А я в этой ванне со своими сэндвичами-запеканками! Что поделаешь — зеленщик все еще в фаворе у фортуны, ничего удивительного, если он одной половинкой жопы в политике сидит, а вторая половинка у него… короче, чтобы было чем срать. Так баблом и срет. Ничего, мы еще посмотрим, у кого жопа лучше… (Сашенька, нежней…) Будь у меня несколько теплиц, я тоже открыл бы цветочный магазин. Будь у меня пекарня с лицензией на производство пирожных, открыл бы кондитерскую. Вылезаю из ванны, но воду не спускаю, ни в коем разе. Теперь всю неделю буду ведром черпать, унитаз смывать. Надо в конце концов к чему-нибудь прийти. Саша! Вот черпачок, зачем воде пропадать. Богатые и те экономят, а нам-то сам Бог велел. Хотя если Саша отвалит свой гарнир, то и целой ванны может не хватить.
* * *
С кондитерской дело было так: сижу раз в ломбарде, за окном идет черный снег с шахты Мысловице, двери открываются, входит какой-то юнец, что-то за собой тащит. Куда? Куда тащишь, что это? Дверь за собой прикрой. Да не получается у него, человека что ли какого за собой тащит?! Нет, не человека, хуже. Мороженое тащит, но мороженое размером в человеческий рост. Громадное пластмассовое, покрытое лаком мороженое на металлической подставке: три шарика в рожке в полтора метра. Куда это ты тащишь, у кого, недоносок, свистнул? А юнец на это, что, дескать, купил у одной женщины. Манька Барахло зовут эту особу… И чтобы ему хоть сколько-нибудь за этот муляж дать взаймы. А вот не дам, решил я, но вдруг в голове у меня ожили прежние мечтания. О кондитерской, о машине для производства мороженого. Думаю, знает стервец, чем меня пронять. Погоди-ка, погоди, парень, вернись-ка… Где еще я такое мороженое так дешево куплю? Осмотрел, обстукал. Дырявое чуток под шариками, точнее, под розовым больше всего, да ладно, возьму на чердак, заделаю фанеркой, загрунтую, покрою лачком — и раз-два — мороженое в лучшем виде, как новое будет. Даю парню десятку, последняя цена! Придется немножко переделать, перекрасить, если его украли с той кафешки, что перед костелом, но ничего, переделаем на малиново-фруктовое, и никто не узнает. Может, со временем… Бог даст… Выставлю его у себя перед заведением. И тогда у народа слюнки потекут.
Пришлось бы ради этого машину для мороженого покупать в рассрочку. Потому что я не признаю липы, никаких там поставок от «Шеллера», от «Альгиды», искусственных, химических. Все от начала до конца у меня производится. От дойки коров — специально нанятые бабы доили бы, другие специально нанятые бабы резали бы клубнику, фрукты, у меня были бы только три вкуса и кассате — фруктовый наполнитель. Потому что когда много вкусов, то сразу понятно, что это ложками набрали из поставок в ведерках, химией подкрасили и надушили. На один вкус, если хочешь по-человечески сделать, так наработаешься, что если у тебя больше трех вкусов плюс наполнитель, то у клиента подозрение должно возникнуть. А эти кассате я бы самолично целыми неделями через марлю протирал, чтобы под мрамор получалось. Вот это настоящее искусство!
Такие вот дела! Сам товар производишь, никакому хрену, вору-оптовику, не платишь, само у тебя печется, само родится, ты только срезаешь и сразу в собственное заведение. «Гвоздики от Барбары», плохо что ли звучит? От Барбары на Барбурку, вокруг полно шахтеров, не каких-то там безработных, как сейчас. Тогда День шахтера, Барбуркой называемый, шумно отмечали, пончики, водка, цветы, а я сидел бы в моем прицепе и красным бы рабочий класс одаривал. Подумывал я и о венках траурных, но это уже слишком большая весовая категория. Зеленщик зарабатывал на производстве искусственных цветов на могилы, пластиковых, только это ниже нашего достоинства, Саша. Такие бумажные цветы, пластиковые горшочки такие вот, барахло последнее, на ярмарке в Познани руководительницы «Сполэма»
[16]
заказывали оптом для всех отделений в Польше, вот бы дела могли пойти, да западло мне было. Оно конечно, на День Всех Святых
[17]
я посылал Фелюся и Сашку на кладбища тырить хризантемы, которые потом продавали под кладбищенской оградой, разве не так было, Сашка? Так! Золотое было времечко! Не вернуть. Помнишь, Сашка, как ты не хотел эти цветы воровать, мол, доход фиговый, а беготни много, притом по помойкам! Эх, Саша, Саша… Ты ведь не ради денег цветы эти воровал! а из романтики! «Похитители хризантем» — чем не название для романа. Ты хоть читаешь когда, Саша, книжки какие-нибудь? Вот поэтому и не понимаешь, как это хорошо — быть похитителем цветов. Не автомобилей, не всех этих твоих стиральных машин, телевизоров, а цветов. Таких воров по запаху узнают, по тяжелому запаху кладбищенских помоек, вот она — романтика, Бритвочка. У меня характер такой, романтический, ужин вдвоем, вечер у камина, цветы. Бывают в жизни такие моменты, Саша, когда два человека хотят… просто хотят быть так близко, что… что ближе некуда… В знак того и дарят друг другу цветы. А мертвым один хрен. Кто в аду, это мы уже прекрасно знаем, вон, смотри… весь район в нашей картотеке, вместе с болезнями, спасибо студенту. А кто у Господа Бога, тот уже и так счастливый, и ему от этих цветочков полудохлых никакой практически разницы, разве нет? И Господь Бог, и Богоматерь лучше всех знают, что, как только я на ноги встану, сразу в костел щедрые пожертвования потекут и, может, даже пристрою боковой алтарь Богоматери Цветочной, покровительнице похитителей кладбищенских цветов. В паломничество в Лурд отправлюсь. В чем на коленях (я уже святой Ее образ себе в комнату повесил, а перед ним — скамеечку для коленопреклонения поставил) и даю обет Приснодеве.
Что пока еще, мягко говоря, без особой реакции с Ее стороны. Получилось пока что только с сэндвичами. А еще к этому прицепу прицепился санэпид как ненормальный! Как только я слышу «санэпид», то… то такие во мне эмоции бурлить начинают! Острые как нож. Все равно что услышать «бешеная собака»! Суки драные! Санэпид, налоговая инспекция, Хозяйственная Сука палата!
[18]
Рабоче-крестьянская инспекция! Чтоб гореть вам всем ясным пламенем. Милиция, полиция. Это все первостатейные курвы! Если бы такая пришла ко мне, я не ручаюсь, что чего-нибудь не подложил бы ей в сэндвич! Сыр из хрена собачьего, гнилые ядовитые грибы из лесу, кетчуп из крови! А лучше всего такую к пожизненному расстрелу приговорить! Потому что один раз убить мало. Надо в подвал закрыть и кипятильником поджаривать! Чтоб извивалась, чтобы вонь от нее пошла! О ненависть — вот великое чувство, вот сила! Но нашла коса на камень! Я не отступлю, я не дам себя растоптать. Не дам. Можете меня клевать, не расклюете. Еще посмотрим, кто будет смеяться последним!
Лишь бы растоптать человеку жизнь, человеку, который в поте лица своего, когтями своими, как муравей, старается чего-то добиться. Лишь бы сдержать поступательное экономическое развитие страны! В масло нос совали, дескать, старое, воды, дескать, нет. А вы когда-нибудь видели прицеп, подключенный к водопроводу?! Ты сюда что, срать приходишь или сэндвичи жрать приходишь? На что мне водопровод, а посрать ты и дома можешь. А у меня тут есть параша — и, считаю, порядок. Дал я кофе «Арабика» кому надо, дал коньяк кому надо, дал конфеты — эти все возьмут, лишь бы только на этикетке надпись была не польская. Никакого эффекта. Брать брали, само собой, чулочки типа «неспускаемая петля», а на следующий день приходили, опечатывали предприятие. Я и говорю одной из тех чиновниц: слышь, начальница, что вы меня туда-сюда гоняете, что я вам такого сделал?! А она кофе себе заваривает, ложечкой помешивает и так мне: ну вы по крайней мере наберетесь нового опыта. Я тебе что, прозаик? Ах ты крыса конторская такая-сякая! Дескать, социализм частнику не товарищ. Я: а ну покажьте мне соответствующий параграф, во исполнение которого меня истребляют! Соответствующую запись в книге жалоб и предложений моего учреждения. У меня нету времени шляться по инстанциям. На мне фирма, и вдобавок в текущем году я веду единоличное домашнее хозяйство. Так и запишите: домашнее хозяйство. Совсем совесть потеряла! Взять блок «Мальборо»… Взять коробку конфет — это пожалуйста! Золотистую фольгу на хрен долой, всю сласть из середки высосать — это пожалуйста, переварить, высрать, чтобы пролетело — фью — в реку, в море, чтобы нашу прекрасную Балтику отравляло, ту самую, за которую наши отцы и деды, живота своего не жалея, до последней капли крови сражались под Монте-Кассино
[19]
, — это пожалуйста. Табуретку греть жопой толстой и здоровой от нескончаемых взяток — это пожалуйста. А спроси такую, что произошло под Монте-Кассино, так она тебе выдаст, что это, дескать, казино такое, где на деньги играют и где гонки «Формулы-1».
