— Что тут происходит?! — воскликнула я, подойдя ближе.
Кузя стоял, выгнув спину, а напротив него в той же позе застыла Мализара.
— Элли, она меня обижает! — воскликнул Кузя, зыркнув в сторону кошки.
— Тебя попробуй обидеть — получишь на свою голову мороку с десятью килограммами счастья! — не поверила я на слово этому рыжему подлизе.
— Девять с половиной! — искренне возмутился кот.
— Это до завтрака или после?
— Элли, как ты можешь? Ты должна меня во всем поддерживать! — засопел рыжий, забыв даже о споре с Мализарой.
— Дарт, ты же мириться пошел, а что тут делаешь?! — возмутилась я.
— Я заступился за толстяка, его обидели, — честно ответил тот. Ой, только зря он Кузю толстяком назвал. Ой зря…
— Ты кого толстяком назвал, упырь! — Кот развернулся на сто восемьдесят и, ощетинившись, двинулся на дроу. — Я не толстый! Я же к ней со всей душой, а она… Я вон с ней даже сосиской поделился. — Кот указал лапкой в сторону Мализары и обиженно всхлипнул.
— Она была надкушена! — фыркнула возлюбленная моего пушистика.
— Но ведь поделился же! — воскликнул Кузя.
«М-да, это для Кузи действительно достижение!» — прокомментировал Дан великодушное поведение кота.
— И что из этого? Может, я брезгую? — наморщила носик Мализара.
— Брезгуешь? Да ты радоваться должна! — попытался разъяснить кошке свою позицию Кузьма.
— О, великодушный сэр, благодарю вас за оказанную мне честь! — Мализара изящно поклонилась, оставив голову склоненной в знак покорения.
— Правда, что ли? — удивленно спросил кот. Казалось, что он от шока сейчас упадет в обморок.
— Нет, конечно! — фыркнула кошка, рассматривая свой «маникюр» на правой лапке и меланхолично виляя хвостом. — Я даже смотреть в твою сторону не буду, жирдяй!
— Молчи! Место кошки у камина! Ты должна слушаться мужчину! — сказал кот, а Алекс, который как раз умудрился поддакнуть коту, был удостоен испепеляющего взгляда женской половины общества.
— Ах, у камина?! — возмутились мы одновременно с Сарой, а кошка фыркнула в знак солидарности.
Что началось дальше, и во сне кошмарном не увидишь — полдеревни сбежалось посмотреть на это представление. Кузя яростно доказывал своей кошечке, что муж главный, а место жены у плиты (кошка у плиты, наверное, смотрится весьма колоритно), Дарт доказывал это же Саре, эльфийка в ответ скептически кивала головой, но я понимала, что так просто она не сдастся. К четырем спорщикам добавились местные жители, лишь я стояла в стороне, изредка пытаясь успокоить Кузьму, раз вытащить его из гущи событий не вышло. Дарт с Даном тоже устроили спор, но я закрылась, чтобы не сойти с ума от аргументов одного маленького и другого большого тирана.
Алекс все это время стоял рядом, но благодаря иллюзии на него никто не обращал внимания. Хотя, наверное, даже если бы он явился в мантии, никто не заметил бы — настолько все были увлечены спором. В один момент муж вновь побледнел и пошатнулся.
— Алекс, что случилось? — спросила я, прекратив обращать внимание на спорщиков.
— Ничего страшного, царапина, — слабо улыбнулся супруг.
«Знаю я твои „царапины“!» — подумала и, ухватив мужа за рукав, подтолкнула в сторону своего временного жилища. Он пошел, понимая, что спорить с беременной женщиной нельзя. И правильно сделал: с беременной женщиной, что-то для себя решившей, спорить вообще вредно для здоровья. И еще большой вопрос, для чьего здоровья!
Голоса друзей стихли. Небось озадачились спорщики нашим внезапным уходом. Может, скоро проверять придут, кто кого прибил за короткий строк.
— Рассказывай, — сказала, закрыв дверь домика и пропустив Алекса вперед.
Он стоял посреди помещения, возвышаясь над всем и превращая большую комнату в маленькую и уютную. Я против воли засмотрелась на него — усталый, раненый, но одновременно такой родной и любимый. Можно тысячами слов убеждать себя, что он нас бросил, можно доказывать, что обида жива, но сердце знает, что больше всего на свете сейчас мне хочется обнять его, прижаться к нему и залечить раны…
— Нечего рассказывать — все нормально. Я уже сказал, что демоны нас больше не побеспокоят. А это, — муж кивнул на плечо, — я легко отделался. — Алекс устало опустился на стул. Было видно, что сил у него осталось не так много. Сдавалось мне, что там не просто царапина, а тут еще я со своими истериками.
— Рассказывай! Все, — тихо попросила, опустившись на стул рядом с ним. От осознания того, что Александр еще недавно был на грани смерти, сражаясь с этими тварями, сжималось сердце. А что, если его били? Пытали? Он, может, на грани гибели был, а я ничего не почувствовала… Какая я теперь жена после этого?
— Элли, хорошая моя, не плачь, — нежно сказал Алекс и, поднявшись, попытался обнять меня.
— Ну как не плачь?! А если бы с тобой что-то случилось?! Что было бы с детьми? Как ты мог быть таким бессердечным?! — возмутилась я, вывернулась из объятий и резко вскочила, при этом случайно задела его плечом. Супруг зашипел, отодвинув руку.
— Царапина, значит? — зло спросила я.
— Элли, я не… — попытался оказать сопротивление Алекс.
— Снимай рубашку! И остатки иллюзии сними — я все равно увижу!
Супруг вздохнул и послушно разделся.
От того, что я увидела, мое сердце сжалось. Повязка на плече была насквозь пропитана кровью, спину, руки и грудь любимого покрывали кровоподтеки и ссадины, словно его методично избивали, слишком хаотичными были раны, чтобы списать на честный бой.
Его избивали… Это же какими надо быть тварями, чтобы избить человека до такой степени? Рана на плече тоже оставляла желать лучшего, она хоть и поджила немного, но грязь осталась и вызвала небольшое нагноение. От этой картины меня слегка затошнило.
— А внутренности? — тихо спросила я, понимая, что внешними ранами тут не обошлось. Страшно подумать о том, что Алексу пришлось пережить. — Так все и было или это ты подживил немного?
— Ребра заживил немного, — в голосе Алекса послышались неуверенные нотки. Он чего-то недоговаривает?
— Правильно срослись? — спросила, учуяв неладное, и принялась промывать рану. Хорошо хоть в доме обнаружилась замена аптечки, стандартный деревенский набор — простыня, что ушла на бинты, и самогон.
— Не уверен… — пожал плечами Алекс, тем самым помешав мне, а я случайно задела плечо.
— Что ж, подождем — узнаем.
— Элли, ты простишь меня? Я не хотел говорить то, что сказал, — произнес супруг после небольшой паузы.
— Алекс, все ты хотел! И понимал, что сделаешь мне больно. А сейчас просишь прощения потому, что тебе удобно. Удобно быть со мной. Не говори под руку, могу задеть рану! И вообще, все это бессмысленно!
