— Мила, что с тобой?
— Я не… Я… — Я заморгала. Праздничные огни и ярмарочная толчея постепенно обрели четкие очертания, и я обнаружила перед собой встревоженное лицо Хантера, заслонявшее небо; его пальцы крепко сжимали мои плечи.
Я в безопасности, в безопасности. Никаких пистолетов, никаких мужчин в белых халатах. А крики доносились с американских горок.
Я в безопасности. Сейчас. Но когда-то было по-другому.
Тело охватила крупная дрожь, и я почувствовала, как ветер холодит мокрые щеки. Я плакала по той себе, которую даже не помнила.
Когда я задрожала, Хантер отпустил меня и отступил назад.
— Что с тобой?
— Я себя плохо чувствую, — с трудом проговорила я онемевшими губами. И не соврала. — Можешь отвезти меня домой?
Его плечи поникли, от разочарования или от облегчения — сложно сказать.
— Конечно, — ответил он после недолгого замешательства.
Мягко подталкивая в спину, он повел меня через толпу, под аркой ворот и в сторону джипа. Но на этот раз его прикосновение не спасло меня от страха, разливавшегося прямо под моей кожей. По телу бегали мурашки. А ярмарка, казалось, утратила последние следы волшебства. Теперь вместо сказочного мира я видела только унылую кучку обшарпанных каруселей, торчащих посреди пустыря. Поцелуй? Я что, правда рассчитывала, что все будет так просто? Что Хантер коснется своими губами моих, и этой глупости будет достаточно, чтобы решить все мои проблемы и — та-дам! — отменить правду о том кто я, что я такое? Отменить любые ужасы, таящиеся в моем прошлом? Но как, когда я сама не знаю всей правды?
На обратном пути тишину нарушали только радио и шум за окном. Я знала, что Хантер то и дело бросает на меня взгляды, но продолжала смотреть вперед. Сейчас, когда притворная нормальность ускользала от меня все дальше и дальше, я была не в состоянии разговаривать.
Хантер без всяких напоминаний притушил фары джипа, когда мы свернули на мою улицу, а затем затормозил метра за три до въезда, где густые ветви деревьев скрыли машину от глаз.
Он протянул руку над отсеком с конфетными обертками и положил ее поверх моей.
— Может, как-нибудь повторим, когда ты будешь чувствовать себя лучше?
Надежда в его голосе на мгновение прогнала мрачные мысли, вызванные тем воспоминанием. В его наклоне головы и широко раскрытых глазах отражалась такая душевная сумятица, что с моей груди наконец соскользнули несколько сковывавших ее ледяных цепей. Мои губы даже сложились в улыбку, крохотную, но искреннюю.
— Я надеялась, что ты это скажешь.
И в порыве храбрости, которой я сама от себя не ожидала, я подалась вперед и на миг прижалась губами к его немного колючей щеке. Отстранившись, прежде чем он успел среагировать, я дернула на себя ручку двери и выпрыгнула в темноту.
Глава четырнадцатая
Я прокралась к входной двери. Окно гостиной было темным, и это дало мне надежду, что мама не только не заметила мое отсутствие, но и решила лечь пораньше. Я проверила свой сотовый. Пропущенных вызовов не было, отличный знак.
Радуясь, что мне не придется добавлять к растущему списку сегодняшних кошмаров еще одну ссору с мамой, я вытащила из кармана ключ. Завтра можно будет спросить у нее о белой комнате — как только соберусь с духом.
Но стоило мне протянуть руку к двери, как я услышала какие-то звуки. Приглушенный стон, мужские голоса.
Я замерла с ключом в миллиметре от замка. Телевизор? Возможно. Но мама обычно не смотрела его у себя в спальне, а в гостиной я бы заметила характерное мерцание экрана.
Ключ слишком легко повернулся в замке, и тут уже я серьезно запаниковала. Дверь — она была открыта. Ничто, кроме разве что природного катаклизма или инсульта, не заставило бы маму забыть запереть дверь. Я осторожно повернула ручку, стараясь сделать это беззвучно, и, потихоньку приоткрыв дверь, заглянула внутрь. Ничего. Тишина.
Я осторожно пробралась в темную комнату… и чуть не растянулась на полу.
Я обо что-то запнулась.
Там, где ничего не должно было лежать.
Борясь с подступающим страхом, я подавила дрожь в руках и нажала кнопку на телефоне. Свет был слабый, но его оказалось достаточно, чтобы страх взорвался у меня внутри. То, обо что я споткнулась, было зеленой клетчатой подушкой с дивана. Которая была разорвана в клочья.
Подняв сотовый, я разглядела комнату целиком. Диван был перевернут, из зияющих ран в клетчатой обивке торчало его белое нутро. На старом паркете валялись деревянные ящики из комода. И бумаги… везде бумаги.
И тут я осознала, что комната хорошо освещена… Слишком хорошо для одной только тусклой подсветки моего телефона.
Зрительное сканирование включено.
Надпись замерцала красным у меня перед глазами.
Мой взгляд самовольно заскользил по комнате, приближая детали, которые мне вообще не должно было быть видно, тем более в таких интимных подробностях.
Ночное видение включено.
Как будто мне было мало надписи, на этот раз у меня в голове еще и раздался, повторяя слова, бесстрастный женский голос. Знакомый голос.
Мой голос, поняла я, и у меня задрожали колени. Вернее, его ровная бездушная электронная версия.
Меня захлестнула волна ужаса, и я оперлась о стену, чтобы не упасть. Я сражалась со словами, изо всех сил старалась заглушить голос. В этот момент я уловила какое-то движение в коридоре. Еле слышное дыхание.
Реальность набросилась на меня со всех сторон.
Нас нашли.
Мама.
Я перемахнула через подушку и пролетела мимо дивана, и тут в дверном проеме появился высокий худой силуэт.
Но не мама. Мужчина.
Благодаря своему улучшенному зрению я увидела, как он открыл рот, собираясь крикнуть, по-видимому, чтобы предупредить остальных. И я знала, что должна заставить его замолчать, пока они не поняли, что я вернулась.
Я рванулась вперед, одновременно отводя руку назад. Все произошло так быстро, что тот не успел издать ни звука. Никакого обдумывания. Только мой левый кулак, врезавшийся в его шею со скоростью бейсбольного мяча. Рука, которая точно знала, что делать, как будто уже миллион раз выполняла этот маневр.
Глаза незнакомца расширились, гладкая рукоятка Тэйзера выскользнула из его пальцев, когда он схватился за горло. Одной рукой я поймала электрошокер, а другой ухватила мужчину за запястье, чтобы не дать ему удариться об пол. Он начал падать, но, когда его рука полностью выпрямилась, раздался тошнотворный, но тихий щелчок, и он повис на ней. Я поморщилась. Вывих плеча, это как минимум.
Я осторожно опустила мужчину на пол, и в этот момент в мою голову снова ворвались светящиеся слова и голос.
