперь знаю. Милосердие моны Челии открывает кухонные двери нищим и побирушкам во всякий час, кто-то из этой братии либо подслушал нас, либо видел похороны собственными глазами и разболтал своим сотоварищам. Если следует торопиться — отправимся к монастырю, синьоры! Если Леонардо прав, эта подземная дорога приведет нас прямиком туда. Клянусь образом Святой Девы, я буду страдать от бессонницы и скверного аппетита, пока не отдам этого демона в руки палача и полюбуюсь, как петля обвивает его шею, а ноги дергаются в воздухе…
Джулиано все еще оставался слишком молодым человеком, чтобы испытывать доподлинный ужас перед лицом смерти, поэтому рвался продолжить осмотр подземелья. Везарио принялся отговаривать его — кто знает, какие еще ловушки таит черная дыра? Требуется заручиться помощью опытного военного, чтобы обследовать земляную нору, которую вырыл этот дьявольский крот.
Отвлекать капитана городской стражи по всякой ерунде нет резона. Поэтому Лис предлагает обратиться к одному знакомому, кондотьеру по крестильному имени Алесандро. Профессиональному вояке нет разницы, на что тратить свое воинское искусство, но временные финансовые затруднения скверно сказались на жизненных обстоятельствах синьора Алесандро: даже располагая средствами на оплату долгов, он нуждается в ручательстве влиятельного лица, чтобы вернуть себе свободу. Синьор ди Медичи без малейшего колебания согласился стать поручителем кондотьера, если тот разбирается в фитилях и порохе.
Глава 15
В полном одиночестве Леонардо брел пешком сквозь серый городской сумрак. Только ночное светило посылало ему с небес любопытную ухмылку растущего месяца. Напрасно влюбленные избрали луну своей покровительницей — она холодна как вдовьи слезы. Пыль, пепел и лед составляют вещество луны, как утверждают многие ученые мужи. Эта ловкая мошенница прельщает их чужим, отраженным светом — он часто размышлял о феномене отражения, когда во время ночных прогулок подставлял лицо потокам прохладного сребристого света. Луна способствует ясности мыслей и охлаждает горячие головы. Если в начале пути он почти бежал, то миновав несколько кварталов, перешел на движение спокойное и размеренное. Отправиться вместе с младшим Медичи и Везарио в тюрьму он отказался; всего одного часа, проведенного в стенах узилища, оказалось довольно, чтобы привести его чувства в смятение, и только лунное свечение смогло успокоить его.
Леонардо выбрал самый высокий забор, по-мальчишески оглянулся, подобрал полы плаща и, цепляясь крепкими пальцами за выбоины в каменной кладке, забрался наверх, раскинув руки, прошел несколько шагов по парапету и с птичьей грацией скользнул под арку часовни. Здесь он поправил переброшенный через плечо ремень, на котором болтался ящик с оптическим прибором, пошел по узкой винтовой лестнице, пока не добрался до самой верхней площадки. Отсюда открывался прекрасный вид — вся Флоренция лежала перед ним распластавшись, как бесстыдная девка.
Из нескольких тщательно отшлифованных стеклянных линз и свернутого в тубу подходящего диаметра листа меди он соорудил смотровую трубку, позволявшую видеть все, что происходит внизу как на ладони. Ему требовалось прикинуть, кто еще проявляет интерес к монастырской трапезной. Узкий зазор между оградой и стеной был пуст — там недостаточно места для выхода из подземного лабиринта или подкопа. Леонардо сомневался, что осторожный человек рискнет повторно воспользоваться оконцем подвала во дворе монастырской прачечной после переполоха, который учинил ловчий зверь, но не мог исключить существования других тайных лазов. Поэтому договорился с Везарио, что дошлый фармацевт и кондотьер устроят засаду в подвале и не дадут противнику улизнуть.
В узкий проход не протиснуться корпулентным синьорам вроде отца Бартоломео или старого письмоводителя синьора Аверрардо — поведение этих почтенных людей, которые явственно знали больше, чем говорили, основательно смущало Леонардо.
… сами решите, какой он синьор…
Что имел в виду Урбино, когда сказал это?
Что убийца скрывается под монашьей ризой? Леонардо внимательно осмотрел монастырское подворье — хотя Флоренция враждовала с папской курией, здешний настоятель сторонился ересей и сохранял верность Святому престолу, значит он вполне мог дать приют как прибывшему из Рима шпиону, так и простому паломнику-римлянину, не подозревая о его истинной миссии. Но сейчас в обители царило затишье, лишь прохладный ветерок доносил из храма отзвуки молитвенного пения.
Возможно, папа Сикст IV, который слывет человеком, склонным к роскошеству и ценящим мужскую красоту более всего остального, действительно поручает тайные миссии людям эффектным и состоятельным. Значит, убийца может прибыть в портшезе, на коне или даже в карете. Однако улицы и переулки оставались пусты, если не считать их обычных обитателей: отбросы общественной жизни рылись в пищевых отбросах.
Он зевнул, прислонился спиной к каменной кладке и стал ждать.
* * *
Его память услужливо перебирала в памяти картину недавнего посещения тюрьмы. Он вошел в караулку тюремного сторожа, и пол качнулся у него под ногами: маленькая Лиа сидела у стола и возилась с тонким и юрким белоснежным зверьком, подкармливая его корочками хлеба и сыра — он вполне заслужил такое обхождение, рядом с ножкой стола валялась задушенная мышь. Свободной рукой девочка гладила пушистую шубку с такой нежностью, что даже адский пламень в глазах зверька утих, он нежился, перекатываясь по столешнице, пока сторож разглядывал листок с ручательством синьора Джулиано.
