Это свадебный наряд матери, который она завещала мне. Я всегда возила его с собой как память о ней, ведь все остальное уничтожила мачеха, когда вышла за отца. А тот потакал новой жене, не считая вещи фетишем. В детстве я мечтала, что надену платье на свою свадьбу, но не срослось. А раз не срослось, то почему бы не надеть его сегодня? На второй день после свадьбы?
Приложив к себе платье, я любовалась своим отражением в зеркале. Воображение нарисовало рядом Алекса. Свет и тьма. Я не сомневалась, что мужчина для ужина выберет черный наряд. Похоже, у него пунктик по поводу белых вещей. А я в этом платье выгляжу совсем как святая невинность. Интересно, какой эффект я произведу… Или на этот раз он тоже не позволит насладиться триумфом? Вот чурбан бесчувственный!
До ужина оставался всего час, когда я начала сборы. Надела платье и золотистые босоножки на высоком каблуке. Волосы с помощью служанки завила в крупные локоны, а на голову надела небольшой обруч из жемчужин, тоже мамин.
— Святая невинность, если бы не дьявольский огонь в глазах. — Кузя до этого молча наблюдал за моими сборами.
— Главное, чтобы Алекс этого огня не заметил! Пожелай мне удачи! — Я сделала реверанс.
— Вернись живой. — Кот устроился на подушке. — И прихвати мне чего-то вкусного! — донеслось до моих ушей, когда я закрывала за собой дверь комнаты.
— Обжора, — пробормотала, двинувшись на первый этаж. Там, по рассказам Кузи, должна была быть столовая.
Остановившись у двери, прислушалась.
— Она уже отужинала и плохо себя чувствует. — В тишине замка голос Алекса звучал властно и громко. Нездоровится? Это тебе сейчас поплохеет! Один из гостей как раз просил передать мне пожелания выздоровления, когда я взялась за ручку двери.
— Не нужно передавать, мне уже лучше, — распахнула дверь и оказалась возле длинного стола. — Добрый вечер, господа! — медленно прошла, уселась на пустой стул по правую руку от Алекса.
Надо заметить, супруг был одет полностью в своем стиле: черная атласная рубашка идеально подчеркивала широкие плечи и мужественную шею. Штаны, насколько мне было видно из-за стола, тоже черные. Красив и холоден, как всегда. Только губы немного больше обычного сжаты. Сердитесь, батенька! Мне едва удалось сдержать победную улыбку. Надо держать образ. Я невинный ангел, я невинный ангел!
Подарив супругу милую улыбку, я отвела взгляд и начала рассматривать присутствующих. По левую руку от Алекса сидели двое мужчин, скорее всего, отец и сын. Оба симпатичные, с овальными лицами, прямыми носами и одинаковыми зелеными глазами. Отцу, мужчине лет сорока с короткой бородкой и небольшой лысиной, шел его темно-серый костюм из дорогой ткани с золотыми пуговицами. Сын тоже был облачен в мрачный костюм цвета осеннего неба.
Похоже, это негласное правило одеваться мрачно распространяется не только на обитателей замка, но и на всех жителей империи. Что же, значит, я попала в точку своим белоснежным одеянием.
— Простите мое опоздание, — пролепетала, заметив из-под опущенных ресниц, как Алекс скрипнул зубами. Даже гости сжались, физически ощутив напряжение хозяина замка. — А где мои приборы? Несите! — приказала скучающему официанту. Тот дождался кивка Алекса и побежал исполнять. В замке что, и дышать без его разрешения нельзя?!
— Дорогой, — у меня едва зубы не свело от улыбки, — ты меня не представишь?
— Господа граф Закертон с сыном Антонио, познакомьтесь с моей супругой Эллинор Марией де Агейрос.
Мужчины приветливо улыбнулись, быстро поднялись и поклонились.
— Приятного аппетита. — Голос Александра прервал церемонию знакомства, заставив всех замолчать. Гости притихли и опасливо покосились на моего супруга и на полставки Темного Властелина. Хотя с такими темпами на четверть ставки придется переходить. Алекс даже вопрос о каких-то землях пропустил, с силой сжав вилку. Хм, перестаралась? На его фоне я выглядела невинной овечкой. Тут все верно, но эффект не тот, гости даже смотреть на меня боялись.
Совесть подсказывала, что в вызывающем красном платье я бы не осталась незаметной, но мозг дал подзатыльник совести, сообщив, что мы, Эллинор, порядочная девушка, и это не наши методы.
— Кушайте баранину, — тишину нарушил Антонио, тепло мне улыбнувшись.
— Спасибо, сэр, — смущенно улыбнулась в ответ, — но я не ем мяса. Убивать животных ужасно, не правда ли? — Под моим невинным взглядом мужчины, не сговариваясь, отодвинули тарелки с пресловутой бараниной, а Алекс безмятежно съел следующий кусочек. Завидую ему! Я бы тоже не отказалась от сочной отбивной, но от образа отходить не стоит. — Люди, право говорю, ужасны. Как они могут убивать ни в чем не повинных животных? — еще бы слезу для убедительности пустила, но гости и так были в изумлении. Главное, не переиграть. Алекс грозно сверлил меня взглядом, но своего недовольства больше никак не проявлял. Он настолько увлекся какими-то своими мыслями, что пропустил вопрос графа.
— Ваше величество, — осторожно обратился граф.
— Что? — оторвал муж свой грозный взгляд от меня. Мужик с бородкой замер, боясь вымолвить слово. Мы не трусливые, можем и повторить, корона с головы не упадет. Кстати, про корону. Где мой экземплярчик? Хотя и у Алекса на голове лаврового венка не хватало…
«И рогов тоже!» — хихикнуло мое альтер эго. Скоро со стенами буду разговаривать, раз больше не с кем.
— Ваш гость,
дорогойсупруг. — На слове
дорогойАлекс закашлялся. — Что же ты так неаккуратно! — Под ошалелым взглядом мужа я промокнула белой салфеткой его рот, едва успев отнять руку. Тшш, она мне еще нужна, а то откусишь и не заметишь. — Так вот, он интересовался, кому достанутся земли маркиза Лабутье. — Я с напускным интересом рассматривала листья салата, наколов их на вилку.
— Никому, — «отмер» Алекс и принялся за еду. Тишина, нарушаемая только звоном столовых приборов о фарфоровые тарелки, давила.
— А что там за земли? — невинно поинтересовалась, когда тишина стала невыносимой.
— Небольшие земли в центре империи, что всегда принадлежали моей семье, — охотно пояснил граф, — но путем обмана и подкупа их заполучил маркиз Лабутье. Мы пытались вернуть имения себе, но он не шел на контакт. Вражда длилась двести лет, пока полгода назад Лабутье не решил затеять переворот. Милостивый его величество Александр, — мужчина еще больше сжался, словно ожидал смерти после подобной фразы, — вовремя среагировал, наказав неверных. Всех участников сговора казнили, а детей отправили на воспитание дальним родственникам.
— Это же жестоко!
— Нет, его величество — самый добрый и честолюбивый человек. Он даровал жизнь невиновным и публично казнил причастных, чтобы другим неповадно было. Сейчас же земли пустуют. Очень жаль, столько земли…
Какие, к черту, земли, если он детей сиротами оставил? А что, если их подставили, да вот этот самый графчик и подставил? Мнение об этих двух резко изменилось.
