— Полли? — позвала я, не зная, где ее искать.
— Я здесь! — донеслось из кухни.
Оказалось, она уже заварила кофе и налила мне чашку.
— О, ты почти стала похожа на человека.
— А ты только что спасла свою задницу, — бросила я в ответ.
Откуда ей было знать, что для меня самое приятное пробуждение — это ароматный «Фолджерс» в первой утренней чашке. Хотя я очень сомневалась, что богатый аромат, который уловила, мог давать «Фолджерс». Наверняка у Ноя в доме водились только элитные сорта суперэлитного кофе.
Я села напротив Полли и осторожно насыпала сахар в чашку.
— Так что за срочное дело заставило тебя потревожить сон спящей красавицы?
— До этого мы еще дойдем. Сначала я хочу знать: вы уже попробовали «глубокую глотку»? — спросила она, не скрывая нетерпения.
— Ага. Думаю, из тебя хороший Йода получится, и не только потому, что у тебя маленький рост.
— А ты — хороший ученик, юный Скайуокер. Или мне называть тебя Стритуокер? — спросила Полли, очень похоже изображая голос Йоды. Мы рассмеялись, но потом она резко умолкла и прокашлялась. — Извини меня, — сказала Полли с виноватым выражением лица.
— За что? — не поняла я.
— А, да так, ерунда. — Она отпила кофе.
— Нет уж. Раз проговорилась, — я направила на нее палец, — выкладывай все.
Полли, поставив чашку, тяжело вздохнула.
— Господи, он убьет меня. Я точно знаю, — сказала она, нервно ломая руки.
— Кто? Ной? — Господи, ну о ком еще она могла говорить со мной? — За что, Полли?
Она поморщилась, как будто собиралась сказать то, о чем не хотела говорить. Потом закрыла лицо руками и посмотрела на меня в щелку между пальцами.
— Я знаю, Лейни… Я знаю все.
— Да что все-то? Ты говоришь загадками. Намекни хотя бы, — сказала я, сделав, как мне показалось, пригласительный жест.
— Я знаю о вашем с Ноем контракте. Знаю, что он заплатил два миллиона долларов за то, чтобы ты жила с ним следующие два года. Знаю, что вы с ним познакомились не случайно. Знаю про секс. Господи, Лейни, я знаю обо всем… Скажу честно, я бы хотела ничего этого не знать, потому что для меня это слишком, — выпалила она на одном дыхании.
Руки у меня задрожали так, что пришлось поставить чашку: я испугалась, что могу уронить ее, или швырнуть в стену, или сотворить еще что-то совсем дурацкое.
— Это он тебе рассказал? — Голос у меня был сравнительно спокойным, что меня необыкновенно поразило.
— Нет, нет, нет, нет, не-е-е-е-ет. Прошу тебя, Лейни, он тут ни при чем, — запричитала она таким тоном, будто хотела все исправить. — Понимаешь, я занимаюсь его счетами. А тут увидела крупную трансакцию и решила спросить его. Честно говоря, было нетрудно догадаться, что к чему. Деньги были переведены примерно в то же время, когда появилась ты. А потом… Ну, ты же знаешь меня. Я начала рыть. Хотя, по совести, мне не пришлось бы этого делать, если бы ты призналась во всем с самого начала, а не вешала лапшу на уши про Элвиса, Тупака, Джексона и наркоту… Ной тоже мне не особенно помог. Когда я спросила его о деньгах, он сказал, что ты была мужчиной, и деньги пошли на операцию по смене пола, и…
— Стоп, стоп, стоп! — закричала я. — Подожди, что ты сейчас сказала?
Полли сделала глубокий вдох.
— В какой части? Или ты хочешь, чтобы я начала все сначала?
— Господи, нет. Не думаю, что мои мозги выдержат такое еще раз. — Я потерла нос: еще немного, и у меня взорвалась бы голова от всех этих причитаний и откровений. — Полли, Ной сказал тебе, что я была мужчиной и сменила пол?
— Ага. А потом сказал, что пошутил, — пожала она плечами, но в следующую секунду глаза ее округлились, как два блюдца. — Он ведь пошутил, да? У тебя ведь на самом деле не было шланга, правда?
— Нет, — проскрежетала я.
— Нет, был? — ошарашенно и одновременно с малой толикой любопытства промолвила она.
— Нет, Полли, у меня не было шланга, — медленно проговорила я, подумав: Ной Кроуфорд пожалеет о каждом из своих слов. Моя месть будет страшна.
— Хорошо. То есть это… хорошо, — сказала она и облегченно вздохнула. А потом поставила локоть на стол, подперев им голову. — Лейни, зайка, зачем ты это сделала? Зачем ты продала себя?
— Это моя тайна, только моя, Полли. И я не хочу, чтобы ты рыскала вокруг нас и вынюхивала. Если ты будешь продолжать, клянусь, я начищу твою маленькую тощую задницу, — пригрозила я, и она клятвенно перекрестила сердце. — К тому же Ной этого тоже не знает.
— Да, и не сомневаюсь, что он не слишком старался тебя расспросить. Ведь тогда ему пришлось бы рассказать тебе о Джули, — кивнула она и добавила вполголоса: — Корова.
— Погоди, ты уже во второй раз упоминаешь это имя. Кто такая Джули? Бывшая подружка, что ли?
Если кто-то и мог проболтаться, так это Полли. Она уже и так, пожалуй, рассказала больше, чем должна была.
— Клянусь, если Ной когда-нибудь узнает, что я об этом тебе говорила, он выставит меня. И Мейсон, наверное, тоже. Сделают меня крайней, и мы обе окажемся без крыши над головой, без денег, не на что будет в магазин сходить…
— Это ужасно, — саркастически поддакнула я.
— Знаю, — серьезным тоном отозвалась она. — Ладно, слушай, я тебе расскажу, но только если ты мне расскажешь, что у тебя с Ноем на самом деле.
Я вспомнила свой сон, однако это ведь был всего лишь сон, верно? Ной никогда не стал бы питать ко мне таких чувств, какой бы богиней «глубокой глотки» я ни была.
— Все очень просто, Полли. У нас исключительно деловые отношения, не более того, — сухо сообщила я.
— Расскажи это кому-нибудь другому, Лейни. Можешь обманывать Ноя, можешь даже обманывать саму себя, но я в это не верю, — с вызовом бросила она. — Я слышала, как ты разговаривала во сне. Послушала, пока будила тебя. И судя по тому, что услышала, ты конкретно запала на босса, сестричка.
— Господи боже, Полли! Тебе обязательно нужно лезть не в свое дело? — вскипела я, оскорбленная вмешательством в собственную жизнь.
— Эй! Не поминай Господа всуе! — Она погрозила мне пальцем.
Поставив локти на стол, я сокрушенно запустила пальцы в волосы.
— Прости меня, Полли. Мне и самой не доставляет все это ни малейшей радости. Кажется, я начинаю влюбляться в человека, который заплатил столько денег, что хватило бы кормить какую-нибудь голодающую деревушку до скончания века, только за то, чтобы иметь возможность в любое время залазить мне в трусы, не заморачиваясь о последствиях. И как бы я ни старалась его возненавидеть, у меня ничего не получается. Что со мной не так? Может, это стокгольмский синдром? Нет, меня же не похищали и держат здесь не против моей воли. Я пошла на это совершенно добровольно, но сейчас все становится слишком реальным. Понимаешь? — Полли глядела на меня с искренним сочувствием и кивая, просто для того, чтобы показать, что ловит каждое слово. — Да еще дома у меня такое творится, что остается только на Бога надеяться. Однако надежда эта слабая, потому что я живу совсем не святой жизнью… Понимаешь, я понятия не имею, что вообще здесь делаю. Только, кажется, увязаю все глубже и глубже. Вот смотри: кто я для него? Шлюха. И он никогда не будет испытывать ко мне чувств, хоть отдаленно похожих на то, что чувствую к нему я… Ох!
