— Здравствуйте, Хорт, — дружно гаркнули мальцы, и опустили головы.
Щенок дернулся, поджал хвост и проскулил что-то на своем зверином.
— Привет, шпана, — в голосе Саши я услышала тепло. — Глеб.
И щенок в моих руках начал меняться. Сначала я почувствовала, как под ладонями зашевелился мех. Потом мышцы начали сокращаться с ненормальной скоростью. Мне этого хватило, что бы в испуге разжать руки. Волчонок превратился в мальчишку лет десяти-одиннадцати. А поскольку щенок упал мне на колени, то необремененный одеждой ребенок тоже восседал на моих ногах. Боже.
— Хорт, а че я сразу? — виновато насупился мальчик.
— А почему бы и нет? — мне даже оборачиваться не нужно было, что увидеть коронный взгляд и задранную бровь.
Молчание затянулось. Абсолютно ничего не понимающая, я опять решила вмешаться.
— Что-нибудь болит? — обращаюсь к ребенку.
Детеныш уставился на меня карими глазами в наивном изумлении. Что за шутки?
— Нет, — мальчишка даже головой покачал для убедительности.
Правда растерянность его была недолгой, он начал активно меня обнюхивать.
— Глеб, — довольно холодно одернул ребенка Саша.
Глеб сжался и посмотрел виновато на Александра.
— Ну все, — услышала я тихий шепот троицы оставшейся без внимания. — Началось.
— Но, Хорт, она ведь так вкусно пахнет, — попытался объяснить мальчишка.
Он был курносым и по смешному лопоухим, забавный мальчуган, который основательно так развалился на моих ногах.
В происходящем я не чувствовала напряжения или страха, скорее что-то, что уже давно стало привычным. Дети не боятся Сашу, а Саша не давит на детей. Я не выдержала и глянула исподтишка на Александра. И то, что я увидела, поразило меня. Ласка, тепло и неприкрытое веселье — это те эмоции, которые я никак не чаяла увидеть на лице психа, отрывающего головы.
— Щас начнется, — шепталась троица.
— Глеб, — Саша добавил строгости в голос. — Тебе объясняли, что обнюхивать незнакомых людей запрещено?
— Мне с ней познакомиться? — засопел ребенок.
— Для начала тебе стоит перестать задирать своих друзей, — невозмутимо продолжал воспитательный процесс Александр.
— Дядя, Саша, они первые начали! — возмутился Глеб.
— Че?! — три возмущенных вопля.
— Мужчины, — устало подала я голос. — Может, мы продолжим за столом переговоров?
На меня посмотрели как на инопланетянку, которой отчего-то были невероятно рады. Но моему совету все же последовали, и четыре мальчугана задиристого вида уселись на плед.
— Давайте знакомиться, — улыбнулась я. — Меня зовут Руслана.
— Сережа, — кивнул один из троицы, рыжий мальчишка с милыми веснушками.
— Олег, — темненький, ясноокий паренек.
— Митька, — почесал нос чуть полноватый мальчик.
— А я это, Глеб, — поерзал виновник. Кстати с моих ног он так и не слез.
— Глеб, ты одеться не хочешь? — ласково интересуюсь.
В детстве я была ограничена в общении, детей ко мне старались не допускать, дабы не спровоцировать приступ. Но и тех, что все же попадались на моем пути, хватило. Дядя Боря очень долго объяснял мне, что дети на самом деле не зло во плоти, а всего лишь слабые и беззащитные создания.
В общем после того разговора я умилялась каждому ребенку, правда издали. А в студенческие годы, уговорила дядю позволить мне стать вожатой в лагере, где окончательно избавила себя от маленькой фобии.
— А зачем? — искренне недоумевает Глеб.
Действительно, зачем человеку одежда?
— У нас к одежде несколько иное отношение, — улыбается Саша. — Мы не стесняемся своей наготы. А у детей их возраста она вообще часто портится из-за постоянных обращений.
— Из какой ты Стаи? — посмотрел на меня Сережа. — У вас разве по-другому?
Я задумалась над вопросом детеныша.
— Она моя, — невозмутимо ответил за меня Александр. — Не увиливайте от разговора. Что на этот раз?
Ребята поникли.
— Саша, может, сначала подкрепимся? — улыбаюсь Назарову.
Дети мое предложение восприняли на ура. Мы разорили корзину с продуктами, весело споря кому какой бутерброд достанется. Дети наперебой рассказывали, из-за чего случился весь сыр-бор.
Оказывается, Глеб успел спрятать любимую игрушку Сережи, подкинул спичечный коробок с блохами Олегу, а Митя побежал за компанию.
— И что мне с тобой делать? — качает головой Саша, протягивая руку за очередными бутербродом.
Разве могла я позволить ему съесть самый последний бутерброд? Конечно, нет, потому и выхватываю еду у него прямо из рук. Все мои движения сопровождаются невинными взглядами и ангельской улыбкой.
Недовольный взгляд Назарова я проигнорировала.
— Ну а че они меня слабаком обзывают! — возмутился мальчик. — То, что я позже всех обратился, еще ничего не значит!
— В принципе сила от возраста обращения не зависит, я например, вообще в тринадцать обернулся. Но когда делаешь пакости, будь готов за них отвечать, — укоризненно посмотрел на мальчика Саша. — Или не попадаться. Не оставляй за собой следов.
И чему он только детей учит?!
— Или извиняйся в случае если не прав, — вставила и я свои две копейки.
Четверо мальчишек мой совет не оценили, им было интереснее слушать про «не попадайся».
Мы успели поесть, попить, и даже мальчиков померить, после чего дети побежали к озеру купаться.
— Смешной мальчуган, — заметила я.
— Сын Лехи, — отвечает мне Назаров.
— У Лехи есть дети? — изумилась я.
— Я уже предвкушаю твое удивление, когда ты узнаешь, что у него их трое, — хохотнул ехидный оборотень. — Еще и жена красавица.
— Никогда бы не подумала, — вздохнула я. — Он ведь постоянно с тобой. Когда у него время на семью-то появляется?
— Как раз времени ему и не хватает, — улегся на плед Саша. — Потому Глеб и бесится, отец слишком редко бывает дома.
— Как с этим мирится его жена? — тяжко вздыхаю, пристально следя, за резвящимися в воде детишками.
— Любит, — тихо произносит Саша.
— Действительно. Любая другая развелась бы.
— У нас нет разводов, — он был излишне резок.
— То есть как? — опешила я.
— Пары создаются на всю жизнь. До смерти одного из супругов.
Ужас.
— А если, например муж бьет жену? Что делать женщине?
— Мы не люди, Ру. Для нас бесчестье поднять руку на свою спутницу. Но если подобное все же случается, в конце концов, и мы не идеальны, то она имеет право прийти к Хорту и все объяснить, предоставив доказательства. Тогда Хорт отдает приказ на устранение нестабильного волка, а свободная женщина вправе искать нового мужчину. Свою пару бить нельзя — это закон.
