Он смотрел мне в глаза, гипнотизируя.
Мене страшно?
Медленно, очень медленно, он опустил руки на мою талию.
Что он собрался делать? Самый глупый вопрос, который женщина задает себе, находясь наедине с мужчиной рядом с постелью.
Так же медленно он потянул мою майку вверх.
Могла ли я позвать на помощь? Кого? Единственный кто занимался моим спасением, сейчас меня раздевает. Мы же в его Логове. Он желает награды? Приходит осознание, что я еще не готова.
Я подняла руки. На мгновение зрительный контакт прервался, но даже тогда я не смогла пошевелиться.
Маечка упала на пол, а он вновь взял меня в плен своих нечеловеческих глаз.
Я не плакал. Не тряслась. Я просто дышала.
Его широкие ладони прошлись по моей талии, скользя по коже и наконец, руки коснулись оголенного живота. Странное чувство. Я уже ничего не понимаю. Единственное чего сейчас хочу, это бежать. Или не единственное? Странное, щекочущее чувство поселилось в низу живота.
А вот и тихий хруст молнии. Очень медленно он опустился на одно колено, ведя своей горячей рукой по бедру, спуская джинсовую ткань. В его глазах я не могу ничего прочесть. Мурашки покрывают все мое тело.
Меня начало трясти. Я хочу попросить его остановиться. Спросить почему он так со мной. Но голос не слушается. Я просто отстраняюсь от реальности.
Очень нежно и аккуратно его жёсткая ладонь чуть приподнимает сначала одну ногу, крепко обхватив щиколотку, потом вторую. Он заставляет меня перешагнуть через вещи, поднявшись, и взяв за руку.
Я стояла перед ним обнаженная. От того еще более беззащитная чем была раньше. Стыдливое желание прикрыться буквально свербело в голове, но я не сделала этого из гордости. Да, я стояла здесь из чистого упрямства. Как послушная механическая кукла со стержнем из врожденной упертости. Вот сейчас можно вырваться, найти что-нибудь тяжелое и… и ничего я не сделаю. Сколько можно дурочку из себя строить?
Саша подвел меня к кровати. Откинул одеяло и уложил в пастель. Накрыв одеялом, поцеловал в лоб.
— Спи, маленькая, у тебя сегодня был тяжелый день.
Развернулся и вышел, прикрыв за собой дверь.
Что я чувствовала в тот момент? Что может чувствовать Красная Шапочка, приготовившаяся отдать себя в жертву Большому Страшному Волку? Зря я что ли из себя жертву строила?!
Да разочарование я чувствовала! Странное, непонятно откуда взявшееся разочарование! И от того на душе стало еще противнее. Чего я хотела?
Мне с мужиками с самого начала не везло. Одному хватило дядиных денег. Из под второго дядя успел вытащить. А теперь… А что теперь? Неужели я возомнила, что смогла заинтересовать его? Действительно смешно. Решила, раз нормальный мужик в мою сторону не смотрит, то могу попытать счастье с психом, способным подарить девушке голову на блюде? Однако у него оригинальное чувство юмора. Это ж надо, блюдо с голубой каемочкой.
А почему я собственно убиваюсь? Ведь пронесло же!
С Дмитрием пронесло, и Саша не тронул! Я до сих пор жива! И у меня есть голова Артема. Я ведь этого добивалась. И не суть важно кто ее мне дал, главное получила что хотела.
И пусть я до сих пор в Логове самого настоящего оборотня, для которого убийство так же естественно, как и дышать, это ничего. Пусть меня и колотит при виде трупов, пусть и воротит от запаха крови, пусть даже боюсь их всех поголовно, я согласна терпеть все это, пока дядя Боря и я под покровительством Назарова.
Были и тревожные мысли. Я все больше и больше погружалась в мир оборотней. Не без помощи Саши. Смогу ли выбраться сухой из воды на этот раз? По-прежнему остро стоял вопрос его резона.
Кстати о причинах. Кому и зачем понадобилось громить мою спальню?
На этой мысли я задремала. Тяжелый, тревожный сон давил.
Я была даже рада, когда почувствовала, как прогнулся матрас. Кто-то очень горячий обнял меня, делясь своим теплом.
— Са-ша, — выдыхаю сонно.
— Да, маленькая? — тихо спрашивает он.
— Я не хочу, что бы тебя наказывали.
— За что, маленькая?
— За убийство одного из вас. Ты сам говорил.
— Меня не накажут, Ру. Я в своем праве.
— Как это?
— Я на своей территории. И это ведь твой подарок. Помнишь?
Тут я встрепенулась, пытаясь отогнать липкий сон.
— Не понимаю.
— Веди себя как равная, Ру. И тогда никто не усомнится в правильности моих действий.
А дальше я врубилась. Наверное, так действительно было лучше.
Проснулась ближе к обеду. Солнышко ярко освещало комнату, которую я минут пятнадцать разглядывала, пытаясь понять, кто я и где. Вспомнила, побледнела, подумала и быстро успокоилась. Великие свершения требуют много сил. А где их взять как не на кухне? Но сначала ванна.
Сегодня решила особо не мудрствовать и, обнаружив родной чемодан в углу, надела первое попавшееся. Шорты и майка — что еще для счастья надо? Позавтракать.
Отчего-то сегодня настроение было боевым. Для себя я решила, что семи смертям не бывать, а одну и послать можно напоследок. Хватит уже трусить.
Единственное чего я всегда хотела, это спокойная жизнь. Идя к своей цели, в средствах и методах я никогда не скупилась. Так почему сейчас что-то должно быть по другому?
Спустившись на первый этаж, услышала громкие голоса.
— Но она же не виновата! — басовитое возмущение.
— Ярослав, — тихо, но достаточно внятно, даже меня пробрало. — Что-то не нравится?
— Нет, — запала у Сашиного оппонента явно поубавилось.
— Тогда прекрати орать на моем пороге. Или с дочери пример берешь? — ядовитая насмешка сквозит в каждом слове.
— Прости, Хорт, — тихо, подавленно, и нотки самоуничижения. Противно.
Я бы не смогла склонить голову.
— Ты ведь понимаешь, что я был милосерден к ней? Я потратил пол дня, ликвидируя ущерб нанесенный ею, — недовольное ворчание.
Теперь понятно кто комнату разгромил. Неизвестная дамочка отчего-то невзлюбила интерьер моей спальни. Все они тут психи.
Сейчас главное отвлечься от неприятных мыслей старым проверенным способом. Займусь-ка я обедом. Что у нас там в холодильнике?
Визжала я громко. Пожалуй, излишне громко. На мой невольный крик прибежал Саша и неизвестный мужчина лет сорока на вид, чуть грузного телосложения, широким лбом, и болотного цвета очами.
— Что? — Саша смотрел на меня хмуро, а вот его гость буквально лучился нездоровым любопытством.
В памяти всплыли его вчерашние слова. Быть равной, говоришь?
— Что ЭТО делает в холодильнике? — я тыкаю пальцем в злополучную голову, стоящую на одной из полок, между перцем и помидорами.
